Голодный ген - Эллен Руппел Шелл

* * *

Полвека назад детское и подростковое ожирение встречалось до такой степени редко, что письменные свидетельства о нем единичны. Само собой разумелось, что пухлые отпрыски, взрослея, постепенно избавятся от излишних пышностей и округлостей. Но по мере того, как тучность раннего возраста распространялась все шире, нарастало беспокойство, и, поскольку унифицированные для взрослых показатели индекса массы тела (ИМТ) не подходят для детей, федеральное правительство разработало специальные стандарты веса, ориентированные на подрастающее поколение. При применении этих параметров, хоть и далеких от совершенства, выявились глубина и потенциальная опасность проблемы.

Уровень распространенности детского ожирения повысился в Соединенных Штатах с 5 % в 1964 г. до 14 % в 1999 г. (более поздних сведений не имеется), а в Австралии — втрое с 1985 по 1995 г.; сейчас каждый пятый ребенок в этой стране имеет избыточный вес. Сегодня сведения о развитии у детей и подростков сахарного диабета, связанного с ожирением, поступают из Канады, Японии, Индии, Гонконга, Сингапура, Бангладеш, Ливии, Великобритании, Новой Зеландии и некоторых других регионов. Очень тревожны данные о возрастающем числе «супертолстых» индивидуумов: 54-килограммовых малышах трех лет, подростках, весящих 180,227 и даже 270 кг. Есть отдельные, но вполне достоверные факты детской смертности, вызванной патологической тучностью.

В эндокринологическом отделении любой крупной больницы вы увидите малолетних пациентов, чья жизнь, с десяти лет ограниченная из-за огромной массы тела креслом-каталкой, полна мук и унижений. Несомненно, что и дети, не так далеко, но все-таки ушедшие за пределы нормы, рискуют со временем тоже узнать подобные страдания. У них биологически неизбежны рост содержания глюкозы и липидов в крови, а также повышенное артериальное давление — отклонения, в конечном счете ведущие к коронарной болезни сердца.

В 1985 г. психолог Стивен Гортмейкер, адъюнкт-профессор Гарвардской медицинской школы, и педиатр Уильям Дитц, возглавляющий ныне отдел питания и физкультуры в одном из центров контроля и профилактики заболеваний, совместно исследовали возможную связь ожирения с любовью к телевизионным передачам. Они обнаружили, что количество часов, проведенных ребенком перед телеэкраном, прямо соотносится с нарастанием избыточного веса: в возрастном промежутке от 12 до 17 лет риск патологической тучности увеличивается на 2 % за час просмотра. Другое, более позднее обследование показало: среди детей, проводящих у телевизора час и менее в день, излишней полнотой страдает 8 %, а их сверстники, не отходящие от экрана по четыре часа, показали путающий результат, равный 18 %. А вот выводы еще одной работы. При ее проведении сравнили склонность к ожирению тех, кто смотрит телепередачи по пять часов в день, и аналогичной по составу группы «телезрителей на два часа». Первые оказались более предрасположены к тучности, чем вторые, в восемь раз!

Все упомянутые исследования проводились в Соединенных Штатах, но проблема ими не ограничивается: в Австралии, Японии и вообще в большинстве развитых стран телевизор и ожирение шагают рука об руку.

Чем реже дети отходят от голубого экрана, тем усерднее едят. Просмотр передач не усиливает метаболизм. (Иное дело — чтение, требующее определенной сосредоточенности и умственного напряжения.) У экрана газированные напитки, конфеты, сладкие хлопья поглощаются незаметно, как бы автоматически. Прибавим к этому полное отсутствие физических нагрузок — и получим идеальный рецепт для раннего приобретения патологической тучности. Спорить тут не приходится.

