Титан. Жизнь Джона Рокфеллера - Рон Черноу

В декабре 1871 года Рокфеллер предложил Пейну, старому другу со школьных времен, встретиться в кабинете одного банка в центре Кливленда и изложил свой план крупной эффективной индустрии под контролем «Стандард Ойл». Рассказав Пейну о грядущем увеличении капитала в «Стандард Ойл», он напрямую спросил: «Если мы сойдемся на цене и условиях, ты присоединишься?»58 Полковник Пейн, как крупнейший акционер «Кларк, Пейн энд Компани», дал свое официальное одобрение, но прежде чем продавать компанию, попросил посмотреть бухгалтерские книги Рокфеллера. В тот же день он ознакомился с книгами счетов «Стандард Ойл» и был как громом поражен доходами. Неясно, что произвело на него впечатление – скидки железнодорожных компаний или эффективность производства, но он с нетерпением сказал Рокфеллеру: «Давайте пригласим оценщиков и посмотрим, сколько стоит завод»59. Посовещавшись с компаньонами, Пейн согласился продать свое предприятие за четыреста тысяч долларов. Рокфеллер понимал, что переплачивает, но не мог удержаться от сделки, подтверждающей его статус крупнейшего нефтепереработчика всего в тридцать один год. Хотя Рокфеллер особо оговорил, что Джеймса Кларка в «Стандард Ойл» никто не ждет, он хотел привлечь к себе Пейна, и последний вскоре делил кабинет в конторе с Рокфеллером и Флаглером. Джеймс Кларк позже сказал Иде Тарбелл, что согласился продать только из страха перед контрактом СИК. Как сообщил помощник Тарбелл: «Он решительно заявил, что «Кларк, Пейн энд Ко» до создания СИК не продавали и никогда не рассматривали продажу своего предприятия компании «Стандард»60.

Согласно более поздним судебным делам, когда бы Рокфеллер ни заявлял, что конкуренты сами продавали ему заводы, грузом его апелляций становился СИК. Некоторые старые кливлендские предприниматели сказали Иде Тарбелл, что угрозу он доносил следующим образом:

«Как видите, этот план обречен работать. Он означает полный контроль нефтяного дела с нашей стороны. Никто извне не будет иметь успеха. Но мы предоставим всем возможность присоединиться к нам. Вы отдаете завод моим оценщикам, и за стоимость, какую они определят, я дам вам акции «Стандард Ойл компани» или деньги, на ваше усмотрение. Я советую взять акции. Они пойдут вам на благо»61.

Рокфеллер, задетый обвинениями в принуждении к продажам, резко возражал, что был неизменно доброжелателен и вежлив и в переговорах никогда не упоминал СИК. Строго говоря, скорее всего так и было, однако время скупки двадцати двух заводов предполагает, что СИК был главным фактором и что сделки удачно совпали с атмосферой страха. Несколько конкурентов утверждали, что Рокфеллер распустил множество ужасающих сплетен о секретных договорах с железными дорогами. Он знал, в прямых угрозах нет необходимости, воображение его оппонентов приукрасит эти истории и нарисует заговор непостижимого масштаба. «В 1872 году специально запускались слухи о сговоре «Стандард Ойл компани» с железными дорогами что, мол, теперь ни один предприниматель не сможет без убытков поставить сырую нефть в Кливленд и очистить ее, – сообщил конкурирующий переработчик Дж. У. Фосетт из «Фосетт энд Критчли» Иде Тарбелл в начале 1900-х годов62. – Перегонщики раньше времени испугались, услышав о гибельной конкуренции и невозможности получить сырую нефть, и «дрались», чтобы быстрее продать заводы. Если бы они не поддались на устрашение и держались вместе, «Стандард Ойл компани» никогда бы и не было»63. Когда Фосетт получил приглашение встретиться с людьми из «Стандард» и избавиться от своего предприятия, ему сказали, «что железные дороги в таком положении, что «Стандард» будет следить за тарифами, и «Фосетт энд Критчли» не смогут отправлять нефть вообще»64. Как многие покорившиеся перегонщики, Фосетт отправился работать на Рокфеллера, но так и не простил ему умелой манипуляции.

