Аномалия - Денис Бурмистров

Куликов закинул на плечо сползший ремень винтовки, двинулся прямо, как слепец, стуча по камням впереди себя палкой.

Дорога вывела его к ручью, стиснутому в каменных объятиях заградительных плит. Когда-то, когда Виктор был еще совсем маленьким, здесь прокладывала русло небольшая речушка, вливаясь в большой полновесный поток, поделивший Город на два берега. Но потом понадобился прямой путь из центра к окраинам, и речушку загнали в трубы, построив поверху автодорогу. Речушка обмелела, а потом и вовсе превратилась в нечто грязное, воняющее тиной и помоями.

Зная по опыту, что к влажным местам, а особенно к рекам, в Медузе приближаться не следует, Виктор свернул направо, пошел параллельно тухлой городской вене, прозрачную кровь которой испоганили люди.

Несмотря на прошедшее время, речушка так и не обзавелась никакой флорой, кроме стоящего плотной стеной берегового камыша. Даже дикорастущие кусты отказывались селиться рядом с ней.

Инсайдер шагал по брусчатой дорожке, по границе реденького яблочного парка, вслушиваясь в шум ветра в ветвях деревьев. Ветер иногда приносил странные запахи и звуки, разносящиеся над Медузой. Форма их, правда, была несколько искажена, но давала хотя бы общее понятие о том, что творится вокруг. Так, например, резкий кислый запах говорил о том, что где-то неподалеку находится «гнойник» – спрятанная под землей ловушка с желтоватой студнеобразной субстанцией в несколько метров радиусом. В Городе эта ловушка не встречалась, так как ей нужна была мягкая земля, а не покрытый асфальтом и утоптанный тысячей ног грунт. Виктор как-то чуть не ухнул в такую яму-капкан, помог шест, обрушивший земляной покров аномалии. Действие этой гадости на организм Куликов не знал, но вида ботинка с оторванной подошвой на поверхности «гнойника» хватило, чтобы понять: ничего хорошего ждать не придется.

А вот крик, похожий на долгий звук «ы», предупреждал, что на ночную охоту вышли «слоники», те самые чудовищные собаки с кишкой-хоботом. Сами ли они подавали этот клич, или кто еще, Виктор не знал, но убеждался в верности своего предположения. Причем, практически все приходилось выяснять опытным путем, что ставило Куликова в один ряд с первым испытателем парашюта. В очередной раз отстреливаясь от вынырнувших из мрака «слоников», Куликов навсегда дал себе зарок не игнорировать звучание Медузы. Здесь не было ненужных звуков, к которым так привыкло ухо любого горожанина. Здесь все звуки были отражением либо чьей-то жизни, либо чьей-то смерти.

Камыши зашуршали друг о друга жесткими стеблями, ломаясь. Что-то шлепнуло по воде, словно неумелый пловец ладонями. Куликов замер на месте, поднимая винтовку.

Чудовищ, живущих в воде, он никогда не встречал, но это вовсе не означало, что их не было. Просто Кот старался держаться от таких мест как можно дальше, обходя их, по возможности, стороной. Ему хватило одного вида передвигающихся со скоростью молнии «клещей», чтобы уяснить эту простую истину.

«Клещи» оказались намного меньше, чем он себе представлял, величиной с крупную дыню-»торпеду». Куликов смог рассмотреть продолговатое серое тельце, три пары длинных толчковых ног и четыре крестообразных жвала. Передвигались эти бестии, словно блохи, гигантскими и очень быстрыми прыжками, но могли и ползать по узким трубам. Обычно «клещи» сидят в засаде по несколько дней, поджидая любой движущийся объект, а потом точным прыжком, от которого не увернулся бы и профессиональный боксер, впиваются в тело жертвы. В прошлый раз такая участь постигла какое-то новое, невиданное ранее существо, которое довольно шустро бежало по выщербленному асфальту, перебирая сотней коротких ножек. Собственно, от него Виктор и прятался, еще издалека разглядев неприятного вида массивную челюсть необычной твари. Поэтому появление пяти размытых в движении «клещей» стало для него не меньшим потрясением, чем для самой жертвы нападения.

