Тени старого мира - Игорь Демин

ловчих» к Мосту ко времени выхода группы. Такого прежде не случалось. Дотошный подполковник не ленился по три раза все объяснить, но и проверить, правильно все понято. И вдруг — полное молчание.

Не отставали и остальные Сыны. При вопросах о внешнем виде и тактике теневиков, все начинали нести несусветную чушь. Они их вроде бы видели, а вроде и нет. Рассказать могут многое, но ничего рассказывать не станут, потому что разговор того не стоит.

— Понимаешь, — Березкин сжалился над недоумевающим ловчим, — когда их убьешь, если убьешь, они такие… Плоские и лохматые. Висят обычно под потолком, но могут и в щелочку забиться.

— Почему «если»? Мы же и идем их убивать?

— Идем убивать, конечно, — согласился сержант, — только они ведь трусливые. Спрячется — не найдешь.

Из-за его плеча вынырнуло лицо Зои.

— Это вообще-то мой Березкин, — заявила она категорично, — заведи своего и пользуйся сколько хочешь.

* * *

— Второй калибр! — скомандовал Кремнев негромко, когда отряд прошел Мост и систему туннелей после него.

— Второй калибр.

— Второй калибр.

— Второй калибр, — пронеслось по растянувшемуся по коридору строю.

Команду передавали негромко, хотя и этого хватало, чтобы голоса отзывались в дальних уголках переходов.

Вторым калибром называли совмещенный в одном корпусе со штурмовой винтовкой дробовик. Он бил на короткие дистанции, имел высокую кучность и использовался в войнах до нашествия гррахов против вражеских ИДК — индивидуальных дронов-камикадзе.

На стрельбище Сурков подробно рассказал о снаряжении пехотинцев прошлого, об экзоскелетах и навешанном на них различном оборудовании. На расстоянии «кинжального огня» солдаты армий того времени входили в огневой контакт только после использования всех летающих индивидуальных дронов, которые могли поражать противника как управляемым роем, так и автономно, по принципе «пустил и забыл».

Первое время Сыны пользовались технологиями прошлого, но постепенно аккумуляторы оборудования отжили свое, а новые взять было неоткуда. Экзоскелетов в Гранитном хватило бы на полк, но они лежали на складах мертвым грузом, которому вряд ли когда-либо удастся ожить.

Зато удалось приспособить к использованию некоторые артефакты. Штурмовые винтовки со встроенными дробовиками, например, из-за веса в свое время не мог использовать человек без экзоскелета. Для усиленных гррахской пылью солдат это проблемы не составляло, поэтому на оружейные склады ходили с этими огромными неуклюжими бандурами, которые, зато, при использовании правильного боеприпаса позволяли палить по ящикам со взрывчаткой едва ли не в упор. Этому способствовала и конструкция оружия, и правильно подобранный патрон.

Изначально патроны со стальной дробью конструировались для спортивных ружей, а потому имели уменьшенную мощность, но на дистанции до двадцати метров гарантированно укладывали любого не толстошкурого зверя. Зато для ящиков с боеприпасами и оружием оставались полностью безопасными — дробинки просто застревали в пластике или дереве, в зависимости от конструкции контейнера. Кроме того, большинство ящиков имели дополнительную защиту от влаги, что позволяло Сынам почти во всех помещениях оружейных складов орудовать с дробовиками как на стрельбище, без оглядки на содержимое.

Исключения составлял зал с крупными беспилотными летательными аппаратами, но если шла не зачистка, а обычный рейд, к ним просто не заходили. Еще сложность представлял зал с бронетехникой. Хотя там стоял всего десяток БТР, пять танков и несколько беспилотных наземных установок с противотанковыми и зенитными комплексами, но все равно помещение было слишком длинным для эффективной стрельбы из дробовиков. В зависимости от ситуации на этот склад или не заходили, или осторожно работали из винтовок.

Босой удивлялся, насколько много рассказал всего за одно занятия на стрельбище Сурков, и как легко запоминалась информация. И дело было даже не в нанитах. Чувствовалось, что за десятилетия экстренного обучения новых бойцов инструктажи в Гранитном отточились до идеала. Их легко поняли даже Босой с Зоей, не говоря уже про Рину.

Казалось, Сурков рассказал им все про оружейные склады, кроме одного: как выглядели теневики, чего от них стоит ждать и как с ними бороться.

— Первая четверка — на позицию. Вторая — на прикрытие, — Кремнев командовал все так же негромко и сдержано, — третья — десять метров вперед. Четвертая — на месте. Звено ловчего — ко мне. Повоюем, товарищи.

Босой впервые попал в эти места. В отличие от других помещений и коридоров, здесь царила почти первозданная чистота. Зеленые стены сохранили краску, на полу виднелись только следы ботинок Сынов, а послушные нажатому подполковником выключателю плафоны загорелись ровным белым светом, приглушенным лишь тонким слоем осевшей на них пыли.

Группа прикрытия вся стояла у входа, но в дверь вошел один рядовой Синицин. На вид еще моложе Суркова и Березкина, не чета умудренным жизнью оставшимся в коридоре мужикам. Про таких говорят — просоленные. Они и глазом не моргнут, если на них попрет медведь или лев, или даже настоящий танк, только крепче сожмут в руках автомат.

Но они остались снаружи, а молодой пошел внутрь.

— Оружие! — шикнул в след уходящему корректировщик четверки.

Синицин спохватился, в два прыжка вернулся к своим, передал командиру четверки автомат, пистолет, гранаты.

— Не смотри ему вслед, — прошептал Кремнев и, не дожидаясь реакции ловчего, сам ладонями отвернул его голову в сторону, — и вот еще что. На первый раз вообще не влезайте в драку. Только смотрите.

Потянулись секунды. Босой отчетливо слышал, как шуршат по полу подошвы Синицина, как раздается в тишине его взволнованное дыхание. Босой впервые так отчетливо ощущал дыхание другого человека, его волнение, страх и подрагивание напряженных мышц. Казалось, Сыны не умеют бояться, но страх не властен лишь над их поступками. Разум и само тело ждали нападения, а то и неизбежной гибели. Знали и боялись.

Вдруг дыхание Синицина участилось и замерло, а потом он закричал, как кричат только от безумного ужаса. Стоящая у двери четверка и Кремнев волной вкатились внутрь. Босой, оттеснив Рину, ворвался вслед за ними.

Он еще не успел не решить, послушает ли подполковника, останется ли в бою безучастным зрителем. Испуганный вопль развеял сомнения — парня использовали как живца. Сыны не раз уже демонстрировали фанатичную готовность принести свою жизнь ради успешного рейда. Босой не был членом гарнизона, не служил великой миссии и не собирался с мириться c тем, что Синицин должен был умереть.

Врываясь на склад, ловчий готовился столкнуться с чем угодно: со смутными силуэтами невидимок, с сумрачными туманными монстрами, с чем-то настолько странным, что не способен воспринять и описать человеческий мозг — все оказалось намного хуже. Стоящего в центре широкого прохода между ящиками бойца окружали… Люди. Обычные люди с руками и ногами, с головами, глазами и ушами, одетые в обычную человеческую одежду. Намерения их не вызывали сомнения. Они собирались напасть