Слезы Рублевки - Кирилл Казанцев

Нет, с одной стороны, продуманность и гладкость захвата говорили в пользу того, что она — если это была она — наняла профессионалов, которые умеют и проигрывать. С другой стороны, при таком недостатке надежных данных рисковать никому не хотелось. Не жизнями заложников, конечно, — там уж как фишка ляжет, но — своим положением. Знали, как оно подчас кисло оборачивается при неудаче. Особенно, если родственники жертвы — люди значительные. А здесь так и было. С точки зрения простого начальника отдела по тяжким и особо тяжким или начальника службы криминальной полиции… да даже и тех, кто принимает решения в ДБОПиТ, — данная ситуация представляла собою предельно опасную вещь. А именно: разборку между олигархами. Здесь все в итоге окажутся правы… кроме тех, кто непосредственные отдавал команды.

Поэтому когда на сцене появился один из этих самых «олигархов», а за ним вскоре прибыли представители прокуратуры, всем стало немного легче. Ответственность, которую всегда почему-то любят возлагать на одни лишь податливые плечи МВД, теперь хоть немного, но падает и на других действующих лиц. Так что когда муж похищенной сам вызвался в освободители, ему никто не отказал. Конечно, ни оружия, ни особой воли ему никто не даст. Но если уж берется сыграть роль приманки — то почему бы нет? Если что — его отговаривали…

План, который разработали Виктор с Тихоном, был незамысловат. На что и делался расчет. Часто обыгрываемая в сериалах ситуация, когда в дверь ломится якобы заливаемый сосед снизу, настолько всем известна и приелась, что… может и сработать. Вряд ли бандюки будут ожидать, что правоохранители разыграют столь банальный вариант.

— Ты, главное, с самого начала не забудь, — наставлял друга Тихон. — Дверь открывается — сразу же рвешь ее наружу. Тут же толкаешь внутрь. И снова рвешь наружу. Только быстро. Он тогда вылетит, как пробка…

— Ладно, не учи отца лапшу есть, — нервно отвечал Виктор. — Одну школу проходили. У Мироныча…

Миронычем прозвали в свое время их нового командира полка, который, еще когда они служили в армии, начал гонять своих подчиненных по программе едва ли не спецназа, словно предвидя, как скоро перестройка превратится в перестрелку.

По тому времени внутренние войска имели свои мотострелковые части. На случай крупных проблем. А на случай мелких были комендантские роты в полках. И никакого, соответственно, спецназа. Только ОМСДОН. То есть дивизия особого назначения имени Дзержинского. Но что делалось там, солдаты прочих соединений ВВ, естественно, не знали. Парадный расчет оттуда был у всех на глазах, а что там дальше…

Зато Мироныч пришел в их полк аккурат откуда-то оттуда. И в качестве «новой метлы» стал заводить свои порядки. В частности, в виде нового порядка боевой подготовки. Шесть километров бегом только на зарядке — и в классе связи теперь не затихаришься, чтобы додремать, покуда молодые свои каблуки об асфальт стачивают. Да два часа зверской физподготовки днем. Да овладение элементами боевых единоборств — рукопашный бой, штыковая подготовка… Опять беготня — в противогазах и ОЗК. Саперные лопатки отточили до бритвенной остроты… Их тоже метать учились.

Надо признать, помогли потом уроки подполковника. Правда, Тишка свои навыки после армии укреплял и развивал, а Виктор вон все больше по тарелочкам… Зарядку-то редко делал — так, когда совесть совсем зубами заскрежещет. В тренажерный зал ходил, правда. Но это так, для тонуса.

С другой стороны, вбитые при Мироныче основные приемы рукопашного боя засели настолько глубоко, что уйти смогут только со смертью. Шаг вперед, удар по голени («Не рвитесь вы бить по яйцам, все равно не попадете!»), руки крестовым захватом на руку противника сверху или снизу, проворот направо вниз, который руки сами, автоматически, делают. Разворот на левой ноге, и соперник в полусогнутом положении перед тобой. А ты сзади него и в состоянии подтянуть его руку к его же затылку, с соответствующими последствиями для суставной сумки.

