"Снег", укротивший "Тайфун" - Анатолий Терещенко

Таким образом, наступление представляется не имеющим ни цели, ни смысла, поскольку очень близко придвинулся тот момент, когда силы группы будут исчерпаны полностью.

Что должно произойти тогда, надо решать сейчас. В настоящее время группа армий действует на фронте протяженностью свыше 1000 км, имея в резерве несколько слабых дивизий. В этой группировке она, при большой убыли старшего офицерского состава и при сократившейся численности активных штыков, уже не в состоянии противостоять планомерно ведущемуся наступлению противника.

Учитывая неспособность железных дорог обеспечить потребности группы армий, нет также никакой возможности подготовить растянутый фронт для оборонительной борьбы или даже просто обеспечить эту борьбу».

Это объективное описание состояния своих войск фельдмаршалом фон Боком, данное 1 декабря 1941 года, говорило, что Гитлер неадекватно оценивал обстановку и, больше того, толкал дивизии группы армий «Центр» в мясорубку (в словах «наступление следует продолжать даже при наличии опасности, что войска полностью сгорят»).

Вот образчик вмешательства с чисто ефрейторским уровнем оценки обстановки «верховного главнокомандующего» в полководческие дела опытного фельдмаршала Федора фон Бока, заявлявшего, что «с целью охвата противника, как уже докладывалось, сил нет, а теперь нет и возможности в большом объеме перебрасывать войска».

А ведь это было еще перед нашим контрнаступлением, – гитлеровские войска выдохлись, пообносились, вымерзли.

Техника стала непослушной из-за морозов…

* * *

Лютовали ранние, крепкие декабрьские морозы. Курил поземкой ветер, загривками опоясывая дороги. Воздух обжигал губы при разговорах. Но как можно было молчать, не обмолвиться с товарищем, с другом, с сослуживцем, то и дело встречая на обочинах дорог скрюченные, почерневшие трупы замерзших немцев. Они казались уснувшими и как бы продолжали страдать от холода. Как можно было не прореагировать на искореженные вражеские танки, машины и орудия, отмеченные зловещей свастикой.

Иногда появлялись вражеские самолеты, но они скорее вели разведку, чем пытались отбомбиться или обстрелять колонны.

Сразу же после первого поражения немцев под Москвой, а точнее 16 декабря 1941 года, фельдмаршал фон Бок на встрече с личным адъютантом Гитлера полковником Рудольфом Шмундтом пожаловался ему на пошатнувшееся здоровье – мучила язва желудка – и попросил его доложить об этом фюреру.

– А что у вас за болезнь? – поинтересовался полковник.

– Язва замучила. Ее тут многие наши солдаты и офицеры называют «русской болезнью» от переживаний, недоеданий и сумасшедшего холода.

– Сегодня я уже буду в Берлине, что можно передать фюреру?

– Растут жалобы частей на достигнутое русскими превосходство в воздухе. Еще чаще жалуются на нехватку зимней одежды, снабжение которой поставлено неудовлетворительно. Эшелоны с зимним обмундированием постоянно запаздывают, в результате даже сейчас далеко не все части обмундированы по-зимнему. Качество зимнего обмундирования также оставляет желать много лучшего. Оно в этих краях не может согреть наших воинов.

Ощущается провал с работой железных дорог – не хватает вагонов, локомотивов и квалифицированного технического персонала. Неспособность наших локомотивов, оборудования и наскоро отремонтированных станционных сооружений функционировать в условиях русской зимы.

Могу твердо и справедливо заметить о нашей недооценке способности противника к сопротивлению, а также его резервов в плане личного состава и материальной части…

Шмундт закивал головой в знак согласия с фельдмаршалом, а потом тихо промолвил:

– Я обязательно обо всех этих безобразиях доложу в Берлине. Удачи вам.

Через два дня раздался звонок Кейтеля, который сообщил, что Гитлер предлагает ему взять длительный отпуск для лечения. Фон Бок с радостью согласился, и в тот же день его сменил фельдмаршал Гюнтер фон Клюге. Надо отметить, что Гитлер при встрече с фон Боком заявил, что не считает его виновным в неудаче под Москвой.

После смерти 17 января 1942 года командующего группы армий «Юг» фельдмаршала фон Рейхенау, буквально на следующий день Гитлер вызвал фон Бока в Ставку.

– Каково ваше состояние здоровья сегодня? – спросил фюрер.

– Спасибо. Немного подлечился. Доктора считают меня вполне работоспособным, – ответил с достоинством фельдмаршал.

– Тогда принимайте группу армий «Юг».

– Есть, мой фюрер, – только так мог ответить сын видного прусского генерала.

Но недолго провоевал фон Бок на южном фланге Восточного фронта. Из-за очередных размолвок с Гитлером летом 1942 года он передал бразды правления войсками генерал-полковнику фон Вейхсу и 15 июля был зачислен в резерв фюрера, но больше так и не потребовался главнокомандующему его военный талант.

Жизненная дорога фон Бока завершилась в 1945 году.

Когда советские войска находились на подступах к Берлину, фон Бок получил от Манштейна телеграмму, в которой говорилось, что преемник Гитлера гросс-адмирал Карл Дениц занят в Гамбурге формированием нового правительства. Фон Бок тотчас же уехал из города, возможно надеясь получить какую-нибудь командную должность.

Машина фон Бока 4 мая попала на Кильском шоссе под обстрел британского бомбардировщика. Через несколько дней английские солдаты обнаружили тело немецкого фельдмаршала, изрешеченное пулями. Под обстрелом погибли также его жена и дочь.

Таким образом, Федор фон Бок стал единственным из фельдмаршалов Гитлера, кто пал от вражеской пули. Ему было 64 года.

Судьбы других фельдмаршалов таковы: Паулюс сдался в плен, фон Клюге отравился, Вицлебена и Кейтеля повесили, остальные были арестованы союзниками и после следствия и символического суда отпущены на волю. Доживая свой век, они со временем спокойно уходили из жизни.

Интересно в связи с этим письмо Гюнтера Ганса фон Клюге, отозванного с фронта из-за провала наступления в Нормандии и образования так называемого «фалезского котла». Фельдмаршал написал это письмо Гитлеру, перед тем как отравиться.

Это произошло 19 августа 1944 года в Меце, где он остановился на обратном пути в Германию по вызову фюрера. Говорят, он приказал шоферу сделать привал, расстелил одеяло, предался воспоминаниям о времени, проведенном здесь во время Первой мировой войны, написал письмо, а затем зубами раздавил ампулу с цианистым калием.

В записке говорилось:

«Мой фюрер!

Когда вы получите эту записку, меня уже не будет…

Не знаю, сможет ли фельдмаршал Модель, хорошо зарекомендовавший себя в самых разных ситуациях, изменить положение к лучшему. Я от всего сердца хотел бы на это надеяться. Если же этого не случится и если новое оружие, особенно то воздушное оружие, которое вы с таким нетерпением ожидаете, не принесет вам успеха, тогда, мой фюрер, вы должны решиться закончить эту войну. Немецкий народ перенес столь невыразимые страдания, что пришло время положить конец его мукам.