Руфь - Элизабет Гаскелл

— Лиза, ты видела слезы у Мими на глазах? А мистер Фарквар выглядел таким расстроенным, когда она сказала, что хорошие люди всегда скучные. Она точно влюблена в него!

Последние слова двенадцатилетняя Мери произнесла необыкновенно важно, чувствуя себя настоящим оракулом.

— Ну, не знаю, — ответила Лиза. — Я сама плачу, когда папа сердится, но я же не влюблена в него.

— Да, но ты выглядишь совсем не так, как Мими.

— Не называй ее Мими! Папа этого не любит.

— Он много чего не любит, ему никогда не угодишь. Бог с ним. А ты вот лучше послушай, что я тебе скажу. Только обещай никому не рассказывать!

— Никогда не расскажу. Ну?

— И миссис Денбай не скажешь?

— Нет, даже миссис Денбай не скажу.

— Ну ладно, слушай. Позавчера, в пятницу, Мими…

— Не Мими, а Джемайма! — прервала ее Лиза.

— Ну хорошо, — поморщилась Мери. — Джемайма послала меня взять у нее из конторки конверт. И как ты думаешь, что я там увидела?

— Что? — спросила Лиза, ожидая не больше и не меньше как пламенной любовной записки за полной подписью Уолтера Фарквара («Брэдшоу, Фарквар и К°»).

— Как бы не так! Там была бумага с чем-то скучным, какие-то научные разговоры. И я сразу вспомнила. Однажды мистер Фарквар рассказывал нам, что пуля летит не по прямой линии, а по изогнутой, и нарисовал несколько таких линий на бумажке, а Мими…

— Джемайма!

— Ну хорошо, хорошо! Она сохранила эти бумажки и даже написала в уголке: «У. Ф. 3 апреля». Ну, что же это, если не любовь? Джемайма терпеть не может никакой науки, прямо как я. А тем не менее она сохранила бумажку и даже дату поставила.

— И это все? Ну так Дик также прячет бумагу с именем мисс Бенсон, а он ведь не влюблен в нее. Ну и кроме того, может быть, Джемайме и нравится мистер Фарквар, но он-то, может, ее не любит. Она еще недавно косички носила, а он всегда был серьезный пожилой дяденька, сколько я себя помню. И разве ты не замечала, как часто он считает, что она ошибается, и принимается ее учить?

— Конечно, — сказала Мери, — но он все равно может быть влюблен. Вспомни, как часто отец журит мать, а все-таки они любят друг друга.

— Ладно, посмотрим! — сказала Лиза.

Бедная Джемайма не думала о двух парах проницательных глаз, неустанно следивших за ней, между тем как она воображала, что сидит одна в комнате, лелея свою тайну. Мистер Фарквар в последнее время отдалился от нее и только кланялся издали, и Джемайма, сердясь на собственный порывистый характер, в то же время начала подозревать, что не хотела бы оставаться незаметной и безразличной для него, а предпочла бы быть предметом его гнева и попреков. Мысли, которые последовали за этим признанием, потрясли ее и сбили с толку: они внушали и головокружительную надежду, и невероятный страх. Джемайме даже захотелось стать такой, какой он хотел ее видеть, изменить для него весь свой характер.

Но затем в приступе гордости Джемайма крепко стиснула зубы и решила, что он должен или любить ее такой, какая она есть, или вовсе не любить. Если он не принимает ее со всеми недостатками, то и нечего искать его расположения. «Любовь» — слово слишком возвышенное, чтобы называть им такое холодно-рассчетливое чувство, как у мистера Фарквара, подступившего к ней с предвзятой идеей и искавшего только подходящую жену. Кроме того, Джемайме казалось унизительным стараться изменить себя для приобретения любви кого бы то ни было. Но все же, что, если мистеру Фарквару действительно нет дела до нее, если его равнодушие, проявившееся в последнее время, продолжится? Какой мрачной завесой покроется ее жизнь! Вынесет ли она это? Джемайма не решалась прямо взглянуть на весь тот ужас, который ожидал ее в таком случае.

От мрачных мыслей ее отвлекло появление матери.

— Джемайма, отец ждет тебя в столовой. Он хочет поговорить с тобой.

— О чем? — спросила девушка.

— Он беспокоится о том, что мистер Фарквар сказал мне и что я передала ему. Я думаю, в этом нет ничего дурного. Твой отец требует от меня всегда передавать ему все, что говорится в его отсутствие.

С тяжестью на сердце Джемайма направилась к отцу.

Мистер Брэдшоу прохаживался по комнате и не сразу заметил ее.

— Это ты, Джемайма? Сказала тебе мать, о чем я хочу с тобой поговорить?

— Нет, — ответила Джемайма, — она сказала не все.

— Она рассказала мне, что ты весьма серьезно расстроила и даже оскорбила мистера Фарквара. Настолько серьезно, что он даже решил поведать об этом твоей матери, когда уходил от нас. Знаешь ли ты, о чем он говорил?

— Нет! — ответила Джемайма, чувствуя, как бьется ее сердце, а затем выпалила: — Он не имеет права ничего говорить обо мне!

Ею владело отчаяние — иначе она никогда не решилась бы сказать такое отцу.

— Не имеет права? Что ты хочешь сказать, Джемайма? — спросил мистер Брэдшоу, резко разворачиваясь к ней. — Разумеется, ты знаешь, что я надеюсь увидеть его однажды твоим мужем. Это может произойти, если ты сумеешь проявить то исключительное воспитание, которое я тебе дал. Не думаю, что мистер Фарквар возьмет в жены невоспитанную девицу.

Джемайма крепко держалась за спинку стула, у которого стояла. Она молчала, и ее отец был доволен ее молчанием — он любил, когда его слова принимались таким образом.

— Да, ты не можешь рассчитывать, — продолжал он, — что мистер Фарквар позволит себе жениться на тебе…

— Позволит себе жениться на мне? — тихо повторила Джемайма.

В ней постепенно поднималось негодование. Могла она отдать свое любящее сердце человеку, всего лишь позволяющему себе на ней жениться? Она ждала гораздо большего.

— …если ты будешь поддаваться порывам, которые ты, правда, никогда не смела выказывать при мне, но которые, как мне известно, тебе свойственны, хотя я и надеялся, что сумею привить тебе привычку наблюдать за собой и она вылечит тебя от них. Было время, когда из вас двоих Ричард казался мне более своевольным, однако теперь я бы хотел, чтобы ты брала с него пример. Да! — продолжал он, снова обращаясь к прежней мысли. — Мистер Фарквар был бы для тебя самой лучшей партией во всех отношениях. Ты бы осталась у меня на глазах, и я помог бы тебе завершить образование твоего характера. Это очень важно, чтобы я был неподалеку, стараясь укрепить твои принципы. Кроме того, отношение мистера Фарквара к нашей фирме весьма удобно и соответствует некоторым моим интересам. Он…

Мистер Брэдшоу принялся было перечислять те выгоды, которые получил бы от этого брака он сам, а также и Джемайма, но тут дочь его заговорила — так тихо, что он не сразу расслышал ее, поскольку прохаживался в скрипучих сапогах взад и вперед по комнате. Мистер Брэдшоу остановился и услышал вопрос:

— Говорил ли мистер Фарквар когда-нибудь с вами о браке?