Скорость - Дин Кунц

Билли это не волновало. Все отошло на второй план, за исключением благополучия Барбары. Он мог защитить ее, лишь оставшись на свободе, а другого защитника у Барбары не было.

Если бы на Билли пало подозрение в убийстве, Джон Палмер тут же усадил бы его за решетку. Шериф приложил бы все силы, чтобы добиться обвинительного приговора, а уж потом, используя его, попытался бы переписать историю.

Они могли держать его в камере только по подозрению в убийстве. Сколь долго, Билли не знал. Но сорок восемь часов наверняка могли.

К тому времени Барбару бы убили. Или она пропала бы без вести, как Джудит Кессельман, которая училась музыке, любила собак, обожала гулять по берегу океана.

Представление завершилось бы. Возможно, у выродка появилось бы еще одно лицо в еще одной банке.

Прошлое, настоящее, будущее — все время от начала до скончания веков собралось здесь и сейчас и помчалось галопом (он мог поклясться, что слышит, как со свистом вращаются стрелки его наручных часов), вот он и поспешил к лестнице, чтобы подняться на второй этаж.

На подъезде к дому у него вдруг возникла мысль, что он не найдет тело Лэнни в кресле в спальне, где видел его в последний раз. Еще один ход в игре, еще один поворот сюжета представления.

И на последней ступеньке он замер, остановленный этой самой мыслью. Замер и еще раз, у двери спальни. А потом переступил порог и включил свет. Лэнни сидел в кресле, с книгой на коленях, с фотографией Гизель Уинслоу между страницами.

Выглядел труп не очень. Кондиционер в доме работал, поэтому более низкая, чем за стенами, температура воздуха приостановила разложение, но кровеносные сосуды явственно проступили, выделяясь каким-то зеленоватым оттенком.

Глаза Лэнни следили за приближающимся Билли, но, разумеется, причину следовало искать в отражающемся от них свете ламп.

Расстелив пленку на полу, Билли, перед тем как начать паковать труп, сел на край кровати и взял телефон. Следя за тем, чтобы не допустить ошибки, в которой признался раньше, набрал номер 411. Узнал у оператора телефонный код Денвера.

Даже если Рэмси Озгард продолжал служить в управлении полиции Денвера, он мог жить не в городе, а в одном из пригородов, и в этом случае поиски бы усложнились. Более того, его домашнего телефона могло не быть в справочнике.

Когда Билли позвонил в справочную Денвера, выяснилось, что ему повезло. Но действительно, удача когда-то должна была повернуться к нему лицом. Озгард, Рэмси Дж., жил в городе, и Билли продиктовали номер его домашнего телефона.

В Колорадо было 22:54, и звонок в столь поздний час говорил за то, что причина важная и дело не терпит отлагательств.

Мужской голос ответил на втором гудке, и Билли спросил:

— Детектив Озгард?

— Он самый.

— Сэр, это помощник шерифа Лэнни Олсен из управления шерифа округа Напа в Калифорнии. Прежде всего хочу извиниться за то, что беспокою вас в столь поздний час.

— У меня хроническая бессонница, помощник шерифа, а здесь у меня порядка шестисот телевизионных каналов, вот я и смотрю «Остров Гиллигана» или еще какую-нибудь муру до трех часов утра. Что стряслось?

— Сэр, я звоню из дома по поводу одного дела, которое вы вели несколько лет тому назад. Возможно, вы захотите позвонить в управление шерифа нашего округа, чтобы получить подтверждение, что я там служу, а потом взять мой домашний номер и перезвонить мне.

— Ваш номер у меня высветился, — ответил Озгард. — Так что пока мне этого достаточно. Если ваш вопрос окажется скользким, тогда я сделаю то, что вы говорите. А пока готов вас выслушать.

— Благодарю вас, сэр. Речь идет о человеке, пропавшем без вести. Примерно пять с половиной лет тому назад…

— Джудит Кессельман,— прервал его Озгард.

— Вы попали в десятку.

— Помощник шерифа, только не говорите мне, что вы ее нашли. Во всяком случае, не говорите, что нашли ее мертвой.

— Нет, сэр. Ни живой, ни мертвой.

— Помоги ей Бог, но я не верю, что она жива, — Рэмси вздохнул. — Но если я точно узнаю, что она мертва, для меня это будет ужасный день. Я люблю эту девочку.

— Сэр? — в удивлении вырвалось у Билли.

— Я никогда с ней не встречался, но люблю ее. Как дочь. Я так много узнал о Джудит Кессельман, что теперь она мне ближе многих и многих людей, которые были частью моей жизни.

— Понимаю.

— Она была удивительным человеком.

— Я это слышал.

— Я говорил со многими ее друзьями и родственниками. Никто не сказал о ней плохого слова. Эти истории о том, что она делала для других, о ее доброте… Вы знаете, как иногда образ жертвы преследует вас, вы не можете быть совершенно объективным?

— Конечно, — без запинки ответил Билли.

— Ее образ преследовал меня, — продолжил Озгард. — Она так любила писать письма. Если какой-то человек входил в ее жизнь, она не отпускала его, не забывала, оставалась на связи. Я прочитал сотни писем Джудит Кессельман, помощник шерифа Олсен, сотни.

— То есть вы впустили ее в сердце.

— Ничего не мог поделать, она сама туда вошла. Это были письма женщины, которая любила людей, старалась отдать им все. Светящиеся письма.

Билли смотрел на дыру от пули во лбу Лэнни Олсена. Потом перевел взгляд на открытую дверь в коридор.

— Ситуация у нас следующая, — сказал он. — В подробности я вдаваться не буду, потому что мы только собираем улики и еще не предъявили обвинения.

— Я понимаю, — заверил его Озгард.

— Но я хочу назвать вам одну фамилию и узнать, не звякнет ли у вас в голове звоночек.

— Волосы у меня на затылке встали дыбом, — ответил Озгард. — Так мне хочется, чтобы звякнул.

— Я прокрутил по «Гуглю» нашего парня, и единственная зацепка связана с исчезновением Кессельман, да и зацепка эта хиленькая.

— Так прокрутите его через меня, — попросил Озгард.

— Стивен Зиллис.

В Денвере Рэмси Озгард с шипением выпустил застоявшийся в легких воздух.

— Вы его помните.

— Да.

— Он был среди подозреваемых?

— Официально нет.

— Но вы лично его подозревали.

— С ним мне было как-то не по себе.

— Почему?

Озгард ответил после паузы:

— Даже если с этим человеком ты не хочешь пить пиво, не хочешь пожать ему руку, нельзя сбрасывать со счетов его репутацию.

— Это всего лишь сбор информации, неофициально, — заверил его Билли. — Говорите мне только то, что считаете нужным, а там увидим, окажется что-то мне полезным или нет.