Красные звезды - Федор Березин

С потерей спутника случилось только одно незначительное осложнение. Истребители прикрытия и отряд бомбардировщиков, находившиеся на расстоянии более пятидесяти километров, потеряли друг с другом связь. Это было досадно, но не смертельно, пока за все время совместных действий эскадрильям ни разу не пришлось общаться напрямую.

Теперь каждый из отрядов действовал против противника, «перетягивая одеяло на себя».

Знаете, что их выдало?

Если бы они сидели на одном месте, то есть раскачивались бы волнами вверх-вниз, как обыкновенный кусок бетонного волнореза длиной пятьдесят метров, унесенный ветрами с берегов Новой Зеландии, и, не работая на излучение, только впитывали бы окружающий, ширящийся хаос, то, может, остались бы инкогнито навеки, но дело было в том, что они шалили, делали охватывающему их со всех сторон левиафану подножки и подсидки. А еще они двигались и, как любое материальное тело, оставляли за собой след. Вы скажете, следы на воде? Какой бред!

Неправда, существует кильватерная струя. Скорость судна уравнивалась с авианосной группой русских и превышала тридцать узлов. Несмотря на все инженерные ухищрения, кильватерная струя преследовала «Юмткебл» как тень. И еще она фиксировалась радаром.

Дальности между противниками исчислялись километрами, а то и десятью. «Су-27» далеко превосходили американских «ястребов» в возможности переносить перегрузки, однако даже они с трудом могли спорить с ракетами «воздух – воздух». Обмануть ракету маневром издали было делом гиблым, лишний расход ресурса, да и только. Шанс появлялся вблизи. ГСН ракеты шарит не по всему небу, а в некоторых угловых пределах – у разных типов по-разному. И вот в ближнем бою начинала мерцать надеждой вероятность – выскочить из ее шарящего поискового луча. Да, это стоило летчику здоровья, но жизнь все равно дороже, не правда ли? Обманутая железяка обычно еще некоторое время перла вперед без цели, затем, подводя итог прожитой зазря короткой жизни, кончала самоубийством – спецы называют это самоликвидацией, им виднее. Но если при подлете одной ракеты у летчика был явный шанс рассчитывать на опыт и холодный расчет, то при подлете нескольких – можно было только верить в удачу. Иногда помогало. Побросав самолет с крыла на крыло несколько секунд, пилот с удивлением отмечал, что противники провалились куда-то в тартарары. Часто случалось обратное, и счастье, если летчика выводила из игры выворачивающая душу катапульта, а не что-то другое.

И вот когда машины оказались еще ближе, облегченные от топлива, сброшенных баков и дальнобойных ракет, вот тогда наконец… В дело пошли – опять ракеты, только близкого-близкого действия с тепловыми головками наведения. Вот теперь наконец преимущество «сушек» в подвижности, скорости и вертлявости оказалось совсем налицо.

– Что это, черт возьми? – спросил сам себя начальник расчета локатора, с подозрением глядя на экран воспаленными глазами. – Девятый, ответьте Третьему, – обратился он в микрофон после секундного раздумья. – Скажите, что у нас движется на азимуте пятьдесят, дальность двенадцать кабельтовых?

Там, на командном посту, на некоторое время задумались, оценивая ситуацию. Затем отозвались:

– Лейтенант, как давно «это» просматривается?

– Наверное, давно, очень похоже на инверсионный след. Я вначале…

– Продолжайте наблюдения, сейчас вышлем туда «вертушку».

– Понял, Девятый, продолжаю наблюдение.

«Б-52», конечно, не следовали рядом друг с другом плотной массой. Никто не ведал, что у «пиратов» на уме. Следовало предположить, что раз они обладают авианесущими кораблями, с ядерными силовыми установками, то должны располагать и «специальными» боеприпасами. А мало ли какие директивы сняты в их боевых документах? Мало ли какие предохранители выплавлены из их отчаянных голов? Не стоило подставлять всю эскадрилью под одну, рационально использованную атомную бомбу, помещенную в управляемую ракету.

Однако и расходиться далеко «пятьдесят вторым» тоже не было резона. Нельзя было забывать о свойствах «виртуального» тумана. Их задача была осуществить согласованное нападение на корабельный орден, а это было возможно только при устойчивой связи.

Теперь в сторону этой, относительно рассредоточенной воздушной группировки двигалась небольшая стая ракет «воздух – воздух». «Стратофортрессов» было пятнадцать – ракет несколько больше. Но такое мелкое превосходство ни о чем не говорило, ведь, учитывая порожденные активными помехами «тени», плотность целей на индикаторах «Су» была на порядок выше реальной. Кроме того, после засечки «пятьдесят вторыми» пусков некоторые из них выпустили в свободный полет «Коэйлы». Что это за зверь? Просто летающий имитатор своего «папаши» – «Стратофортресса», эдакий парящий в небе ракетный снаряд, загруженный электрическими схемами под завязку. Он способен не только имитировать «родителя», создавая на экранах радаров противника его копию, но еще и двигаться по запрограммированному маршруту, распыляя силы врага. Он умудряется так умело подражать «папе», что даже, в свою очередь, излучает в эфир радиопомехи. Хитрая бестия!

И таких приборчиков в каждом бомбардировщике может находиться до четырех штук. Слава богу, сейчас они не выпустили в небесную высь всю свою ораву. Сейчас здесь и без этого было довольно тесно.

Ведь «охотники» «сушки», в свою очередь, продолжали атаковаться истребителями-бомбардировщиками прикрытия. Мама моя родная, как мощно расплескалась по миру технологическая война! То ли дело раньше, лет эдак пятьсот назад: вся битва умещалась на квадратном километре. Ну, иногда в соседнем квадрате прятались тыловые обозы. Сейчас даже самая тихоходная из участвующей в драме техника – дозвуковики «Б-52» – покрывали километр за четыре неполные секунды.

– Похоже, вертолет, – сказал один из наблюдателей «Юмткебла», сидящий за пультом справа от Ричарда Дейна.

За последние часы Ричард Дейн уже несколько растерял в глазах капитана судна ореол гения из высоких сфер науки, но, к своему счастью, еще сохранял неприкосновенность – капитан не демонстрировал своего отношения на людях. Поэтому лейтенант-коммандер принял решение, абсолютно не советуясь с «экспертом», который представлялся ему теперь сыночком какого-то большого босса из генералитета, устроившим чадо на «непыльную» работенку.

– Расчету ЗРК, боевая готовность! Уничтожить цель!

И сразу там, на гладкой крыше «Юмткебла», разинула пасть, нырнула в сторону створка антирадарного покрытия, демонстрируя миру батарею небольших контейнеров.

– Может, мимо проскочат? – несмело выразил надежду один из офицеров, имея в виду вертолет русских.

Капитан Эмбервилл даже не бросил на него взгляд. Теперь он напоминал гранитную глыбу – гладкую и неподвижную, тысячу лет обтачиваемую прибоем и ветром.