В общем, с СОБРом за спиною Виктор ощущал себя вполне готовым к любому развитию событий. Хотя оружия ему не дали («Чего мы потом в прокуратуре писать будем?»), но ведь и роль его — только в начале дела. «Как супостат вылетит, ты дверь так и держи, а сам в сторонку отступи, а то затопчут. СОБР же этого примет, тушку вниз бросит, и дальше их дело уже, в квартире».

План с протечкой они модифицировали. После того как к двери нужной квартиры тихонько пробрался оперативник и затем доложил, что бандюки развлекают себя музыкой. Решили, что на децибелах и сыграют.

Позвонили в квартиру этажом ниже, показали корочки открывшему мужику, объяснили ситуацию и попросили о содействии. Тот выразил полную готовность. Предоставил Виктору свой халат и швабру.

Секунду Серебряков сосредотачивался, входя в роль, затем начал стучать по трубе отопления и орать, чтобы сделали потише гребаную музыку.

Бандиты, как и следовало, не отреагировали. Вряд ли они слышали, что там им орал этажом ниже любитель тишины.

Откровенно говоря, музыки здесь слышно и не было. Тогда Виктор подолбил шваброй в потолок. Никакой реакции. Тоже понятно. Следующее планомерное решение — познакомиться с меломанами непосредственно.

Сначала Виктор позвонил им в дверь. Потом постучал. Потом позвонил и постучал одновременно.

— Кто там? — глухо и грубо прозвучал голос из-за железной преграды.

— Ты че, мужик, творишь, — громко, как мог, завопил Серебряков. — Ты че, козел, не слышишь ни хрена за музыкой своей? Там ребенок заснуть не может, а ты тут бандуру свою на полную врубил! Пидор, блин, обдолбанный!.. Открывай, сука, не то я ща всех мусоров и всех спасателей вызову!

И снова вжал в стену кнопку звонка.

* * *

Когда раздался стук по трубе, на это не обратили внимания. Веселье было в разгаре. Державшиеся до того бандиты накатили по одной сначала с Натальей. Или лучше так: с Натальей сначала по одной. Ибо и пяти минут не прошло, как ей уже снова налили. Ну, и себе.

Нет, сказать, что они опьянели, было нельзя. К сожалению. Но подобрели определенно. И хоть усадили за стол ее так, чтобы она не могла проскочить к двери мимо здорового Валька, но привязать-пристегнуть уже не грозились. И подвоха, видимо, не опасались.

Впрочем, Наталья имела достаточно опыта с мужчинами, чтобы с большой долей вероятности предполагать, какие там мысли бродят сейчас в этих мозгах. Плохие мысли там бродят. Опасные. Для нее. И если Серебряков не появится или появится не вовремя, у нее будет повод пожалеть себя.

Она вспомнила, как когда-то одна из коллег, бывшая педагогиня, рассказывала ей неприятную историю. Настолько неприятную, что, несмотря на легкомысленный тон поначалу, в конце концов разрыдалась — а дело было на какой-то вечеринке, — и Наталье пришлось долго приводить ее в порядок в ванной комнате.

Молодая дурочка, та на студенческой практике в южном лагере начала легкий флирт с местными «гусарами». Никого ни к чему не обязывающий. Да и кавалеры, несмотря на не всегда правильный русский язык, казались не дикими, даже учились в каком-то вузе. И однажды очередное точение лясов закончилось приглашением на местную свадьбу какого-то друга местного друга. Ничего не подозревая, они с подружкой, такой же дурочкой, поехали в гости, в горное селение, и испытали там неожиданное и внезапное превращение: из уважаемых подруг в личных домашних животных своих ухажеров, которые и вытворяли с ними все, что угодно было горячей горской душе, включая передаривание друзьям.