Отцы-основатели - Мария Згурская

Бегство короля составляло часть давно подготовленного и тщательно продуманного заговора. Король должен был бежать в пограничную крепость Монмеди, где стояли войска под командованием ярого монархиста маркиза де Буйе, а оттуда во главе контрреволюционных войск двинуться на Париж, разогнать Собрание и восстановить феодально-абсолютистский режим. Заговорщики рассчитывали также, что бегство короля из Парижа побудит иностранные державы осуществить интервенцию в целях восстановления во Франции старых порядков.

Однако когда карета короля была уже недалеко от границы, почтовый смотритель Друэ опознал Людовика XVI, переодевшегося лакеем, и, подняв на ноги местное население, бросился вдогонку.

В местечке Варенн король и королева были задержаны и взяты под стражу вооруженными крестьянами. Сопровождаемые несметною толпою вооруженных людей король и королева как пленники народа были возвращены в Париж.

Очевидная для всех измена короля породила острый политический кризис. И клуб кордельеров возглавил движение народных масс, настаивавших на отрешении короля-изменника от власти.

Требование республики, с которым и ранее выступали кордельеры, теперь приобрело много сторонников не только в столице, но и в провинции. Такое требование предъявили местные клубы в Страсбурге, Клермон-Ферране и в ряде других городов. В деревне снова усилилась борьба крестьянства против феодальных порядков. В пограничных департаментах крестьяне стали создавать добровольческие батальоны.

Стоявшая у власти крупная буржуазия не желала, однако, ликвидировать монархический режим. Пытаясь спасти и реабилитировать монархию, Учредительное собрание приняло решение, поддерживавшее лживую версию о «похищении» короля.

Кордельеры развернули агитацию против этой политики Собрания.

Якобинский клуб раскололся. Революционно-демократическая его часть поддержала кордельеров. Правая часть клуба — конституционалисты — 16 июля вышла из его состава и создала новый клуб — клуб фельянов, называвшийся так по имени монастыря, в котором происходили его заседания.

17 июля по призыву клуба кордельеров тысячи парижан, главным образом рабочие и ремесленники, собрались на Марсовом поле, чтобы поставить свои подписи под петицией, требовавшей низложения короля и предания его суду. Против мирной народной демонстрации была двинута национальная гвардия под командованием Лафайета.

И Лафайет приказывает расстрелять мирное шествие. Национальная гвардия открыла огонь, в результате — несколько сот раненых и много убитых.

Дантона там не было. Существует версия, что он в это время отправлялся в Англию. На полгода. Это было подозрительно, почему в Англию… Дантона даже подозревали в том, что он вел переговоры с противниками революции.

Но вернувшись, он снова включается в революционную деятельность, избран заместителем прокурора Коммуны, объявляет, что он за Конституцию и пока не против короля. Потому что Людовик XVI тоже «играет» с революцией в безнадежную игру: обещает, что он, король, станет сам гарантом новой революционной конституции. И пока Дантон против того, чтобы короля уничтожить, казнить. Он пока монархист.

Кстати, его всю жизнь подозревали в том, что в глубине своей души он монархистом так и остался. И это вполне может быть правдой: он остался умеренным монархистом, каковыми готовы были стать жирондисты, хотя Дантон — член якобинского клуба.

Впрочем, существует и другая точка зрения: революционная позиция Дантона была непоколебимой. Он активно внедрял крайне революционные и республиканские идеи в собраниях и клубах, играл видную роль в событиях 17 июля 1791 года, он всюду и всегда был против двора, министерства, Национального собрания, на Марсовом поле призывал народ подписывать петицию о низложении короля.

В конце сентября 1791-го, исчерпав свои полномочия, Учредительное собрание разошлось. 1 октября того же года открылось Законодательное собрание, выбранное на основе цензовой избирательной системы. После подавления выступлений народа на Марсовом поле Дантон недель на шесть скрылся в Англии и вернулся только к выборам в Законодательное собрание. В депутаты он избран не был, но стал в Париже готовить низложение короля — то в качестве администратора департамента, то в звании товарища прокурора Парижской коммуны, то в клубах, то в отрядах народного войска.

В Законодательном собрании сразу началась жесткая политическая борьба. Расстановка сил была такова: левое меньшинство — 136 депутатов (в основном якобинцы), правые — 264 депутата (фельяны), центр — 346 депутатов (независимые депутаты).

Фельяны — это партия крупных финансистов и негоциантов, судовладельцев-работорговцев и плантаторов, владельцев копей и крупных земельных собственников, промышленников, связанных с производством предметов роскоши. Эта часть крупной буржуазии и примыкавшее к ней либеральное дворянство были заинтересованы в сохранении монархии и Конституции 1791 года. Опираясь на многочисленную группу депутатов центра, фельяны первое время играли в Законодательном собрании руководящую роль.

Левая часть собрания, связанная с якобинским клубом, вскоре раскололась на два лагеря. Один из них получил название клуба жирондистов (наиболее видные депутаты этой партии были избраны в департаменте Жиронда).

Жирондисты представляли торгово-промышленную и новую землевладельческую буржуазию, главным образом южных, юго-западных и юго-восточных департаментов, заинтересованную в коренном буржуазном переустройстве общества. Они были настроены более радикально, чем фельяны. На первых порах они также поддерживали Конституцию 1791 года, но в дальнейшем перешли на республиканские позиции и превратились в буржуазных республиканцев. Виднейшими ораторами жирондистов были журналист Бриссо и Верньо.

В якобинском клубе политика жирондистов подвергалась критике со стороны Робеспьера и других деятелей, представлявших интересы наиболее демократических слоев тогдашней Франции. Их поддерживала крайне левая группа депутатов в Законодательном собрании. Эти депутаты получили название монтаньяров, так как в Законодательном собрании, а позднее в Конвенте они занимали места на самых верхних скамьях в зале заседаний, на «горе» (от франц. гора — l’amontagne). Партию Горы представляли крайне левые; Робеспьер, Дантон, Марат, Сен-Жюст. Они выступали за дальнейшее углубление революции. С течением времени термин «монтаньяры» стал отождествляться с термином «якобинцы». И Дантон был их признанным лидером.

Жирондисты и монтаньяры вначале выступали совместно против контрреволюционной партии двора и против правящей партии фельянов, но потом между жирондистами и монтаньярами начались разногласия, перешедшие в открытую борьбу.

В ноябре 1791-го под давлением левых Законодательное собрание принимает декреты, призванные пресечь деятельность эмигрантов и не присягнувшего духовенства на западе страны (провинция Вандея; восставшие крестьяне — шуаны) и на юге (Илон, Марсель, Тулон). Выдвигается лозунг «Мир хижинам, война дворцам!»

В конце 1791 — начале 1792 годов уже бурлит вся Франция. В городах разворачивается «битва за хлеб», поскольку крестьяне не хотели поставлять свои продукты из-за высокой инфляции и несоизмеримых цен. Вооруженные горожане устанавливают на рынках твердые цены, заставляя крестьян продавать зерно только по ним. Крестьяне не согласны продавать результаты своего тяжелого труда себе в убыток.