Дранг нах остен по-русски. Обратной дороги нет  - Виктор Зайцев

Так и получилось, что изначально протестанты продали чужие души за богатство, лишив ради прибыли аборигенов права на душу. Спустя полтысячелетия их далёкие потомки в Европе продали уже свои души за богатство, лишая себя половой и семейной принадлежности, лишая детей права на маму и папу. Зачем в толерантной Европе эти отсталые понятия? Пусть будет «родитель № 1» и «родитель № 2». Поскольку деньги не пахнут, торговцы и промышленники лишают всё человечество права на здоровую пищу, на лечение, на чистый воздух, на чистую землю и на чистую воду. Зачем сохранять чистую воду и землю в США, если можно всё это отнять у животных? У тех же арабов, негров, украинцев, русских? Они не протестанты, следовательно, у них нет души. А убить животное не грех, даже наоборот. Если вы убьёте курицу не так, как на птицефабрике, а просто отрубите голову, на вас подадут в суд, за жестокое обращение с животными.

С людьми, особенно не протестантами, гораздо легче: разбомбите Белград (в гуманитарных целях, конечно), забросайте «коктейлями Молотова» и сожгите заживо украинцев в Одессе (они же славяне, да ещё православные, – суть свиньи, не имеющие души), и вам ничего за это не будет. Вернее, будут денежки, которые, как известно, не пахнут. А человек, заработавший много денег, по идеологии протестантов, что? Конечно, он угоден богу, он уже на пороге рая, независимо, кого и сколько он убил, он же богат!

Именно в конце шестнадцатого века закладывалась в Европе, в первую очередь в протестантских странах, основа для всей современной нечеловеческой политики разделения людей на первый и второй сорт, на «золотой миллиард» и остальное быдло. Об этом зимними вечерами жарко спорили в Форт-Россе магаданцы, пытаясь понять, что они смогут сделать, чтобы уменьшить влияние протестантской античеловечной этики на Европу и мир будущего. Что смогут сделать магаданцы, чтобы изменить историю России в лучшую сторону? О количестве невзгод, выпавших на долю Руси в конце шестнадцатого – начале семнадцатого века, образно рассказал магаданцам историк Павел Аркадьевич.

Во-первых, Ливонская война, длившаяся два десятилетия, которая не только унесла тысячи жизней русских стрельцов и простых крестьян, беспощадно вырезанных шведскими солдатами. И не потому, что результатом той войны стало возвращение шведам и полякам всех захваченных Россией земель, в результате чего Русь лишилась выхода в Балтийское море на полтора века. Самым плохим результатом той вой-ны стало резкое падение авторитета Иоанна Грозного, победителя Казани, Астрахани, разгромившего турок в битве при Молодях. До поражения в Ливонской вой-не Русь была для Европы символом победы христианства над магометанством. После сокрушительного разгрома объединёнными армиями шведов и поляков Русь перестали считать европейским сильным государством, сведя победы над татарами и турками к азиатским разборкам.

Кроме того, по некоторым версиям историков, даже гибель сына Ивана от руки государя всея Руси приписывают поражению в Ливонской войне. Дескать, царевич возмутился заключению бесславного мира после гибели большого количества русских воинов. Царь же, не меньше сына разгневанный подобной ситуацией, не выдержал и ударил наследника. Так что неудачная Ливонская война стала предвестником гибели династии Рюриковичей, начала Смутного времени на Руси. А Смутное время, как известно, привело на русский трон династию Романовых, самую ничтожную из русских правителей, погубивших самое себя.

Такие далеко идущие последствия принесло поражение Руси в малоизвестной войне шестнадцатого века. Потому свои действия магаданцы направили, в первую очередь, против шведов, выведя из войны сначала северян. Теперь, когда против Руси остался Ливонский орден, Речь Посполитая и несколько вассальных князьков, наступал черёд следующих действий, запланированных ещё на Урале. В принципе, можно не спешить, в ближайшие годы в Речи Посполитой начнётся смена власти, после нескольких лет безвластия главой объединённого государства станет Стефан Баторий, он-то и нанесёт в будущем ряд поражений русским войскам. Это будет примерно в 1578–1579 годах, как помнил Павел Аркадьевич. Время еще было.

