Империя хирургов - Юрген Торвальд

Он был окрылен надеждами на выдающееся научное свершение и уже представлял себя создателем великого, известного на весь мир научного труда о неизвестных свойствах кокаина. Он перерыл все венские библиотеки в поисках ранней литературы о нем. Так, к нему в руки попала статья, опубликованная американским доктором Бентли в «Детройт Медикал Газетт» некоторое время назад и до сих пор остававшаяся незамеченной. Бентли занимался морфиевой зависимостью и придерживался мнения, что морфинистов можно вылечить, если заменить морфий кокаином, дозу которого следует уменьшить. Фрейд ухватился за это предположение, которое раскрывало новые свойства вещества, и незамедлительно взялся за практические исследования.

Один из его старых друзей, Эрнст фон Фляйшл, ассистент при том же физиологическом институте, в котором он уже долго работал, был морфинистом. Тридцативосьмилетний, приятной и привлекательной наружности человек, блестящий ученый, лектор и преподаватель, он в возрасте двадцати пяти лет в ходе анатомических исследований заразился инфекцией. Только срочная ампутация правого большого пальца спасла его от смерти. Но со временем на культе образовалась неврома, потребовавшая новой операции. Рука стала источником жутчайшей невралгической боли. С тридцати лет Фляйшл принимал постоянно возрастающие дозы морфия.

Вследствие хронического морфинизма он страдал от временной потери сознания и периодических приступов помешательства.

Когда Фрейд предложил Фляйшлу начать принимать кокаин, его полностью захватила эта идея, и он с жадностью взялся за ее воплощение. Поскольку он располагал более чем необходимыми денежными средствами, он пообещал Фрейду оплачивать все расходы на препарат, закупаемый в «Мерке». Через некоторое время он уже принимал грамм кокаина ежедневно. Он почувствовал чудесное облегчение. Приступы помешательства исчезли, как и приступы бреда. Сознание больше не покидало его. Его наполнила новая, невиданная энергия. Фрейда же захлестнула волна уверенности. Чтобы собрать больше экспериментальных данных, он давал кокаин коллегам, друзьям, пациентам и даже своим собственным сестрам. Он сам также регулярно принимал кокаин. Большую дозу он отослал Марте, чтобы «ободрить ее».

Однажды в ходе своих экспериментов Фрейд заметил, что после приема кокаина язык и слизистая оболочка ротовой полости немеют, тем самым снимая боли, связанные с воспалением десен. Через несколько дней после сделанного наблюдения в саду Венской Общей больницы он встретил двоих коллег, среди которых был младший врач Коллер из офтальмологического отделения. Последний пожаловался на боль в деснах. Фрейд капнул немного кокаинового раствора на десну, но ничего не сообщил о своем чудесном средстве. На следующий день Коллер повстречался ему снова – он поинтересовался о составе препарата. Фрейд все разъяснил ему и пригласил, как и многих до этого, поучаствовать в экспериментах. Коллер сразу же согласился и в течение нескольких недель принимал кокаин наряду с Фрейдом. Оба в процессе употребления вещества наблюдали повышение мышечной выносливости. Они установили, что доза кокаина согревает, делает глубоким дыхание и повышает кровяное давление. Но они оставили без внимания онемение участков слизистой оболочки рта под действием вещества. Я много раз пытался разобраться в этом феномене, но не нашел лучшего объяснения, чем то, что Фрейд фокусировался в первую очередь на расстройствах нервной системы. Ему не хватало приверженности к практической медицине и, прежде всего, к хирургии. Его захватили собственные предположения о том, что кокаин избавляет от тоски, прогоняет депрессию и придает сил, поэтому на фоне всех этих свойств обезболивающее действие кокаина, важное для хирургии, казалось ему блеклым.

Восемнадцатого июня Фрейд с энтузиазмом окончил статью об этом возбуждающем веществе. В ней он заключил, что кокаин является замечательным средством для преодоления любых видов депрессии и предотвращения нервных желудочных расстройств, что он возвращает душевные силы и повышает физическую работоспособность. По убеждению автора, он не вызывал привыкания, а значит, не превращал человека в наркомана и не давал побочных действий. Также он утверждал, что кокаин мог заменить морфий, поскольку приносил длительное облегчение, и избавить морфинистов от зависимости. Почти в самом конце статьи в двух небрежных строках Фрейд мимоходом упоминал: «Способность кокаина и его солей снижать чувствительность слизистых оболочек заставляет задуматься о возможном в будущем применении, особенно в случаях местной инфекции».

И это все, что было написано Фрейдом об анастетическом действии вещества. Он и представить себе не мог, что в тот самый момент прошел мимо самого важного свойства кокаина, а с ним и мимо славы первооткрывателя, которой он так страстно искал. Он не подозревал также, что сосредоточился лишь только на пагубном действии кокаина, и из-за в спешке проведенных экспериментов, подгоняемый жаждой славы, именно его расценил как целительное, хотя в действительности кокаин вызывал еще более серьезную зависимость, чем морфий.

Статья, к сожалению Фрейда, получила очень небольшой резонанс. Пока он разбирался в причинах своей неудачи, прошла уже половина августа. Каникулы и так страстно желаемая поездка к Марте, должная прервать разлуку длиною в год, были уже не за горами. Эксперименты с кокаином помогли ему скоротать казавшееся летом невыносимым одиночество. Кокаин и впоследствии спасал его от отчаяния и дурного настроения. По возвращении из Гамбурга он решил начать экспериментировать в более интенсивном режиме, чтобы добиться, наконец, успеха, который тогда ускользнул от него.

Но сначала он должен был увидеться с той, что была причиной его тоски. Первого сентября он попрощался со своими немногочисленными друзьями, среди которых был и Леопольд фон Кенигштайн, доцент офтальмологии, с которым он сблизился еще в студенческие годы. Совершенно случайно разговор снова зашел о кокаине, и прямо перед отъездом Фрейд предложил Кенигштайну попытаться выяснить, может ли кокаин выступать в роли болеутоляющего при трахоме и ирите, глазных болезнях, причиняющих особенно много страданий. Этим он еще раз выказал свою незаинтересованность этими свойствами вещества – их он оставлял для специалистов. И все же Кенигштайн небрежно принял это небрежное предложение. Вскоре Фрейд, полный радостных ожиданий и забыв обо всем прочем, вскочил в поезд, который должен был доставить его в Гамбург.

В противоположность Фрейду, Коллер как хирург значительно вырос. Ему сотни раз приходилось переживать то, что Фрейду не доводилось даже видеть, а именно глазные операции, которые приходилось делать без обезболивающих. Как хирург-офтальмолог он знал, что такое операция на глазах сопротивляющегося, беспокойного пациента, когда благоприятному исходу мог угрожать единственный неточный разрез. Уже много лет назад Коллер задумался, что ничто не может быть насущнее для офтальмологии, чем появление местной анестезии глаза. По собственной инициативе он уже провел соответствующие эксперименты. На глазах животных он опробовал все известные болеутоляющие медикаменты, а также те, которые способны были в некоторой степени заглушить боль, от хлорала до брома и морфия. Он пробовал как закапывание, так и инъекции. Также в своих экспериментах он применял «эфирный спрей Ричардсона». Но ему так и не удалось добиться местного обезболивания глаза.