Репрессированные командиры на службе в РККА - Николай Семенович Черушев

в укрепленных районах и других войсковых соединениях ОКДВА… Богомягкову я также говорил о нашей связи с руководителями Харбинского филиала «РОВС» Колокольниковым и Суриным. Богомягков в свою очередь сообщил мне, что Московский центр «РОВС» связан с немцами и японцами и что японцы в связи с предстоящим в 1937 г. нападением на СССР настаивают на усилении подрывной и повстанческой работы на Дальнем Востоке…»

(Т. 2, л. д. 54–55)

Арестованный Галвин показал, что ему от Свиньина было известно об участии Богомягкова в организации «РОВС».

«…Кроме того, мне известно от Свиньина, что активными членами «РОВС» в штабе ОКДВА являются бывший начальник штаба ОКДВА Богомягков…»

(Т. 2, л. д. 70–71)

О прямой связи с Богомягковым, как руководителем «РОВС» в ОКДВА, показал на допросе 26 мая 1938 г. арестованный Балакирев:

«…В 1936 г. к руководству «РОВС» пришел также и прибывший из Москвы Богомягков, который, устанавливая со мной организационную связь, подтвердил мне наличие постоянного контакта с Харбинским филиалом «РОВС». Богомягков мне сообщил, что он послан в ОКДВА Тухачевским для усиления организации «РОВС» в Дальневосточном крае…»

(Т. 2, л. д. 61)

О личной связи по линии «РОВС» с Богомягковым показал также и арестованный Боряев. (Т. 2, л. д. 276–277.)

Арестованный Сангурский – бывший заместитель командующего ОКДВА и Седякин – бывший начальник Управления ПВО, дали показания о личной связи с Богомягковым, как с участником антисоветского военного заговора.

«…В начале 1937 г., по приезду из Москвы (с лечения) в Хабаровск, я установил личную организационную связь с Богомягковым. Мое сообщение Богомягкову о том, что я являюсь участником заговора и дача мною указаний Богомягкову на контактирование подрывной антисоветской деятельности со мной, для последнего не были неожиданностью и я понял, что о моем участии в заговоре он предупрежден кем-то заранее…».

(Показания Сангурского. Т. 2, л. д. 275)

Показания Седякина:

«…Когда мы вернулись ко мне в кабинет, Богомягков спросил – чем объяснить сие самопожертвование. А тем, ответил я, что мы политические единомышленники и должны беречь друг друга от беды… И тут я ему прямо сказал, что знаю о его участии в заговоре и сам я заговорщик…»

(Т. 3, л. д. 63–64)

Во вражеской работе Богомягков также уличается показаниями арестованных – Лапина, Корнеева, Валина, Ланда, Дерибас, Хрипина, Верховского, Вайнерос, Буковцева, Кропачева, Гайлита, Рудольфа, очными ставками Балакирева с Боряевым, Галвина со Свиньиным и Богомягкова со Свиньиным.

(Т. 1. л. д. 256–265; Т. 2. л. д. 34–40, 63–65, 371–272, 276–282, 287–289)

Будучи допрошен по существу предъявленного обвинения, Богомягков виновным себя признал. Он показал, что был направлен центром «РОВС» на Дальний Восток с тем, чтобы возглавить местную «РОВС» овскую организацию. Показал, что в ОКДВА проводил диверсионную и шпионскую работу, лично вербовал новых участников «РОВС».

Богомягков был завербован в офицерскую монархическую организацию в 1925 г. бывшим полковником Генерального штаба царской армии Соллогубом. При дальнейших допросах Богомягков от показаний отказался.

На основании изложенного обвиняется:

Богомягков Степан Николаевич, 1890 г. рождения, бывший штабс-капитан царской армии, беспартийный, бывший начальник штаба ОКДВА, комкор, – в том, что

1) с 1925 г. являлся участником «РОВС», с 1936 г. возглавлял «РОВС» овскую организацию в ОКДВА и установил контакт с правотроцкистской организацией;

2) проводил пораженческую работу в ОКДВА, передавал секретные сведения о Красной Армии японцам, – т. е. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58—1 «б», 7, 8, 9. 11 УК РСФСР.

