Девушка с обложки - Мэри Каммингс

— Выходи! — бросил он и выразительно повел стволом. Клодин вышла, захлопнула дверь. — Туда! — Толчок в поясницу заставил ее двинуться вперед по коридору.

Дойдя до холла, она свернула направо, к лифту, но дуло автомата больно ударило по локтю.

— Куда?! Прямо, прямо иди!

На этот раз обеденный салон был залит ярким светом. Почти все гости уже сидели за длинными сторонами составленной из столов буквы «П», сами столы были накрыты для ужина: белоснежные скатерти, тарелки голубоватого фарфора, столовые приборы, бокалы — кое-где стояли даже синие веджвудские вазы с цветами.

Шейх, как и вчера, сидел за торцевым коротким столом, рядом с ним — человек в маске; они о чем-то негромко и вполне мирно разговаривали.

Если бы не эта мертвенно-белая маска и не автоматчики, слонявшиеся по салону — четверо, не считая того, который вел Клодин — можно было подумать, что люди собрались здесь просто чтобы поужинать в приятной компании.

Конвоир подвел ее к свободному стулу, скомандовал, как собаке:

— Сидеть!

Она послушно отодвинула стул и села. Надо сказать, удачно: почти напротив нее оказались Каррены — старший и младший. Вид у Ришара был встревоженный; встретившись с ней глазами, он вопросительно приподнял брови. Клодин чуть заметно улыбнулась и кивнула, показывая, что с ней все в порядке, постаралась, как могла, взглядом успокоить его — наверняка последние два дня он безвылазно сидел в каюте и понятия не имел о происходящем.

Но все же — зачем их здесь собрали? Объявление какое-то сделать хотят?

Покосившись на соседку слева — насколько она помнила, жену какого-то австрийского промышленника — Клодин подтолкнула ее локтем и шепотом спросила:

— Вы не знаете, что происходит?

— Не знаю, — тоже шепотом ответила та.

Привели еще несколько пассажиров — теперь свободных мест за столами больше не осталось.

Внутри у Клодин нарастало странное подспудное ощущение, будто вот-вот должно произойти что-то неприятное. Это чувство заставляло ее вновь и вновь обводить взглядом салон и безуспешно пытаться встретиться глазами с шейхом — но тот, не обращая ни на кого внимания, продолжал разговаривать с человеком в маске.

Внезапно двери распахнулись, и в салон вереницей вошли шестеро официантов, толкавших перед собой уставленные блюдами сервировочные тележки.

По салону пролетел негромкий гул голосов. Это заставило наконец шейха оторваться от собеседника. Встав, он сказал с улыбкой:

— Последние дни для всех нас были не слишком легкими. Но я рад сообщить, что история благополучно разрешилась и скоро мы будем свободны. А пока — приятного аппетита!

Гости оживились, человека три-четыре изобразили даже какое-то чахлое подобие аплодисментов. Абу-л-хаир с улыбкой кивнул и сел. Официанты пошли вдоль столов, предлагая закуски и разливая по бокалам сок и лимонад — ни вина, ни каких-либо других спиртных напитков на тележках не было.

Судя по тому, с какой жадностью пассажиры набросились на еду, то, чем они питались последние два дня, существенно отличалось от роскошных трапез, которые Клодин разделяла с шейхом.

Чтобы не сидеть как белая ворона, с пустой тарелкой, она позволила официанту положить ей кусочек запеченной рыбы, но едва притронулась к ней — есть не хотелось совершенно. Тревожное ощущение не оставляло, и было странно, что люди вокруг едят, переговариваются — чем дальше, тем громче и беспечнее — и не чувствуют надвигающейся беды.

«Ну скажи же еще что-нибудь, скажи, что я не права, что все хорошо и они уже уходят!» — мысленно взмолилась она, глядя на Абу-л-хаира.

Словно услышав ее, человек в маске встал и скользнул в проход, отделяющий короткий стол от длинных. Клодин взглянула на его ноги — ботинки, носки которых торчали из-под балахона, оказались черные. Значит, второй, сегодняшний!

— Прошу минуточку внимания! — Террорист постоял между столами, обводя взглядом окружающих, пока в салоне не наступила мертвая тишина.

— Я сообщу вам две новости, — начал он; резко обернулся, когда где-то негромко брякнула вилка, и, не найдя нарушителя тишины, повторил: — Две новости — одну хорошую и одну плохую. Хорошая — это то, что уважаемый шейх Абу-л-хаир Омар ибн Муса Аль-Маари заплатил выкуп за ваши жизни. Плохая же, — в глухом невыразительном голосе прозвучали насмешливые нотки, — это то, что теперь настал ваш черед платить. Согласитесь, взять деньги у своего единоверца и не взять у вас было бы несправедливо! — Достал из кармана пачку конвертов и пошел вдоль столов, раздавая их гостям.

Шейх внезапно вскочил и крикнул что-то по-арабски, руки его взметнулись к груди. Человек в маске обернулся и ответил — негромко, но резко; сказанные им непонятные слова заставили Абу-л-хаира осесть на стуле.

Вернувшись на прежнее место, террорист объяснил:

— В конвертах — карточки, на них написаны суммы, которые вы должны заплатить. Порядок выплаты будет объяснен позже.

— Да, но!.. — раздался чей-то голос. Взмахом руки человек в маске прервал его.

— Суммы названы вполне разумные и соответствующие вашим возможностям.

Наступила тишина — единственным нарушавшим ее звуком было чье-то сиплое астматическое дыхание. Клодин поймала себя на том, что мнет в потных ладонях край скатерти…

— Пусти-и! — раздался вдруг звонкий истошный вопль. — Пусти, гад! — Зазвенела падающая посуда.

Клодин отклонилась назад, вытянула шею, пытаясь увидеть, что случилось, но из-за голов соседей разглядеть толком ничего не удавалось, было ясно лишь, что справа, у конца стола, происходит какая-то возня — двое… нет, трое террористов, и…

— Нет, нет! — Выскочившая из-за стола Дорна Тиркель не успела пробежать и дюжины шагов — догнав, автоматчик схватил ее за ворот свитера. Извернувшись, она с размаху полоснула его ногтями по руке, вырвалась — но подоспел другой, снова схватил ее и заломил руку так, что она с тонким жалобным криком согнулась вперед.

— Пошла! — автоматчик пнул ее коленом. Она вскрикнула еще жалобнее, оглянулась — Клодин увидела раскрасневшееся, залитое слезами лицо с закушенной губой.

— Не троньте ее!

Ришар! Перемахнув через стол, он бросился к дерущимся, террорист с расцарапанной рукой вскинул ему навстречу автомат…

Сердце Клодин отсчитало пять ударов… десять… — выстрела все не было, лишь топот, нечленораздельные крики, шум… Она подождала еще несколько секунд, прежде чем осмелилась открыть глаза.

Один террорист по-прежнему держал Дорну, еще трое, обступив с разных сторон, били корчившегося на полу Ришара — ногами, страшно и беспощадно. Он перекатывался, стараясь заслонить локтями лицо, пытался встать и снова падал под ударами.

Клодин оцепенев смотрела на это жуткое зрелище, в голове крутилось лишь одно: «Как же так, почему? Почему все молчат и никто ничего не сделает?!»