Его одержимость - Полина Довлатова

Только сейчас всё, наконец, встаёт в моей голове на свои места. Какая же я была дура! Чернов сделал мне предложение на следующее же утро после того, как мы переспали. Почему я сразу не задалась вопросом, откуда он взял кольцо?! Он пробыл со мной всю ночь. А на утро оно уже было в его кармане… Потому что он купил его уже давно… задолго до аварии. Поэтому он так торопился. Поэтому хотел, чтобы мы поженились как можно быстрее. Сразу же отправил меня платье покупать. Боялся, что я вспомню всю правду о нём, и он не успеет… не успеет присвоить меня себе…

По этой же причине, он так спешил забрать меня из больницы. Не дал даже суток там пролежать. Всё это время, он всё делал впопыхах. И комната! Когда я приехала в Костин дом, для меня там была подготовлена спальня. Он всё предусмотрел. Он ждал моего приезда. И подготовился.

Перед моими глазами тут же мелькают фрагменты из прошлого, которые я мелкими урывками вспоминала всё это время. Теперь, наконец, становится понятно, почему я не хотела отмечать день рождения в ресторане Чернова. Очевидно, что он уже тогда меня преследовал, только видимо папа об этом не знал, и поэтому забронировал там столик. Но знала я. И не хотела, чтобы этот человек был рядом.

Наконец его слова о том, что с амнезией мне дался шанс начать жизнь заново, обретают смысл. Только шанс этот дался скорее ему, а не мне…

От паники мне закладывает уши, и я не сразу слышу, что Костя выкрикивает моё имя, разрывая динамик телефона.

— Лера! — рявкает, и даже находясь от него на расстоянии, я ощущаю его ярость и панику. — Где ты находишься? Я в аэропорту, но я приеду. Мы поговорим. Я всё объясню!

— Что ты объяснишь?! — кричу, раздирая себе горло. Так громко, что связки жжёт от боли. — Я всё вспомнила, Костя! Я же сказала! Ты подстроил аварию! Это твоя машина скинула нас с трассы! Ты убил моих родителей!

— Я никого не убивал, — цедит медленно сквозь зубы. — Я…

— Врёшь! — прерываю его, не давая договорить. — Я вспомнила, как ты приходил к нам домой! Ты говорил с папой! Требовал, чтобы он отдал меня тебе! Угрожал ему! Хочешь сказать это не так?! Ты не хотел убить его?! Отвечай!!!

— Хотел! — рявкает так громко, что я подпрыгиваю на месте и в тот же момент всё у меня внутри сжимается и рвётся. — Хотел, Лера! И, да, я бы убил его, если бы он тебя не отдал! Порвал бы эту суку голыми руками! Вырвал бы твари печёнку, но забрал бы тебя! Любой ценой!

От этих слов, сказанных так жестоко, злобно, хладнокровно, всё внутри меня разлетается на части. Я чувствую себя так, словно меня изнутри подорвало гранатой, оставив при этом целой снаружи. Я истекаю кровью, загибаюсь от боли, но всё ещё живу. Живу, хотя больше всего на свете сейчас мне хочется умереть…

— Теперь понятно, почему ты тогда в больнице спрашивал, что я делала в машине, — шепчу, потому что сил больше не остаётся. — Ты и полицейскому тогда сказал, что думал, отец увёз меня в другой город. Ты так отомстить ему хотел? За то, что он меня спрятал? И после всего этого, после всего, что ты сделал, я переспала с тобой… Господи… я спала с убийцей своих родителей… собиралась за тебя замуж… Я люблю… человека, который убил мою семью…

Меня тошнит. Тошнит так сильно, что желудок скручивает, как выжатую тряпку. Сил не остаётся даже на слёзы. Кажется, что всё внутри высохло, истлело. Даже влажные дорожки на щеках начинают нестерпимо стягивать и сушить, так, что мне хочется схватиться руками за щёки и вырвать себе кожу с мясом, чтобы больше этого не чувствовать.

