Вильгельм Завоеватель - Поль Зюмтор

Демографический рост

Возникновение в Нормандии феодального государства совпало по времени с началом аграрного переворота, который, в свою очередь, был связан с заметными демографическими подвижками. Оба эти явления более или менее отчетливо наблюдались по всей Западной Европе с конца X века, однако их динамика сильно различалась по регионам, так что их результаты стали сказываться в одних местах около 1000 года, в других — около 1050 или 1100 года, а кое-где и еще позже. В этом отношении, как и в области политического устройства, Нормандия опередила другие страны.

Многое свидетельствует о росте рождаемости в первой половине XI века на территории бывшей Каролингской империи. Сколь бы слабой ни была в ту эпоху непрерывных войн надежда остаться в живых, численность населения росла довольно быстро. Результаты этого сказывались во всех областях жизни. Весьма скромные площади возделываемых земель, которыми до сих пор довольствовались европейские страны, оказались перенаселенными, а примитивная техника не позволяла увеличить продуктивность земледелия пропорционально росту численности населения. Нарушалось сложившееся равновесие, казавшееся вечным. Отчасти этим объясняются ускоренное распространение монашества, пополнение рядов которого было гарантировано, успехи усилий по установлению мира (что требовалось для обеспечения хотя бы минимально необходимой продуктивности) и начало миграционно-колонизационного процесса, апогеем которого в известном смысле можно признать Крестовые походы. Наконец, началось наступление на лесные массивы. В течение полутора-двух веков усиленная раскорчевка и подъем целины изменили облик земли, придав ей тот вид, который она сохраняла вплоть до индустриальной эпохи. Вновь освоенные территории зачастую оказывались более плодородными, чем традиционно возделывавшиеся площади. Так, область Ко в Нижней Нормандии, расчищенная в XII веке от лесов, стала одним из наиболее процветающих сельскохозяйственных регионов Франции.

Расчистка земли от леса производилась следующим образом: наметив и изолировав соответствующий участок лесного массива, поджигали заросли кустарника, рубили деревья, корчевали пни, а затем разрыхляли землю с помощью мотыги. Такая работа непосильна для одного человека и очень трудна для отдельной семьи, поэтому индивидуальные попытки расширения возделываемых участков земли были крайне редки и малопродуктивны. Приходилось предпринимать коллективные усилия, заранее позаботившись о том, чтобы результаты труда не достались одному только сеньору В Нормандии создавались ассоциации крестьян, объединявшие имевшиеся в их распоряжении средства. Однако подобного рода предприятие не имело шансов на успех, если его не поддерживал местный сеньор. В освоении новых территорий особенно преуспевали монастыри, провозглашавшие корчевание леса и подъем целины богоугодным делом. При этом и сами они не оставались внакладе, учитывая обусловленный этим рост доходов. Большинство светских феодалов поначалу противились подобного рода начинаниям, однако под натиском экономической необходимости сдались и они. Инициатива по освоению новых территорий обычно исходила от крестьян, причем монахи ближайшего монастыря порой брали на себя функцию предпринимателей и посредников, убеждая соответствующего сеньора в выгодности для него задуманного предприятия.

Работы по корчевке леса и подъему целины первоначально лишь расширяли площади возделываемых земель. Следующим этапом явилось создание совершенно новых поселений на ранее не культивировавшихся землях. На не обжитых прежде территориях строили жилища, гумна, часовню. Если инициатива исходила сверху, то есть организаторами предприятия выступал сеньор или монастырь, то новое поселение создавалось по единому плану, предусматривавшему строительство домов, разбивку садов и огородов и резервирование территории для последующего строительства. Если же инициаторами выступали крестьяне, то деревня росла постепенно, как бы сама по себе, иногда поблизости от кельи отшельника или обособленно стоявшей церкви. В Нормандии, особенно в небезопасных регионах, в частности, на границах герцогства, поселения возникали близ кладбищ, которые традиционно считались неприкосновенными местами убежища. В дальнейшем какое-нибудь могущественное лицо брало это новое поселение под свою защиту, требуя взамен податей и служб. Вновь возникавшие селения вбирали в себя не только избыток населения старых деревень, но и разного рода скитальцев, лишенных своего дома и бродивших по стране на грани голодной смерти. Новые селения привлекали их тем, что обещали стабильную, в какой-то мере безопасную жизнь и реинтеграцию в социальные структуры. С середины XI века тут и там наблюдалось совершенно новое явление — составление письменного контракта с подробным перечнем взаимных обязательств сеньора и крестьян. Эти деревенские хартии, в какой бы редакции они ни составлялись (не существовало единого образца), привносили в социально-экономические отношения минимум порядка, ограничивая возможности для произвола.

В Нормандии Церковь занимала своего рода монопольное положение в деле освоения новых земель. Дело в том, что, с одной стороны, только она, наряду с самим герцогом, располагала достаточными земельными владениями. С другой же стороны, авторитет светских сеньоров все более утрачивал публичный характер и общественное мнение рассматривало баронов лишь как частных землевладельцев, не способных на длительный срок гарантировать права. Ввиду этого отдельные светские сеньоры, желавшие поучаствовать в столь выгодном предприятии, вступали в соглашение с церковью, передавая монастырю территорию, пригодную для освоения, с единственным условием получения в дальнейшем части доходов, причем господствующее положение признавалось за монастырем. Таким образом, светский сеньор, отказавшийся в результате этой сделки от прямого извлечения дохода от земли, становился простым рантье.

Постепенно заселялись ранее пустовавшие земли, сокращались площади пустошей, а вместе с тем и расстояния от одного селения до другого. Перемещение сельского населения, связанное с появлением новых деревень, способствовало ослаблению родовых связей, на смену которым приходили разного рода братства. Исключительно благоприятное положение, которым пользовались обитатели новых поселений, привлекало жителей старых деревень, побуждая их бежать и искать убежища в одном из этих новых поселений, где их, как правило, охотно принимали. Из-за этого сеньоры были вынуждены идти на уступки всем своим держателям, улучшая условия держания. В более длительной исторической перспективе наблюдалось общее улучшение условий жизни сельского населения. Корчевание леса и подъем целины (а в некоторых регионах — осушение болот) вели к росту сельскохозяйственного производства, который, в свою очередь, рано или поздно создавал излишки продукции, из-за чего росли объемы торговых оборотов. Этот процесс еще более ускорялся благодаря тому, что тогда получали широкое распространение различные механические приспособления, увеличивавшие энергоресурсы, имевшиеся в распоряжении сельского хозяйства и ремесла. Прежде всего, это были водяные мельницы, известные на протяжении уже двух или трех веков, но мало использовавшиеся до сих пор, ветряные мельницы, появившиеся в Англии и Северной Франции около 1040 года, и другие технические изобретения, действовавшие по тому же принципу, как, например, шлюзовые мельницы, приводившиеся в действие приливно-отливными волнами, появившиеся около 1070 или 1080 года в Дувре. Применение этих машин не только повышало доходность различных видов деятельности (мельничное дело, производство красителей), но и служило источником финансовых поступлений, когда взималась плата за пользование ими или когда они передавались в качестве фьефа. Сеньор, построивший мельницу, осуществлял своего рода промышленное инвестирование. Все виды хозяйственной деятельности испытывали на себе влияние этих инноваций, менялся даже менталитет людей. Теперь производили не только для потребления, но и ради накопления, создавая запасы в расчете на будущее.