Предположение, что он вызвал панику в Кливленде, Рокфеллер отмел как «совершенную ложь» и добавил, что подавляющее большинство переработчиков «уже сокрушила конкуренция, которая все возрастала» и им и так грозило разорение. Из-за этих проблем, настаивал он, возможность продать завод и получить акции «Стандард Ойл» «была ниспослана Богом»65. Если бы «Стандард Ойл» не существовало, заявил он, переработчики просто бы вылетели в трубу – что во многих случаях было правдой. Даже Фосетт соглашался, что «в то время некоторые перегонщики работали в убыток и первыми побежали прятаться под крыло. В конечном итоге продали все»66.

Несколько кливлендских нефтепереработчиков утверждали, что Рокфеллер угрожал им напрямую. Джон Х. Хейзел из «Бишоп энд Хейзел» вспоминал, как сказал Рокфеллеру, что не боится его, на что Рокфеллер, предположительно, ответил: «Возможно, вы не боитесь, что вам отрежут руку, но ваше тело будет страдать»67. Все же представляется маловероятным, чтобы Рокфеллер настолько откровенно угрожал предпринимателям, так как это не соответствовало его целям. Он умел убеждать и предпочитал говорить с соперниками серьезно, пылко уговаривая их и похлопывая собеседника по колену или жестикулируя. По словам одного переработчика: «Он понимал, что он и его окружение лучше, чем кто-либо знают дело и лучше им распоряжаются. Вы никогда не видели такого уверенного в себе человека»68. Ему нравилось, чтобы «Стандард Ойл» выглядела как благотворительная организация или архангел, пришедший помочь повергнутым в прах нефтепереработчикам. «Мы возьмем на себя ваше бремя, – вспоминал он, как уговаривал более слабого собрата. – Мы найдем применение вашему таланту; мы будем представлять ваши интересы; мы объединимся и построим серьезное предприятие на основах совместной работы»69. Он говорил: «У нас в Кливленде условия невыгодные. Что-то следовало предпринять для нашей общей защиты. Мы думаем, что наш план хорош. Обдумайте его. Мы будем рады рассмотреть его вместе, если вы расположены к этому»70. Уверенный в своей миссии, Рокфеллер критиковал сопротивлявшихся, считая их глупыми и недальновидными. «Возьмите акции «Стандард Ойл», – уговаривал он их, – и ваша семья не будет знать нужды»71.

Если, как настаивал Рокфеллер, переработчики утратили веру в будущее нефти, тогда почему они так бурно возмущались после выкупа? Почему не считали его своим спасителем, каким он предпочитал себя изображать. Причина отчасти в способе оценки заводов. Так как многие из них работали в убыток, Рокфеллер платил гроши, обычно четверть от их изначальной стоимости или сколько можно было бы получить, если продавать с молотка на слом; за доброе имя фирмы и список клиентов, то есть за нематериальную ценность процветающего предприятия, он платил мало или совсем ничего. Политика была пусть и жесткой, но не обязательно непорядочной. «Доброе имя убыточного предприятия немногого стоит, – говорил Рокфеллер72. – Если завод, очищающий нефть, стоит без работы, он стоит дешевле, чем собственность корабельных или железнодорожных компаний, которую можно пустить на другие линии»73. Следует вспомнить, что Рокфеллер находился в несколько необычном положении, так как покупал заводы не для того, чтобы на них работать, а для закрытия и избавления от избытка мощностей. Он иронично оценивал многие предприятия как «старье, которое годилось лишь на свалку»74. Скорее всего, Рокфеллер заплатил честную цену за многие устаревшие заводы, но их разоренным владельцам пришлось проглотить горькую пилюлю. И действовал он в атмосфере страха, почти не оставлявшего его соперникам выбора.