О водоемах также ходило много баек. Самая известная повествовала о незадачливом проходце, который сгинул в районе институтских озер. Причем два его товарища клялись в том, что ничего не видели и не слышали. Просто был человек и пропал. Словно языком слизнуло. А может, что-то и слизнуло, кто его знает. Лишь рябь по озеру прошла, да откуда-то из-под воды раздался приглушенный Зов.

Шум в камышах затих. Невозможно было понять, ушла ли тварь или затаилась, готовясь к броску. Виктор не стал рисковать, медленно отступил назад, не спуская глаз с темной стены тростника. Потом, как можно бесшумнее повернулся и, оглядываясь, пошел обратно, откуда пришел.

В Медузе никогда нельзя сказать, какой дорогой пойдешь. Бывало и такое, что приходилось возвращаться в одно и то же место, испробовав несколько направлений. Слава богу, еще никогда Куликова не загоняли в тупик, всегда находилась какая-нибудь лазейка, путь для отступления. Виктор уже привык, что путь до дома, который, по-хорошему, занял бы минут десять, мог обернуться многими часами изнурительных переходов. Поэтому инсайдер старался передвигаться днем, когда опасность была чуть меньшей, чем ночью. В темное же время суток он в основном отсиживался где-нибудь, не смыкая усталых глаз. Отсыпался потом, дома.

Но сегодня он должен был вернуться в здание школы, где его обещал ждать Седой.

Виктор сделал крюк по пустым улицам Города, оглашая окрестности деревянным стуком ветки. Медуза смотрела на одинокого инсайдера, упорно продвигающегося домой. Виктор иногда чувствовал этот взгляд, словно невидимый снайпер изучал его в оптический прицел, поглаживая спусковой крючок. Куликов даже резко оглядывался, чтобы увидеть того, кто заставляет бежать по коже мурашки, но так никого и не замечал. А потом и вовсе привык, как к дуновению ветра.

Виктор прошел «полосу голосов». В уши ударил шум многолюдной улицы. Мужские, женские, детские голоса что-то говорили, шептали и кричали на незнакомом языке, иногда проскальзывало имя Куликова. Так и кажется, что тебя вот-вот схватит за рукав кто-либо из этих призраков, утащит в свой мир.

Виктор поежился от неуютного чувства, ускорил шаг. Такие «полосы» встречались в Городе повсеместно. Куликов даже вынашивал теорию насчет того, что они каким-то образом делят Медузу на своеобразные сектора. Но все никак не хватало времени на то, чтобы проверить, просчитать эти явления и попробовать проанализировать.

Вообще, Медуза подкидывала пищу для ума чуть ли не каждый день. Куликов уже заметил, что два раза в месяц, примерно в одни и те же числа Медуза являет миру новые создания. Существа разных форм и видов, эдакая кунсткамера уродцев. Но из них выживали единицы, способные потягаться с уже «осевшими» тварями и пригодные к продолжению рода. Исходя из собственных наблюдений, Виктор мог сказать, что таких было немного, большинство сгинуло бесследно. Словно Медуза ставила какой-то гигантский генетический эксперимент на живучесть. Зачем и кто за этим стоял, Куликов не знал. И еще он никак не мог понять, как при всем при этом умудрялись выживать обманки. За свою жизнь они не боролись, размножаться не могли ввиду своей неподвижности. Но тем не менее они были одними из многочисленных созданий, которые встречались всюду.

Кот вышел к длинному бетонному забору, который тянулся до перекрестка, к школе. Где-то вдалеке прогремел пистолетный выстрел. Виктор остановился и присел, прислушиваясь. Но больше выстрелов не прозвучало. Куликов раздраженно сплюнул, продолжил свой путь.