Сикстинский заговор - Филипп Ванденберг

Еллинек покачал головой:

– Я до сих пор не знаю, что и думать о том предупреждении. Почему именно мне подбросили этот пакет?

– Я размышлял об этом. У меня есть подозрение, что вы, господин кардинал, невольно помешали секретной организации, слишком далеко зайдя в поисках ключа к разгадке надписи Микеланджело. Скорее всего, кто-то очень боится этого расследования.

– Поэтому мне и прислали пакет с тапочками и очками понтифика!

– Именно. Непосвященному пакет ни о чем не говорит. Но тому, кто в своих исследованиях продвинулся так далеко, что уже узнал многое, пакет будет недвусмысленным предупреждением. Вы ходите по лезвию бритвы, вы в большой опасности!

Еллинек теребил пуговицы сутаны. Он не был человеком, которого легко напугать, но сейчас сердце его дрогнуло.

– Вы, – снова заговорил Беллини, – наверняка слышали о тайной ложе, которая называет себя «Пи-2». Эта организация до сих пор существует. Целью ее является распространение собственной власти и влияния за пределы Италии. Власть ее достигла даже Южной Америки, члены этой организации занимают самые высокие посты в правительствах стран, они – владельцы банков и промышленных предприятий. Уже давно ходят слухи о том, что в этой ложе есть даже священники, епископы и кардиналы. В некоторых епископах и кардиналах, – Беллини на секунду задумался, – я совершенно уверен. Кстати, все это связано и с мировыми финансами. Речь идет о колоссальных суммах. Финансовые операции, которыми руководит Ватикан, не всегда законны и поэтому в высшей степени секретны. Вы, конечно, знаете выражение: как только ты с чемоданом денег входишь в Ватикан, все мировые законы о валютных операциях теряют силу. Любая нежелательная информация, связанная с курией, означает нежелательность для финансовых операций, которые должны протекать беспрепятственно. Расследование и так привлекло к курии излишнее внимание.

– Но ведь Церковь считает причиной для отлучения членство в ортодоксальной ложе!

Беллини пожал плечами:

– Это, очевидно, никому не мешает. Увлечение всевозможными учениями стало очень популярно в Ватикане в последнее время. Ложа «Пи-2» располагает прекрасной разведывательной службой. Она собирает досье о людях занимающих важные посты, ищет их слабые стороны и использует их. Говорят, чтобы вступить в ложу, каждый должен сообщить о секрете, могущем кого-нибудь уличить. Вы недавно в Риме, господин кардинал. Быть может, за вами уже следят?

– Телефонная будка возле моего дома! – воскликнул Еллинек. – И Джованна, эта девка! Все было спланировано заранее!

– Я не понимаю тебя, брат.

– Вам и не нужно понимать, кардинал Беллини, не нужно понимать.

На том они и расстались. Теперь Еллинек осознал, кто звонил из телефонной будки. Теперь он понимал причину благосклонности к нему Джованны; но даже если она была вызвана подобными причинами, он мечтал, что Джованна продолжит выполнять свое задание. Он отправился домой, и голова его была полна греховных мыслей.

Вечером Еллинек отправился в Sala di merce, чтобы узнать, не продвинулась ли вперед игра. В дверях он внезапно столкнулся с Касконе, который поздоровался с ним сухо и как-то бесстрастно. Кардиналу показалось, что тот слишком быстро вышел из комнаты.

Еллинек на восемнадцатом ходу передвинул своего коня с е4 на с5, а противник ответил ладьей с е6 на g6. Теперь конь и ферзь белых блокировали почти все черные фигуры. Еллинек поразился удачности хода противника. Тот явно заманивал его в ловушку, стремясь поставить мат. Позволить разбить себя? Кажется, ему не везет. Консилиум распустили без его согласия, а теперь даже в шахматах у него не было преимущества. Он взглянул на искусно сделанные фигуры, красота и совершенство которых волновали его все больше. Нет, все было не так плохо, кардинал видел выход.

Перевес сил на королевском фланге должно вскоре возыметь действие. Это решающий поворот в игре, и преимущество теперь обязательно будет на его стороне. Может, необдуманный маневр противника внезапно обернется в его пользу. Еллинек решительно переставил ладью с e1 на е3. Действительно ли именно Штиклер его противник? Это безрассудство абсолютно не похоже на игру осторожного тактика, против которого всегда играл Еллинек.

Но Еллинек задумался о другом. В поисках «Книги молчания» он топтался на месте. Он просмотрел сотни архивных папок, множество книг в надежде, что за внешней обложкой скрывается еще один, истинный переплет. Все поиски были напрасны.

Уходя из Sala ai merce, он столкнулся со Штиклером и не смог удержаться от ехидства:

– Все выглядит не так уж и благоприятно для вас, брат во Христе!

– Что вы имеете в виду? – спросил Штиклер.

– Ваш ход, монсеньор!

– Я не понимаю вас, господин кардинал. Вы о чем?

– О нашей партии. Думаю, уже можно и сознаться.

– Извините, я не понимаю, о чем вы говорите, Ваше Высокопреосвященство.

– Хотите сказать, что тот загадочный противник, с которым я играю уже не первую неделю, не вы?

Еллинек провел Штиклера сквозь высокую арку в Sala di merce и показал шахматную доску.

– И вы думаете, я бы… – начал Штиклер. – Должен вас разочаровать, Ваше Высокопреосвященство. Это прекрасная партия, но я не сделал в ней и хода.

Еллинек, пораженный, молчал.

– Кроме нас в стенах Ватикана есть и другие замечательные игроки. Возьмите хотя бы Канизиуса.

Еллинек отрицательно покачал головой:

– Это не его стратегия, я знаю, как он играет.

– Или, например, Франтишек Коллецки, или кардинал-государственный секретарь Касконе. Он замечательный, но смелый стратег, который может лихо подставить противнику подножку, как в жизни, так и в шахматах. В игре проявляется истинная природа человека. Все, кого я упомянул, – мастера, к тому же у всех есть возможность заглянуть сюда.

Еллинек вздохнул:

– То есть я уже долгое время играю против человека, которого не знаю.

Штиклер пожал плечами, и Еллинек задумался:

– В общем, меня это не удивляет. Мы часто не знаем наших настоящих противников.

– Мне вы можете доверять, Ваше Высокопреосвященство, – ответил Штиклер. – Я даже считаю, что вы верите мне, но не доверяете. А это большая разница. Так почему же вы не доверяете мне?

– Я доверяю вам, монсеньор, – ответил Еллинек. – Но это не место для искренней, доверительной беседы. Где мы можем поговорить, чтоб нам не помешали?

– Пойдемте, – ответил Штиклер. Они отправились в квартиру камердинера.

Штиклер жил в маленькой квартирке в особняке понтифика. По сравнению с помпезными апартаментами кардиналов она казалась весьма скромной. Темная мебель была старинной, но недорогой. Собеседники сели на мягкий диван с потертыми подушками, и кардинал сообщил о том, что рассказал ему брат Бенно из монастыря немногословных монахов. О Сикстинской надписи, об удивительных вещах, лишивших его сна. Штиклер попросил кардинала рассказать подробнее, в чем дело.