Дружина Окаянного князя - Илья Куликов

Елович сел на скамью, оставляя незваного гостя стоять.

– Ну и что тебе надобно?

Незнакомец осмотрелся, а затем снял шапку и поклонился боярину. Елович узнал в нём Зозулю. Этот парень долго волочился за княжной Предславой и уважения у ближника князя Владимира не вызывал.

– Зозуля? И чего тебе понадобилось – чай, терем перепутал? Так княжна здесь не живёт. Я на ней не женился и сын мой не женился, всё как-то не срослось. Ты, пёс блудливый, зачем пожаловал?

Зозуля молча проглотил обиду и, вновь поклонившись Еловичу, заговорил.

– Княжна Предслава тебе кланяться велела и сказала, что ей грустно, что такой достойный муж, как ты, не по заслугам Святополком оценён.

– Князем Святополком, Зозуля. Или, быть может, ты уже с ним в родстве? Ты смотри, а то, может, мне тебе шкуру снять стоит за блуд с княжной? А меня жалеть не надо. Себя пожалейте – у меня в твои годы уже гривна серебряная на шее висела да трое детей было.

– Боярин, княжна с тобой встретиться сама не может, вот меня и послала. Но вижу я, что стар ты совсем стал.

– Ну, ну! Говори, зачем в терем мой залез, а после проваливай!

– Разговор хотел с тобой вести, да ты же только оскорблять и потешаться можешь.

Елович рассмеялся и, почесав бороду, сел поудобнее.

– Ну прости, что обидел, я же не знал, что у тебя девичье сердце и тебя словом можно до слёз довести. Я человек старый. В наше время муж обижался на другого, когда тот его ворога побивал на поле боя и его славу тем самым воровал.

* * *

Елович и Зозуля несколько часов разговаривали наедине. Все домашние, весьма обеспокоенные утренними событиями, теперь с нетерпением ждали, когда боярин наконец освободится.

Когда Елович и Зозуля вышли, то возле комнаты уже собрались все домочадцы боярина и выжидающе смотрели на главу дома.

– Ну вот видишь, Зозуля, – пожаловался боярин Елович, – совсем от них спасения нет. То собак привязать не удосужатся, то ворота запрут на три замка. Меч, оружие моё, и то посреди двора валяется. Даже поговорить не дадут. Чего собрались? Заняться нечем?

Домочадцы тотчас стали расходиться в разные стороны, а Елович, по-отечески приобняв Зозулю, проговорил:

– Может, отобедаем, сынок?

– Не, боярин, благодарствую. Мне спешить надобно. Рад, что ты понял всё правильно!

– Да как не понять. Ты ведь знай, я для государства на всё готов. Ну пойдём, провожу тебя.

Когда боярин и Зозуля вышли на крыльцо, то Елович сокрушённо сказал:

– Ну вот, видишь, какая у меня челядь – все как один лодыри и воры. Вон, где ты своего коня привязал, там он и стоит. Могли бы завести, сена ему дать, овса! Нет. Не скажешь, так и будут смотреть. Вот так вот мне на старости лет за всем следить надобно. А про уговор наш можешь и не беспокоиться, Зозуля, и так и передай княжне – пусть даже не думает, всё сделаю, как договорились. Ступай, сынок, и береги себя!

Когда Зозуля запрыгнул на коня и поскакал прочь от терема боярина, то с лица Еловича мгновенно слетела его глуповатая улыбочка. Он вошёл в дом и направился в трапезную. Есть Елович стал один, так как трапезничая в кругу семьи подумать не получилось бы.

– Эй, Настёна, – крикнул Елович челядинке, которая принесла ему суп, – ты скажи там, чтобы Ульяна сыскали и ко мне позвали. И скажи, чтобы побыстрей.

Ульян в поход с князем Святополком не пошёл и после того как боярин Талец закончил свою жизнь, слонялся по городу, пропивая и проматывая немалые средства, полученные от Еловича.

Боярин безо всякого аппетита выпил суп, съел кашу, а после сидел и ждал, когда к нему приведут или, быть может, принесут его подручного. О том, что Ульян разбазаривает полученные за злодейство богатства самым непотребным образом, Елович уже наслушался. Грешным делом старый боярин уже подумывал навсегда закрыть рот этому человеку, но вот теперь в нём опять появилась нужда.

Ульяна привели лишь под вечер. Он был во хмелю. Увидев Еловича, он снял шапку и поклонился ему.

– О! Елович, отец мой родный! Опять я потребовался? Я всегда рад. Я, как говорится, услужить всегда готов. Там, оговорить кого или продать! В общем, обращайся!

– Сядь, пьяный скот. Вон, рассолу выпей. Разговор у меня к тебе!

Ульян сел на скамью и, уткнувшись носом в локоть, зарыдал.

– Я же не такой! Я вот, Елович, на самом деле человек с кристальной душой. Я ведь места себе найти не могу.

В трапезную вошла челядинка Настасья с ведром воды. Елович кивнул, и девушка вылила всё ведро на Ульяна, который от такого вскочил на ноги. Секунду назад ему хотелось плясать, смеяться, бахвалиться и в тот же момент рыдать и раскрывать свою душу всем встречным, но после того как его окатили холодной водой, то всё как рукой сняло.

– Садись и слушай меня! – сказал Елович. – Ты поедешь на войну!

– Не, боярин, меня там и убить могут, а ты ведь знаешь – я жить хочу.

Елович неспешно достал мешочек с серебром и вывалил содержимое на стол.

– Ну, коли ты больше за серебро не работаешь, то проваливай отсюда. Иди и пьянствуй, пока я тебе башку не смахнул за твой пьяный и длинный язык.

Ульян с жадностью посмотрел на высыпанное перед ним на столе серебро.

– А знаешь, боярин, раз надо на войну, то пойду и на войну. Как говорится, двум смертям не бывать, а без денег и помянуть будет нечем!

– Во. Это ты правильно мыслишь, Ульян! Серебро нужно, чтобы его тратить, а ты, как я посмотрю, тратить его охоч. Хочешь много тратить – много добывать нужно. На это вот серебро можно терем справить! Думаю, ты ему найдёшь применение.

– Так что сделать-то надо?

– Проберёшься в стан к князю Ярославу и передашь ему, чтобы он знал, что в Киеве его ждут, и что когда перед его воинством выедет боярин Елович и будет дразниться, то пусть смело идёт в бой!

– Так, значит, теперь князем Киевским Ярослав станет?

Елович покачал головой, а после, почесав брюхо, злобно огрызнулся.

– А это уже не твоё, как говорится, собачье дело. Тебе надо весточку передать да вот этот пояс. Смотри не потеряй, он княжне Предславе принадлежит. А если не сможешь, то тогда можешь не ворочаться. Тебя за кражу всё равно лютой смерти предадут. С тобой к Ярославу ещё один парень поедет, Буем зовут. Ты его слушай, но и свою голову имей. Он хитрый, этот Буй, кого угодно провести сможет.

– Сделаю, боярин.

– Так вот, видишь, на столе рассыпано одиннадцать, двенадцать… четырнадцать серебряников. Всё я пересчитал и убрал. Знай, твоя награда никуда не пропадёт, будет ждать тебя!

* * *

На следующее утро боярин Елович неожиданно для всех своих домашних приказал принести ему кольчугу и прочую воинскую справу и с помощью челядина по имени Исаак стал облачаться в доспехи.