Скажи волкам, что я дома - Кэрол Рифка Брант

— Если хочешь взять что-то себе, бери. Не стесняйся.

Я резко обернулась. В дверях стоял Тоби, прислонившись плечом к косяку. Он посмотрел на синие трусы, которые я держала перед собой развернутыми наподобие карты.

— Я бы сказал, что мое исподнее, — не самый удачный выбор, но если надо, бери. Мне не жалко.

Я чуть со стыда не сгорела. Лицо вспыхнуло так, что казалось, оно и вправду сейчас загорится. Я быстро скомкала трусы и положила на крышку комода.

— Извините меня, я… — На глаза навернулись горячие слезы, и я уставилась в пол.

— Эй, — сказал Тоби. — Все хорошо. Не расстраивайся.

Он прошел в комнату и присел на краешек кровати на стороне Финна. Легонько похлопал рукой по покрывалу, приглашая меня сесть рядом. И я села, не глядя ему в глаза. Тоби приобнял меня за плечи, и я сама не заметила, как положила голову ему на грудь. Мы сидели так в полутемной комнате долго-долго. И за все это время никто из нас не произнес и слова. Я смотрела на фотографии на тумбочке Финна. Тоби на снимке был таким молодым и по-своему даже красивым — с большими темными глазами и растрепанными волосами. Я прижалась к нему теснее и почувствовала, как его объятия сделались крепче. Мне вдруг стало так хорошо и спокойно. Тоби был таким теплым и добрым и, как ни странно, почти родным. И печальным. Как я сама.

— Знаешь, я много думал… — тихо сказал Тоби. — Ты же знаешь, что я умираю, да?

Раньше он не говорил ничего подобного. Такого важного, определенного и безысходного. Я буквально оцепенела. Как будто мне в голову залили холодный, мгновенно застывающий бетон, который заполнил все крошечные закоулки, где я хранила свои «может быть».

— Да, знаю.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Наверное, да.

— Скажи мне.

— Это значит, что скоро вас здесь не будет.

Тоби кивнул.

— Да, и это тоже. Но еще это значит, что я могу делать все, что хочу. Понимаешь? Мы можем делать все, что хотим. — Мы с ним сидели обнявшись в полутемной спальне, на незастеленной кровати, и на мгновение мне подумалось, что он имел в виду секс. Я так выразительно на него посмотрела, что он сразу отпрянул. Так резко, что я едва не свалилась с кровати. Он сложил руки на груди и сказал: — Нет-нет-нет. Ни в коем случае. Господи, Джун, неужели ты подумала…

— Что за пошлые у вас мысли?

Этому фокусу я научилась у Греты. Когда у тебя возникают дурацкие мысли, нужно повернуть дело так, чтобы твой собеседник решил, что это ему в голову приходят всякие гадости, а ты сама вся такая прекрасная, в белом пальто.

Тоби слегка расслабился.

— Нет, я серьезно, Джун.

Я поднялась и подошла к комоду. Взяла в руки стеклянное пресс-папье, провела пальцем по гладкой прохладной поверхности. Я думала о том, сказал Тоби. О том, что мы можем делать все, что захотим. Мне было не очень понятно, что он имеет в виду.

— Вы только не обижайтесь, но я-то не умираю.

— Нет. Но что с тобой может случиться плохого? Меня могут посадить в тюрьму или выслать из страны. Но теперь это уже не имеет значения. Я свободен. Понимаешь?

— Кажется, да.

— Вот и скажи мне, Джун. Что бы ты сделала, если бы могла делать что хочешь? Все, что угодно.

Так вот, с ходу, я не смогла ничего придумать. И Тоби, кажется, не понимал, что у меня тоже могут быть крупные неприятности. Да, меня вряд ли посадят в тюрьму, но мне может так влететь от родителей, что мало не покажется.

— Ну, не знаю. Мысль, вообще, интересная. Я подумаю и скажу, хорошо?

— Конечно, подумай. Вопрос-то серьезный.

— Тоби?

— Да?

— А скоро — это когда?

Обычно я не задаю подобных вопросов. Есть вещи, которые лучше не знать. Вот Грета всегда хочет знать все-все-все и во всех подробностях. Но я понимаю, что не всякое знание полезно. «Многие знания умножают печали». Однако сейчас был особенный случай. Я должна позаботиться о Тоби. А для этого нужно знать о нем как можно больше.

Тоби пожал плечами.

— Я не любитель ходить по врачам. Я их боюсь. — Он на миг умолк и добавил преувеличенно оживленным, беспечным тоном: — День прожит — и славно. Лучше меньше, да лучше.

Тоби протянул руку к пачке, лежавшей на тумбочке с его стороны кровати, и вытащил две сигареты. Я улыбнулась, потому что уже несколько дней тренировалась на заднем дворе, когда никого не было дома. Я села на кровать, запрокинула голову и глубоко затянулась. Дым был теплым и мягким, словно пуховое одеяло, укрывшее меня изнутри.

— Финн как будто и не особенно горевал, что умирает, — сказала я. И это была чистая правда. Финн всегда оставался спокойным, вплоть до нашей последней встречи уже перед самым концом.

— А ты разве не знаешь? В том-то и весь секрет. Если живешь так, как хочешь, если всегда остаешься собой и окружаешь себя только хорошими, самыми лучшими людьми, то умирать совершенно не страшно.

— Как-то это не логично. Если человек счастлив, ему хочется жить долго-долго, разве нет? Хочется быть счастливым как можно дольше. Целую вечность. — Я стряхнула пепел в красивую керамическую тарелку, которую Тоби использовал вместо пепельницы.

— Нет, все как раз наоборот. Несчастливые люди хотят жить долго, потому что считают, что не сделали всего, что хотели сделать. Считают, что многого не успели. Потому что им не хватило времени. Они считают себя обделенными. Считают, что им чего-то недодали.

Тоби выставил руки перед собой ладонями наружу, как будто прижал их к невидимому стеклу.

— Полируем туда-сюда. — Он принялся гладить ладонями воздух плавными круговыми движениями, то одной, то другой рукой попеременно. — Что-то я очень мудреное сказанул. Прямо-таки чувствую себя великим учителем. Этаким мистером Мияги из «Малыша-каратиста».

Я рассмеялась, потому что даже представить не могла, что Тоби смотрит такие фильмы. Но потом снова задумалась над его словами. Я действительно не понимала такого подхода, однако в какой-то момент мне показалось, что я почти ухватила суть. Что-то мелькнуло в сознании, какая-то смутная мысль, но я не сумела ее удержать.

— А вы сами? — спросила я.

— Что — я сам?

— Вы не считаете, что вам чего-то недодали?

Тоби поднес сигарету к губам, глубоко затянулся и медленно выдохнул дым.

— Я думаю, что отношусь к той очень немногочисленной группе людей, которые не ждут, когда в их истории раскроется смысл и суть. Если бы моя жизнь была фильмом, я бы давно ушел из кинотеатра.

— А я бы не ушла.

— Это потому, что ты не видела первую половину.

— Тогда расскажите. Расскажите мне все.

Тоби нахмурился и провел рукой по волосам.