Следственное дело № 11954 подлежит направлению через Главную военную прокуратуру Красной Армии на рассмотрение в Военную коллегию Верховного суда Союза ССР.

Обвинительное заключение составлено в г. Москве «мая 1941 г.

Следователь 3 Управления НКО СССР

мл. лейтенант госуд. безопасности (Комаров)

«Согласен» Зам. начальника 3 Управления НКО СССР

майор госуд. безопасности (Осетров)

(Справка. Арестованный Богомягков содержится в Лефортовской тюрьме.)

Вещественных доказательств по делу нет.

Следователь 3 Управления НКО СССР

мл. лейтенант госуд. безопасности (Комаров)» [10].

Приговором Военной коллегии Верховного суда СССР 11 июля 1941 г. С.Н. Богомягков осужден к десяти годам заключения в ИТЛ и пяти годам поражения в политических правах. В годы Великой Отечественной войны он из лагеря неоднократно обращался в разные инстанции с просьбой направить его в действующую армию на любую должность, даже в качестве рядового. Но в ответ было молчание. Как проходили годы заключения, чем занимался С.Н. Богомягков в лагере, отчасти можно узнать из воспоминаний писателя Льва Разгона «Непридуманное». Автор воспоминаний в лагерях встречался с некоторыми осужденными военными чинами, в том числе с комкорами С.Н. Богомягковым и Н.В. Лисовским.

В главе «Военные» Л. Разгон делится своими наблюдениями и впечатлениями от этой категории заключенных.

«…В Устьвымлаге мне пришлось близко соприкасаться с несколькими крупными военачальниками, они давали достаточно материала для размышлений о том, могут ли люди такого сорта выдержать испытание тюрьмой и лагерем…

…Но все-таки, но все-таки среди военных были люди, чьи личности оставались значительными и интересными даже в унизительно нивелирующих условиях лагеря. На Первом лагпункте Устьвымлага было двое таких, мне все кажется, что такими были бы в лагере и мой Израиль (корпусный комиссар И.Б. Разгон, двоюродный брат Льва Разгона. – Н.Ч.), и Кожанов (флагман флота 2-го ранга И.К. Кожанов, командующий Черноморским флотом. – Н.Ч.), и Петин (комкор Н.Н. Петин, начальник Инженерного управления РККА. – Н.Ч.), да и многие другие деятели Красной Армии, если бы их не убили, а только запрятали в глухие таежные лагеря».

(Дадим небольшую справку об упомянутом выше Усть-Вымском ИТЛ (Устьвымлаге). Существовал он в 1937–1960 гг. в поселке Вожаель Коми АССР. Основные направления деятельности: поставка лесоматериалов для Печорского угольного бассейна; производство шпал и мебели; швейное, гончарное и обувное производство; сельскохозяйственные работы; обслуживание судоремонтных мастерских в Княж-Погостинском затоне; сплавные и погрузочно-разгрузочные работы; обслуживание механических и авторемонтных мастерских; строительство автомобильных и железных дорог; производство кирпича) [11].

«Первым из них был Степан Николаевич Богомягков – бывший начальник штаба Особой Дальневосточной армии. Как и мой двоюродный брат, Степан Николаевич стал военным внезапно, в испытаниях войны. До первой мировой он окончил учительский институт, стал учителем гимназии, преподавал зоологию и ботанику – науки, к которым он сохранил любовь и пристрастие и в своей дальнейшей, не учительской жизни. В 1914 г. пошел на войну, окончил скороспелые воинские курсы, стал офицером, офицером талантливым и удачливым».

(Далее Лев Разгон, видимо, из-за давности происходивших событий начинает допускать неточности. Например, он утверждает, что к 1917 г. С.Н. Богомягков был подполковником и командовал полком, что закончил Гражданскую войну начальником дивизии и был награжден двумя орденами Красного Знамени, что был членом Коммунистической партии, – все это не соответствует истине.)

«…Богомягков был интеллигентом: знал языки, любил поэзию, музыку, мог часами увлеченно спорить о месте