Во-вторых, после решения вопроса о Ливонской вой-не вставал не менее, а может, более важный и страшный вопрос для Руси – Крым! Естественно, в первую очередь, не всесоюзная здравница, которой там ещё нет, а крымские татары, которых удастся покорить лишь в конце восемнадцатого века, через двести лет. Хотя, как знают все любители комедий, воевать Крым начали со времён Ивана Грозного. Двести лет безуспешных походов, миллионы русских православных людей, погибших при татарских набегах, либо уведённых на невольничьи рынки Кафы и Константинополя. Тонны серебра и мехов, отданные Русью татарам и туркам за выкуп православных пленников, тысячи воинов, сложивших голову в Диком поле.

Тут ситуация была сложнее, войну за Крым следовало начинать с Константинополя, ибо татары были вассалами турецкого султана. А с Турцией парой полков не справиться, туда без пары дивизий соваться бесполезно. Потому Турцию и Крым магаданцы оставляли на перспективу, пока не вооружат и обучат пару дивизий, да обзаведутся неплохой эскадрой крупных морских кораблей, а не поморских кочей. Хотя первый шаг к этому Пётр уже сделал, полная дивизия шведских солдат проходила обучение в Мурманске. Из них лишь три полка были отправлены на обучение официально, по соглашению с королём Юханом. Остальных солдат магаданцы намеревались использовать в своих интересах, постепенно вербуя их на свою службу. Два десятка мобилизованных шведских кораблей тренировались в огромном заливе в виду магаданской крепости. В этом времени, как убедился подполковник, разделения на военный и торговый флот по конструкции кораблей не существовало. Да и сами шведские корабли не особо впечатляли размерами, несли на бортах от десяти до двадцати пушек.

Заменять все орудия на шведских кораблях магаданскими нарезными пушками никто не собирался, слишком дорого выйдет. Да и надо ли? Вдруг сегодняшний союзник выйдет из-под контроля? Петро понимал подобную опасность, потому и ввёл на каждый шведский корабль группу преданных магаданцам дружинников, но всё может быть. Поэтому шведские корабли вооружались парой скорострельных нарезных магаданских орудий, с запасом фугасных снарядов. Из этих орудий и стреляли болванками по мишеням шведские канониры, отрабатывая слаженность боя в строю, прицельную стрельбу на большом расстоянии, а также разыгрывая различные ситуации, знакомые Петру скорее из истории русского флота да из книг о пиратах. Конечно, стрелять и управлять парусами зимой на границе Полярного круга совсем не то, что грабить богатые испанские галеоны в Карибском море.

Но Петро со своими заместителями цитировал налево и направо перлы Суворова Александра Васильевича, в результате чего каждый швед знал русскую фразу «Тяжело в учении – легко в бою» лучше, чем «Отче наш». Потому как пехоте зимой приходилось не легче моряков, хотя от брызг ледяного океана они не промокали. Промокали они от своего пота, насквозь до нижнего белья. Ибо десять шведских полков в ускоренном порядке проходили курс молодого бойца Советской Армии. Правда, без чистки картошки и огребания плаца от снега, но в остальном сходство было. Утренняя зарядка, во главе с командиром подразделения, в роли которого пришлось выступить шведским младшим офицерам. Под чутким руководством магаданских дружинников, выполнявшим функции командиров отделений, ротных старшин и офицеров связи, шведские дворяне осваивали бег с голым торсом, элементы зарядки, физподготовку. При попытках некоторых офицеров, как правило, с купленными офицерскими патентами, сказаться больными и усталыми Петро объявлял командирам: «В здоровом теле – здоровый дух», а откровенных лентяев понижал в должности. Как они будут разбираться с королём Юханом, магаданец не интересовался. Не он продавал патенты.