Риск - Дик Фрэнсис

– Мне это не кажется глупостью, – честно признал я.

– А потом меня вдруг осенило, как откровение, – сказала она, – что именно Бинни устроил ваше похищение раньше, оба раза, и готов повторить то же самое или сделать еще что-нибудь похуже...

– Мойра...

– Да, но ведь вы его не видели. А потом у вас никто не подходил к телефону. Я знаю, вы решите, что это глупость, но я ужасно беспокоилась.

– Я очень благодарен... – начал я.

– Понимаете, Бинни думал, что вам нипочем не выиграть Золотой кубок, – выпалила она. -И в ту самую секунду, когда вы победили, я заявила ему, что отныне вы всегда будете работать с Гобеленом, и он рассвирепел, невероятно рассвирепел. Вы не поверите. Поэтому он, конечно, сейчас же похитил вас, чтобы убрать с дороги, и я была бы вынуждена пригласить кого-то другого, а потом вы сбежали и собирались скакать в Аскоте, поэтому он похитил вас снова, и впал в неистовство, когда я не позволила выпустить Гобелена в Аскоте с другим наездником. И я подняла такой шум в прессе, что ему пришлось вас освободить, а затем придумать что-то еще, вроде перерезанной уздечки, а теперь мне кажется, будто он настолько не в себе, что даже не осознает своих поступков. В смысле, он, наверное, думает, что, если похитит вас или даже убьет, я буду должна отдать другому жокею скачку за Золотой кубок фирмы "Уитбред" в следующую субботу, и, если честно, я думаю, он не в своем уме и действительно страшно опасен со своей навязчивой идеен. Поэтому, поймите правильно, я не на шутку встревожилась.

– Я хорошо вас понимаю, – сказал я. – И я вам от души признателен, за заботу.

– Но что вы намерены делать? – простонала она.

– С Бинни? Послушайте, Мойра, пожалуйста, послушайте.

– Да, – сказала она, немного успокоившись. – Я слушаю.

– Решительно ничего не предпринимайте.

– Но, Рональд, – запротестовала она.

– Послушайте. Уверен, вы совершенно правы и Бинни опасен в своем нынешнем состоянии помешательства. Но все, что сделаете вы или я, только ухудшит положение. Пусть остынет. Дайте ему несколько дней. Потом пошлите трейлер для перевозки лошадей, если возможно, с полицейским эскортом. Можно нанять полицейских выполнить частное поручение такого рода. Просто обратитесь в местный участок и предложите оплатить их время. Заберите Гобелена и передайте его другому тренеру.

– Рональд!

– Вы можете зайти слишком далеко в своей преданности, – сказал я.

– Бинни сотворил чудо с лошадью, согласен, но вы ничем ему не обязаны. Если бы не ваш острый ум, он бы использовал скакуна в своих личных интересах, чтобы заработать, и у вас бы не было оснований радоваться.

– Но по поводу вашего похищения... – начала она.

– Нет, Мойра, – перебил я. – Это не он. Бинни тут ни при чем. Не сомневаюсь, он обрадовался, что так получилось, но он ничего не делал.

Она изумилась.

– Конечно, делал.

– Нет.

– Почему же нет?

– По многим сложным причинам. Но прежде всего он не стал бы похищать меня сразу после Золотого кубка. У него просто не было в этомнеобходимости.

Если он хотел помешать мне скакать на Гобелене, ему удобнее было бы убрать меня перед следующей скачкой, почти через три недели.

– О, – усомнилась она.

– Первое похищение было тщательно подготовлено, – объяснил я. – У Бинни скорее всего просто не хватило бы времени организовать его между розыгрышем Золотого кубка и моментом, когда меня схватили, что произошло примерно через час после заезда.

– Вы уверены?

– Да. Мойра, вполне уверен. А когда он на самом деле попытался обеспечить мне проигрыш, он использовал прямые и простые методы, а не сложную комбинацию вроде похищения. Он предложил мне взятку и подрезал повод. Что больше отвечает его характеру. Он всегда был дураком, а сейчас стал опасным дураком, но он не похититель.

– Надо же, – сказала она разочарованно, – а я-то была абсолютно убеждена.

Она немного повеселела и попросила поработать с Гобеленом для скачки за Золотой кубок фирмы "Уитбред". Я ответил, что с удовольствием. Она тотчас умерила мой пыл, передав высказывание одного своего знакомого журналиста в том смысле, что Гобелен принадлежит к числу скакунов, предпочитающих лидировать, и любитель, который просто сидит мешком в седле и ничего не делает, как нельзя лучше подходит такой лошади.

Усмехаясь про себя, я положил трубку. Знакомый журналист не ошибся, но какая разница.

Остаток утра я провел, пытаясь расчистить завалы накопившейся почты, но так и не сумел сосредоточиться. Плодом двухчасового чтения писем и перекладывания их с места на место явились три стопки, помеченные "просрочено", "срочно" и "если не принять меры сегодня, будут неприятности".

Дебби, вздернув благочестивый нос, свысока наблюдала за моими тщетными усилиями направить свои способности в нужное русло и чопорно заметила, что я недоиспользую ее возможности. Недоиспользую... О боги! Откуда взялся этот канцелярский жаргон?

– Вы имеете в виду, я даю вам мало работы?

– Я так и сказала.

В обеденный перерыв я остался в конторе один и сидел, безучастно уставившись в пространство. Снова зазвонил телефон.

Это оказался Джонни Фредерик с кучей новостей.

– Не возражаешь, если я пошлю тебе счет за телефон? – спросил он.

– Я, наверное, потратил фунтов тридцать. Проговорил все утро.

– Я пришлю чек.

– Отлично. Ладно, приятель, навостри ушки. Яхта, на которой ты прокатился, построена в Лаймингтоне и отплыла оттуда ночью семнадцатого марта.

Она была новенькая, только со стапелей, еще не успела полностью пройти испытания, нигде не регистрировалась и не имела названия. Ее строили на первоклассной судоверфи "Голденуэйв Марин" для клиента по имени Артур Робинсон.

– Как?

– Артур Робинсон. По крайней мере он так назвался. У мистера Робинсона есть только одна примечательная особенность, а именно та, что он заплатил за яхту наличными. Он выжидательно замолчал.

– Сколько?

– Двести тысяч фунтов.

– Ничего себе!

– Обрати внимание, – сказал Джонни, – "Голденуэйв" в основном живет за счет такого рода сделок. Они делают хорошие деньги на малых судах золотой серии примерно за миллион для арабов. – За наличные?

– Думаю, почти всегда. Артур Робинсон обычно выкладывал наличные денежки по частям, делал очередные взносы вовремя, по мере того как двигалось строительство яхты, но всегда ассигнациями. Едва ли "Голденуэйв Марин" интересно знать, заплачены налоги с этих денег или нет. Их такие вещи не касаются.

– Безусловно, – согласился я. – Дальше.

– Утром в четверг, семнадцатого марта, Артур Робинсон позвонил в "Голденуэйв" и сообщил, что хочет пригласить вечером друзей на яхту и устроить вечеринку и не будут ли они так любезны убедиться, что топливные баки и цистерны с водой наполнены и все в полном порядке. Что люди из "Голденуэйв" и сделали.