Репрессированные командиры на службе в РККА - Николай Семенович Черушев

Лисовского не требовал. Спустя некоторое время Васюк мне передал, что Видякин его вызывал и приказал допрашивать Лисовского под углом вскрытия в ЗабВО помимо антисоветского заговора, военно-эсеровской организации, участником которой якобы является Лисовский.

Васюк в этом направлении Лисовского допрашивал в мое отсутствие и никаких показаний от него не добился. Когда я вызвал Лисовского на допрос и стал допрашивать его в этом направлении, он также показаний не дал, а его доводы о его непричастности к эсеровской организации показались мне неубедительными и я снова пошел к Видякину и доложил, что считаю допрос Лисовского в этом направлении бесцельным. Видякин вторично мне заявил, что «я от вас отберу всех арестованных и отправлю с Лисовским в подвал», но также после этого с эсеровской организацией ко мне не приставал.

Последующие допросы Лисовского вел уполномоченный Васюк под моим руководством, так как он к этому времени был передан ко мне во 2-е отделение. Он же добился показаний от Лисовского и о шпионской деятельности, которые я считаю вполне правдоподобными, так как, заходя во время допроса его (слышал, как), он вполне убедительно детализировал свои показания. Должен сказать, что эти показания были добыты от Лисовского оперуполномоченным Васюком путем применения мер физического воздействия, применения которых потребовали в категорической форме Видякин и Хорхорин. Лисовский допрашивался оперуполномоченными Васюком и Першиным непрерывно в течение 4–5 суток (он стоял, его били по физиономии и т. п.).

Когда же он дал эти показания, а затем протокол был подписан, он внес свои коррективы, исправляя собственноручно, что можно видеть на этом протоколе. Подписал протокол Лисовский без каких-либо мер физического воздействия.

Был еще один протокол допроса, если мне не изменяет память, на полутора листах, который был «необходим» Хорхорину для его выступления на областной партийной конференции по вопросу о том, что враги народа вели свою подрывную работу… Этот протокол допроса был добыт Васюком, подписывался Лисовским при мне и он в протоколе внес некоторые изменения, уже после его подписания, которые Хорхориным были вырваны. Я этот протокол допроса, как не имеющий правдивости, приказал Васюку из дела Лисовского изъять, а поэтому не знаю, где он в настоящее время.

В заявлении Лисовского им указывается, что его били головой об стену. Это не соответствует действительности, таких мер к нему не применялось. Кроме этого, он указывает, что в соседнем кабинете допрашивалась какая-то женщина с применением мер физического воздействия и ему, Лисовскому, якобы, заявляли, что это допрашивается его жена. Это действительности соответствует. Действительно, какую-то женщину допрашивал, если мне память не изменяет, бывший начальник 7-го отделения Потапейко, а Васюк, допрашивая Лисовского в соседнем кабинете, как я уже позже узнал, он Лисовскому заявил, что это допрашивается его жена. Я об этом доложил Видякину, но он по отношению к Васюку никаких мер не принял.

В отношении самого дела на обвиняемого Лисовского я считаю, что оно соответствует действительному положению вещей и убежден в том, что Лисовский враг.

Начальник 2 отд(еления) ОО ГУГБ НКВД ЗабВО

лейтенант госбезопасности (Розанов)

2 октября 39 г.

г. Чита» [2].

О жене Н.В. Лисовского – Людмиле Николаевне Лисовской. Она мужественно боролась за мужа, за честь семьи, о чем свидетельствуют ее обращения в высокие инстанции, в том числе к наркому обороны, Главному военному прокурору РККА. Активные шаги по облегчению участи Н.В. Лисовского предпринимал и его брат Никифор Васильевич, проживавший в Москве.

«Военному прокурору СССР

Копия: наркому обороны СССР

тов. Ворошилову

(от) Лисовской Людмилы Николаевны

ЗАЯВЛЕНИЕ

Мой муж Николай Васильевич Лисовский (бывший заместитель командующего войсками Забайкальского военного округа) арестован 22 февраля 1938 г. в г. Чите. Репрессирован уже 18 месяцев. Здоровье его подорвано, учитывая возраст 53 года. Сейчас он находится в тюремной больнице, серьезно болеет авитаминозом и воспалением кишечника. 21 июля Лисовский в тюремной больнице чуть не умер. Прошу Вас ускорить рассмотрение дела моего мужа, иначе он не выдержит этих моральных испытаний и может умереть в тюремной больнице.

Тревога за жизнь мужа вынуждает меня беспокоить Вас.

В Читинской прокуратуре мне сказали, что его дело все еще за московской прокуратурой.

Сама я также была арестована и находилась в Читинской тюрьме 13,5 месяцев. В связи с прекращением дела освобождена 10 апреля 1939 г.

Прошу сообщить о получении моего письма по адресу:

г. Чита, Енисейская, 31

12.8.39 Л. Лисовская» [3].

В Чите дело по обвинению Н.В. Лисовского было закончено летом 1939 г. Военный прокурор ЗабВО военюрист 1-го ранга Лабутев сообщил 4 июня 1939 г. Главному военному прокурору армвоенюристу Н.С. Розовскому о направлении в ГВП следственного дела на Лисовского на 282 листах. Военная коллегия, рассмотрев 8 апреля 1940 г. дело по обвинению Н.В. Лисовского, возвратила его на доследование в особый отдел Забайкальского военного округа. Самого Н.В. Лисовского этапировали в Москву, где допросы проводили уже сотрудники Управления особых отделов НКВД СССР, затем 3-го Управления (особых отделов) Наркомата обороны.

Приведем стенограмму одного из таких допросов (от 10 апреля 1941 г.). Допрос проводился в присутствии представителя Главной военной прокуратуры военюриста 2-го ранга Ярошевского.

«…ВОПРОС (В): Знаете ли Вы Уборевича?

ОТВЕТ (О): Да, знаю с 1918 г. Познакомился с ним, когда он был прислан на работу в штаб войск Котласского района. Тогда я был командующим войсками этого района, он находился в моем подчинении.

В: На какой почве Вы сблизились с Уборевичем?

О: Уборевича я встретил только в 1918 г., когда он работал в составе войск Котласского района на протяжении полутора месяцев. Никаких сближений у меня с Уборевичем не было и я его до 1921 г. не видел. В 1921 г. я Уборевича встретил в Киеве в штабе Юго-Западного фронта на совещании по расформированию армии.

В: На допросе от 28.2—1938 г. Вы признали себя виновным в том, что были завербованы Уборевичем осенью 1935 г. в военно-троцкистский заговор. Расскажите, когда точно и при каких обстоятельствах Вы были им завербованы?

О: Уборевич меня не вербовал и я им в заговор завербован не был. Мои показания о вербовке Уборевичем вынуждены и мною выдуманы. О том, что я с Уборевичем не виделся в период военной игры, может подтвердить бывший командир для поручений при начальнике штаба ПриВО Бокарев Сергей Александрович. Где он находится в настоящее время – я не знаю.

В: Для чего Вы выдумали показания? Если Ваши показания являются выдуманными, то почему именно Вы указывали, что были завербованы Уборевичем?

О. Это чисто случайно. Я взял Уборевича, поскольку я хотел придать своим показаниям правдоподобный характер, а также знал в то время, что Уборевич был уже осужден.

В: Когда Вы давали,