— Лера, я прошу тебя, — голос Чернова становится прерывистым и дыхание учащается, как при беге. — Просто скажи мне, где ты. Я… мне нужно какое-то время, чтобы добраться до тебя из аэропорта. Дождись меня, слышишь? Я всё объясню…

Его голос сменяется короткими быстрыми гудками, потому что я сбрасываю вызов. Не могу. Не могу больше слушать его. Это невыносимо. Каждое его слово, как удар кувалдой в самое сердце.

Мобильный в моих руках оживает через секунду, после того, как я скидываю звонок. И бросив взгляд на дисплей, я вижу на нём Костино имя. Снова скидываю. А потом снова, снова и снова, и в конце концов выключаю телефон.

Боль прибивает меня к земле. Распластывает на влажном бетоне. Его холод пробирается мне под рёбра, заполняет лёгкие и обволакивает все внутренние органы. Мне хочется, чтобы этот холод заморозил всю боль, которую я сейчас испытываю, но это невозможно.

Я знаю, что нужно уходить. Потому что, когда Костя начнёт меня искать, первым делом он приедет сюда. Но не знаю, куда мне пойти.

Только сейчас, я наконец в полной мере могу прочувствовать степень своего одиночества. Только сейчас понимаю, что значит остаться одной. Потому что до этого у меня был Костя. А теперь, когда я знаю правду, он словно умер для меня. Хотя нет. Не так. Это я умерла.

Умерла и попала в ад. Хотя лучше гореть в чертовом котле, чем испытывать то, что я сейчас испытываю.

Встав не четвереньки, я из последних сил заставляю себя ползти вперёд. Мелкие камни впиваются мне в ладони и раздирают колготки, но, как ни странно, я чувствую облегчение. Потому что физическая боль на какое-то мгновение чуть притупляет душевную.

Добравшись до ступенек, кое-как заставляю себя встать на ноги. Мои колени и ладони содраны в кровь, но я не обращаю на это внимания. Всё, о чём я сейчас думаю, это то, что я должна спрятаться. Спрятаться как можно лучше, чтобы Чернов никогда меня не нашёл.

Но я знаю, что не смогу сделать этого самостоятельно. Я не в силах бороться с ним. Не только физически, но и морально. Я не смогу. Мне кажется, что моё сердце разорвётся на кровавые ошмётки, как только я его увижу.

Мне нужен кто-то, кто смог бы мне помочь. Спрятал бы меня и дал защиту. Такой человек в моей жизни только один…

Выйдя из битком забитого автобуса, я подставляю лицо под дождь. Ледяные капли хлещут по щекам, но я ничего не ощущаю. Словно все органы чувств во мне атрофировались. Точнее не так. Всё перекрывает острая пронизывающая боль. Она топит меня на всех возможных уровнях, так что для других ощущений, просто не остаётся места.

Торопливо шагая к заводу, бросаю беглый взгляд на парковку, и моё разорванное сердце начинает пульсировать и кровоточить ещё отчаяннее. Несколько недель назад ровно в такой же день мы ссорились здесь с Костей. Даже погода была та же: холод, дождь и промозглый ледяной ветер.

Отвожу взгляд, стараясь не думать о нём. Это невозможно, невыносимо. Слишком больно. Всё это время, с тех пор как ко мне вернулась память, мне кажется, что я умираю.

Я не знаю, как дальше без него. Я ужасная, отвратительная, гадкая. Он убил моих родителей, растоптал мою жизнь, уничтожил меня. Пытался выкупить у папы, как вещь, предлагая взамен деньги и помощь. И конечно, в действительности, никогда меня не любил. А я всё равно не знаю, как дальше без него существовать. Наверно, это какой-то синдром. И я просто сумасшедшая. Но я люблю его также сильно, как ненавижу. И это убивает меня больше всего. Рвёт на части и сжирает изнутри, как раковая опухоль в запущенной стадии, пустившая метостазы по всему организму.