Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314 - Ален Демурже

Жизнь в командорстве

Управляющий, прецептор или командор, кроме того, являлся главой религиозной общины. В этом качестве ему надлежало следить за соблюдением устава. Этот устав был составлен исходя из потребностей Святой земли, а тамплиерам Запада приходилось ему следовать. Впрочем, некоторые предписания им было выполнить легче, чем их собратьям на Востоке — например, те, что касались богослужения.

Аскеза тамплиеров была приспособлена к своеобразным условиям существования монаха-воина. Он вел суровую лагерную жизнь — пусть не всегда и не везде — и должен был воздерживаться от чрезмерного аскетизма, способного повредить его здоровью. Доминиканец Этьен де Бурбон составил историю «Сеньора Хлеб и Вода» — тамплиера, который так ослабел в результате лишений и умерщвления плоти, что уже не мог усидеть на лошади.[280] Подобных страданий устав ордена как раз не требовал. Храмовник имел право на некоторые удобства: он имел право носить одежду, соответствующую сильной жаре или холоду (статья 20). Ему позволялось пользоваться мягким и теплым постельным бельем (статья 21), и инвентарные описи, составленные в орденских домах в 1307 г., в момент ареста тамплиеров, подробно перечисляют спальные принадлежности из дортуара. В первой редакции устава братьям было позволено сидеть во время богослужения:

Но наиболее заметны отличия от традиционной монастырской аскезы в разделе, посвященном пище. Тамплиер принимает пищу дважды в день, кроме времени поста, когда ему положена всего одна трапеза. Магистр ордена Храма питается в том же порядке. Прецептор командорства вправе дозволить третий прием пищи. Тамплиер вкушает мясо трижды в неделю (статья 26). «Часто всем братьям дают по два вида кушаний, чтобы те, кто не едят одно, могли бы есть другое, или три вида, когда в домах всего в достатке, и командоры на это согласны» (статья 185).

Трапеза должна была проходить в молчании, как полагалось во всех монастырских общинах. Единственное отличие от цистерцианцев заключалось в том, что простой тамплиер не знал языка жестов, который позволил бы ему попросить передать хлеб или соль, не произнося ни слова. Значит, ему позволялось что-то говорить, но очень лаконично. Он не должен был мешать чтецу, читавшему отрывки из священных текстов.

Как на Святой земле, так и на Западе, тамплиер не мог пребывать в праздности: когда прецептор его монастыря не призывал его, чтобы отдать какой-то приказ, он должен был ухаживать за своими лошадьми и оружием (статья 285). В случае надобности он должен был приступить к необходимой починке. Впрочем, ему запрещали это делать, когда хотели наказать. Излишне уточнять, что наиболее востребован среди братьев-ремесленников был брат-кузнец.

Упражнялись ли тамплиеры в военном искусстве? Атаку тяжелой кавалерии невозможно сымпровизировать. На Западе рыцаря готовили к бою на турнирах и охоте. Однако устав воспрещал храмовникам участвовать в этих мероприятиях. Безусловно, к учебным маневрам следует приравнять переброски отрядов из «казармы» в «казарму», которые тамплиеры Востока устраивали, чтобы убить время. А на Западе? Нам известно немногое: иногда упоминают об участке Фикетскрофт, в Лондоне, который служил площадкой для тренировки.[281] Монастырские статуты предусматривали состязания пострельбе из лука и арбалета, интерес которым придавали пари, где ставкой служили предметы незначительной ценности (статья 317). Богослужение занимало немалую часть повседневной жизни. В уставе предусматривался случай, когда, чаще на Востоке, военные обязанности мешали тамплиерам присутствовать на богослужении. Также позволялось переносить во времени службы первого, третьего и шестого канонического часа (шесть, девять и двенадцать часов) (статья 10). Но помимо этих исключительных случаев тамплиеры должны были вести себя как монахи, посещать службы, читать псалмы и «Отче наш» в уставные часы. Понятно, что религиозная жизнь в ордене даже и близко не напоминала великолепие клюнийцев. Однако не следует недооценивать роль этих общих молитв, которые, наряду с битвами, вносили свой вклад в формирование чувства единения. Жак де Моле, последний магистр ордена, безусловно, не ошибался, когда на допросе в ноябре 1309 г. сказал:

Тот факт, что богослужение совершалось братом-капелланом, членом ордена, не лишало тамплиеров возможности прибегать к услугам священников и епископов, не состоявших в нем. Не все дома Храма располагали даже одним братом-капелланом, да и тот не обладал неограниченной властью отпускать грехи: например, он не мог «судить» тамплиера, повинного в смерти христианина, или в симонии (торговля церковными таинствами). Наконец, тамплиер всегда мог обратиться к священнику по собственному выбору; об этом в начале XIV в. недвусмысленно напомнила папская булла.[283] Обвинение, выдвинутое в этой связи против ордена, а именно отказ обращаться за советом к священнослужителям, не входящим в орден, не соответствовало истине. Францисканцы, выступавшие в качестве свидетелей на процессе тамплиеров Лериды, Арагон, подтвердили, что часто принимали исповедь тамплиеров.[284] Тот факт, что здесь имели место злоупотребления, отрицать нельзя: свои полномочия превышали не только капелланы ордена, но и магистры и настоятели, которые, не будучи облечены священническим саном, вне всякого сомнения, иногда отпускали грехи братьев, хотя и не имели такого права. Епископ Акры, Жак де Витри, предостерегал тамплиеров от подобного соблазна: «Нельзя, чтобы мирские люди, присваивали себе функции священников… так как они не имеют ни ключей, ни власти вязать и решить».[285]

Тамплиерам вменялось в обязанность давать милостыню и совершать дела милосердия, а также оказывать гостеприимство. Их идеал не ограничивался тем, чтобы сражаться, а предполагал ежедневное поведение, подобающее «бедному рыцарю Христову». Дать обет нищеты означало еще и помогать бедным.[286] Как в Иерусалиме, так и в самых мелких командорствах тамплиеры должны были кормить бедняков, а в конце трапезы, которая по этому случаю бывала изобильной, остатки раздавались в качестве милостыни. Дома Храма были обязаны давать приют странникам, и особенно обременительным было исполнение этого долга для главного дома в Иерусалиме. Во время процесса тамплиеров часто обвиняли в корыстолюбии и при этом упрекали за то, что они более охотно принимали у себя богатых и платежеспособных прохожих, чем нищих, которых приходилось содержать. Если верить Иоанну Вюрцбюргскому, посетившему орден Храма во время Второго крестового похода, в области служения ближнему тамплиеры не делали и десятой части того, что госпитальеры.[287] Однако заметим, что предъявляемые обвинения не носили глобального характера, так как благотворительность и гостеприимство не входили в число непосредственных задач ордена. Орден госпитальеров, призванный заниматься милосердием, взял на себя еще и военную миссию, а орден Храма так и не совершил, да и не должен был, подобного же шага в обратном направлении.