Следы на песке - Мишель Бюсси

Одна фотография.

Два сложенных листа бумаги.

Одиннадцать писем.

Фотография Алисы. Ей лет двадцать, на лице широкая улыбка. Она смотрит из-под белокурых прядей, будто дразнит фотографа. На обороте надпись: Я буду ждать. Алиса, апрель 1944.

Алиса улыбнулась.

– Наверное, в ноябре сорок четвертого Алан меня узнал благодаря этому снимку. Лаки взял с собой несколько штук.

– Ты такая красивая… – Лизон вздохнула.

– Была. Но Лаки это не удержало. Алан никогда не показывал тебе все это?

– Никогда. Не делился секретом. Думаю, доставал по вечерам, когда я засыпала. Он часто ложился позже меня.

Два сложенных вчетверо листа бумаги.

Женщины сидели за столом. Ни одна не хотела первой дотронуться до документов.

– Полагаешь, это экземпляры договора? – спросила Алиса.

Лизон не ответила.

– Ну, кто самый смелый? – продолжила Алиса.

Лизон решилась. Улыбнулась. Придвинулась к подруге. И они начали читать.

Я, нижеподписавшийся Лаки Мэрри, безумный, но тем хуже для меня, согласен обменять очередь № 148 участника высадки во время штурма Пуэнт-Гийома на очередь № 4 Оскара Арлингтона.

Я, нижеподписавшийся Оскар Арлингтон, будучи в здравом уме и твердой памяти, обязуюсь выплатить Лаки Мэрри за вышеупомянутый обмен 1 миллион 440 тысяч долларов после возвращения в Соединенные Штаты Америки.

В том случае, если Лаки Мэрри будет убит до окончания этой войны, обязуюсь выплатить ту же сумму его подруге жизни Алисе Куин, проживающей в Вашингтоне, округ Колумбия, Рок-Крик-Резиденс, 144, или же мистеру и миссис Мэрри, Алабама, Личфилд, Хобарт-авеню, 2621.

В случае моей смерти торжественно прошу мою мать Эмилию Арлингтон выполнить условия данного договора.

Фотография Алисы Куин будет приложена к экземпляру договора Оскара Арлингтона.

Под текстом стояли четыре подписи с расшифровкой.

Лаки Мэрри, Оскар Арлингтон, Алан Ву, Ральф Финн.

Экземпляры были идентичны.

– Договоры Лаки и Алана, – прошептала Лизон. – Странно. Получается, Алан не взял документы с собой, улетая в Америку.

– Пресловутое вещественное доказательство, которого так не хватало. Теперь Эмилия Арлингтон не сможет ничего отрицать, – продолжила Алиса.

– Подумать только, документы все время были у нас под рукой…

– И могли бы пролежать в ящике еще сто лет. Как объяснить, что вокруг этого договора столько тайн? А всего-то несколько строк.

– Несколько зловещих строк… У меня кровь стынет в жилах от официального тона. Они словно не жизнь на смерть меняют, а одну машину на другую.

– Остались письма, – почти шепотом напомнила Алиса.

На Шато-ле-Дьябль опустилась ночь. В квартире Алисы и Лизон было тихо, только осыпались на старинный нормандский буфет белые лепестки безвременника. Цветы, собранные во время прогулки, почти увяли.

Лизон долго не отводила взгляд от букета, потом сделала над собой усилие и взялась за дело.

Она выложила на столе одиннадцать конвертов, адресованных Алану. Все были подписаны круглым женским почерком. На каждом стоял штамп.

Соединенные Штаты Америки.

Четыре письма отправили из Эшленда, штат Кентукки, три – из Эффингема в Иллинойсе, четыре – из Валентайна в Айове.

– Из-за этих писем меня одолевала ужасная тревога, – дрожащим голосом произнесла Лизон. – Их писала женщина. Последняя связь Алана с Америкой… Он так и не рассказал, от кого они. Я умирала от ревности! Накручивала себя, думала, что однажды он вернется на родину из-за женщины, которая его любила.

Алиса слушала не перебивая.

– По сути, я оказалась права. Он признался, что уезжает из-за нее. И не вернулся! Я долго думала почему. Кто она, его американка? А теперь мне страшно узнать правду. – Она издала короткий натужный смешок. – Сейчас мы наконец поймем, зачем Алана понесло в эту дикую глушь!

Лизон открыла первый конверт, со штампом Эшленда. В правом верхнем углу стояло: Эшленд, 21 января 1946. В левом она прочла адрес: Кентукки, Эшленд, Бичер-стрит, 51б.

Текст письма начинался словами «Дорогой Алан». Пелена слез не позволила Лизон разобрать следующую строчку. Сейчас она хотела только одного – узнать имя соперницы. Она посмотрела в конец письма.

Послание подписала Алиса Куин.

Воскресенье подходило к концу. Часы показывали 23:00. Алиса и Лизон не ужинали. Так и сидели – молча, неподвижно. В тусклом свете однорожковой люстры тени от мебели удлинялись, принимая странные очертания.

Алиса Куин!

Лизон перестала понимать что бы то ни было.

– В чем дело, Лизон? – встревожилась Алиса.

Подруга не ответила. Она хотела сначала прочитать, понять. Должно же быть этому какое-то объяснение…

Лизон быстро пробежала письмо глазами.

Дорогой Алан,

Пишу, чтобы успокоить вас и поблагодарить. Оскар Арлингтон выплатил свой долг, 1 миллион 440 тысяч долларов наличными. Невероятная сумма! Он выглядел смущенным, даже пристыженным. Вынуждена признать, что Оскар проявил некоторую деликатность, хотя внутренний голос твердит: «Лаки погиб из-за него!» Не знаю, не знаю… Лаки сам поставил на кон свою жизнь. Наверное, я мало его любила… Но теперь слишком поздно. Спасибо, что написали Оскару Арлингтону и напомнили о долге передо мной. Он сам мне об этом сообщил и дал ваш нормандский адрес. Оскар утверждает, что все равно заплатил бы. Не знаю, правда это или подействовали ваши угрозы всем все рассказать. Да это и неважно.

Мне хотелось познакомиться с вами. Понять, как разворачивалась операция в июне 1944-го. Почему в голову Лаки пришла эта безумная идея? Оскар Арлингтон назвал вас другом Лаки. Спасибо, что взяли на себя труд ответить, но если больше не захотите писать, я пойму. Свой долг свидетеля Лаки вы исполнили. Я хотела связаться с вами еще по одной причине. Если возникнет нужда в деньгах, обратитесь ко мне, очень вас прошу. Через несколько недель я уеду из Вашингтона – слишком много здесь тяжелых воспоминаний. Мой новый адрес вы найдете в письме. Сейчас я нуждаюсь в уединении и собираюсь попутешествовать. Не представляю, что буду делать с кучей денег. Может, отложу на потом – вдруг вкус к жизни вернется или появятся дети.

Примите мою вечную благодарность. Мне показалось, что вы счастливы в новой жизни. Ответьте, если захотите рассказать. Надеюсь, нас ждет удача.

Алиса Куин

Лизон выронила листок – словно он обжег ей пальцы.