В большинстве средних и даже начальных школ стоят автоматы, торгующие содовой и сластями. Как правило, они доступны учащимся в любое время дня. А школьные столовые в изобилии предлагают фастфуд. Я, обычная мать, нисколько, как и многие тысячи родителей, не задумывалась обо всем этом, пока осенью 2001 г. в среднюю школу не поступила моя младшая дочь. По электронной почте она получила меню ланча — и не могла поверить своему счастью. Ассортимент включал в себя курицу с картофелем фри, жареные пирожки с курятиной, пиццу «Домино», чизбургеры и гамбургеры. Из напитков предлагались содовая, фруктовый пунш, шоколадное и клубничное молоко. Особо рекомендовались сдобные булочки и мороженое. Что за выбор! Я вздрогнула: ведь у шестиклассницы не будет свободного времени на то, чтобы нормально поесть на перемене в каком-нибудь другом месте. А из-за жестких требований учебного плана и стесненного бюджета школы в расписание включен всего лишь один час физкультуры в неделю…

Тема физического воспитания молодежи десятилетиями не сходит у американцев с языка. В пору Великой депрессии школьные программы спортивных занятий были сокращены донельзя, став жертвой финансового дефицита и разделив судьбу других «второстепенных» предметов, таких как музыка и изобразительное искусство. Последствия не замедлили сказаться. При проверке, проведенной Министерством образования в 1944 г., обнаружилось, что только половина учащихся посещает уроки физкультуры. Шло военное время; школьники старших классов и студенты колледжей стояли перед реальной перспективой призыва. Правительство обеспокоилось; какие из них выйдут солдаты? Побуждал обратить внимание на проблему и пример Советского Союза, где развитие физической культуры ставилось во главу угла, по крайней мере риторически. В 1947 г. советские пропагандисты Б. П. Ипсипон и Н. К. Гончаров писали в брошюре «Хочу быть как Сталин»: «Физкультура способствует развитию качеств, кровно необходимых бойцам Красной армии».

Америку не могло не волновать отставание в этом вопросе. Вскоре началась холодная война. Новая идеология поставила чуть ли не знак равенства между мышечной дряблостью и стратегической уязвимостью; о спорте начали говорить как об одной из составляющих национальной безопасности. В 1950-е гг. Корейская война выявила слабое место американских вооруженных сил: при значительных нагрузках огромное число солдат жаловались на изматывающие боли в спине. Ганс Краус и Соня Вебер, сотрудники Клиники лечебной физкультуры при Колумбийском университете, установили после обследования нескольких тысяч человек, что 80 % из них страдает мышечной недостаточностью. Стремясь выяснить, откуда растут корни проблемы, ученые протестировали 4 тыс. школьников в 16 разных по населенности городах Атлантического побережья. Около 60 % детей и подростков оказались физически ослабленными. Потрясенные своим открытием.

Вебер и Краус предположили, что недоразвитость мускулатуры — явление не географическое, а возрастное, и для проверки обследовали 2 тыс. школьников Европы — в Австрии, Италии и Швейцарии. Тут были продемонстрированы иные результаты: ослабленность выявилась лишь у 8,2 %. Пришлось признать: американская молодежь, считавшаяся самой здоровой в мире, в целом недостаточно тренирована.

Шокирующая новость мигом облетела страну. Ганс Краус совершил турне с циклом лекций на взволновавшую всех тему. В конце концов он был приглашен на ланч президентом США Дуайтом Эйзенхауэром. Тот, всегда следивший за своей спортивной формой и недурно играющий в гольф, серьезно отнесся к соображениям Крауса и распорядился создать комитет под руководством вице-президента Ричарда Никсона для разработки государственной программы по физической подготовке, год спустя, в 1956 г., преобразованный в Совет по физическому воспитанию при президенте. Перед этой структурой была поставлена задача оформления правовой базы для принятия на федеральном, региональном и муниципальном уровнях законодательных актов, направленных на развитие детского и юношеского спорта. Желаемого не произошло. Журнал «Спорте илластрейтед» отнес неудачу за счет «изначально неясно сформулированных принципов». В 1958 г. Никсон отказался от должности председателя совета, передав полномочия министру внутренних дел Фреду Ситону. На том дело и заглохло.