Дитя Ойкумены - Генри Лайон Олди

Нейтрализатор бдил: Зеленый рухнул навзничь, словно его веревками притянули к земле.

– Браво! – закричала Линда. – Браво, Фома!

Ее прервал зуммер. Спортсмены замерли, кто где стоял. «Убитый» зашевелился и начал подниматься. Время боя истекло.

– Спасибо!

– Ох, и сплясали…

– Ну ты меня подловил!

Стянув перчатки и сунув клинки под мышки, фехтовальщики пожали друг другу руки. Девушки терпеливо ждали: ритуал есть ритуал. Наконец Фома обернулся к ним.

– Привет!

– Привет! А ты крут, оказывается!

– Издеваетесь, да? – застеснялся Фома. – Вы куда собрались?

– За моего папу болеть! Он по батутеннису чемпион!

– Ух ты! Я тоже хочу.

– Так пошли!

– Мы еще порубиться думали… Ладно, сейчас ребятам скажу.

«Это он из-за нас, а не из-за папы, – уверилась Регина. – Подсмотреть бы, на кого именно Фома запал! Никто ведь не узнает… Нет, нехорошо. Вдруг выяснится, что Фоме больше нравится Линда? А если не Линда? Если я? Совсем стыдно будет. Получится, что я за ним шпионю…»

– Ну что? Двинули?

До кортов было минут семь ходу. Всю дорогу Линда засыпала Фому вопросами, как ведущая из ток-шоу «Перемоем косточки?». Регина даже слова вставить не успевала.

– Давно фехтованием занимаешься?

– Семь лет. Со школы.

– А если по-настоящему? Если на тебя хулиганы нападут?

– Это ж не борьба! – засмеялся Фома. – Я саблю с собой не ношу. Получу по шее, как все, и кошелек отберут…

– А если палкой?

– Палкой? – Фома задумался. – Наверное, отобьюсь. Если не больше троих. Самооборона подручными средствами, спецкурс. Я зачет сдал на «отлично». А ты?

– Что – я?

– Вас, небось, тоже учат?

– Фехтованию?

– Самообороне. Телепатической. Напал на тебя, к примеру, насильник – брык, и без сознания! И без потенции…

Парень смущенно хихикнул.

– Учат! – наконец вклинилась Регина. – И так, и сяк, и крыша набекрень. А потом бегом побежишь в полицию сдаваться.

Врать насчет полиции было легко и приятно.

– Покажи! Только, чур, без вредительства…

– Нельзя, – важно отрезала Линда. – Мы подписку давали.

– Да ладно! Вы же тихонько, еле-еле.

– Дурачок ты, Фома. Попроси патрульного сержанта, чтоб он в тебя из парализатора выстрелил. Как думаешь, далеко он тебя пошлет?

– Если хорошо попросить, выстрелит как миленький!

С этими словами на Регину налетел белый вихрь. Облапил, прижал к телу – узлы мышц, острый, будоражащий запах мужского пота.

– Я насильник! – зарычал Фома голосом злодея из мультика. – Я сексуальный маньяк! Сопротивление бесполезно! А ну, раздевайся! И помедленнее, с танцами…

В первый миг Регина растерялась. У нее дух захватило от объятий Фомы, и все, что выкрикивал парень, пролетало мимо ушей. Но Фома, увлекшись ролью маньяка, стал трясти ее за плечи, а это было уже слишком.

– Ты в моей власти, дитя! Ты… Йё-ё-о-ой!

«Придуривается! – решила Регина. – Ну, коленом. И нечего орать на всю Галактику».

– Примерно так, – сказала она. – И без потенции.

– Хочу еще раз выразить вам свою глубочайшую признательность, сеньор ван Фрассен. Чиновник из службы миграционного контроля связался со мной утром. С визой всё в порядке. Я – ваш должник!

– Не стоит благодарности, сеньор Оливейра. Для меня дело чести…

Папа, конечно, выиграл. А когда подошел герцог, Регина не заметила. Мужчины раскланивались, расшаркивались, заверяли друг друга в неизменном почтении; наконец капитан, извинившись, удрал в душ. Однако у герцога еще остался запас нерастраченных благодарностей, и он, к изумлению девушек, переключился на Фому.

– Благодарю вас, что представили меня вчера сеньору Монтелье. Правда, мне показалось, он не слишком обрадовался нашему знакомству. Сеньор режиссер был чем-то недоволен…

Беседуя, они направились обратно – в зал, где Фома оставил своих партнеров.

– О, не беспокойтесь! Это обычное состояние Монтелье.

– Неужели?

– Клянусь! Лично я ни разу не видел его довольным!

– Вы меня успокоили. А то я было решил, что дело во мне – или в вас…

Ситуация повторялась. Мужчины увлеклись беседой, оставив дам без внимания.

– А Фома сразу с тремя на саблях рубился! – беззастенчиво врезалась Регина в разговор, как истребитель во вражескую эскадру. – И победил! Жалко, вы не видели.

– В самом деле? – вежливо удивился Оливейра.

– Это, конечно, спорт, – сегодня Фоме самой судьбой было предназначено смущаться. – Нейтрализатор, защитное поле. Настоящий бой – другое дело…

– Полно, юноша. Настоящий бой грязен. Надеюсь, вам никогда не доведется защищать свою жизнь с клинком в руках. А спортивное фехтование прекрасно. В конце концов, в фехтовальных залах Эскалоны ученики тоже сражаются тупым оружием.

– А вы сражались боевым клинком?

Герцог не ответил. Казалось, он наблюдает за парой гимнастов, делающих упражнения на кольцах. Но Регина могла поклясться, что гимнасты интересуют Оливейру в последнюю очередь. Лишь когда пауза затянулась до неприличия, герцог еле заметно кивнул.

Но Фома не унимался:

– Интересно было бы сравнить спортивный и боевой опыт. У нас ведь тоже всё весьма реалистично. Никаких запрещенных приемов, как в бою.

– Уже интересно.

– Оружие – точная имитация. Вид, вес, баланс…

– «Раненому» начисляются штрафные очки? – предположил Оливейра.

– В месте «ранения» создается утяжеление. Ранили в руку – рука стала на килограмм тяжелее. Ранили в ногу…

– Остроумно!

– Не желаете попробовать?

Герцог молчал.

– Вы можете драться своей шпагой, – предложил Фома.

Герцог молчал.

– Это ничего, что она острая, – Фома неправильно истолковал молчание Оливейры. – Нейтрализатору всё равно. А вам, наверное, будет привычнее…

– Это церемониальная шпага, – герцог коснулся эфеса. – Ей не дерутся. Впрочем, я в любом случае не смог бы обнажить клинок.

– Почему? – заинтересовался Фома. – Фамильная ценность?

– Нет.

– У вас нет разрешения на ношение?

– Есть, – усмехнулся герцог. – С рождения, по праву рода Оливейра-ла-Майор. Помимо этого я оформил разрешение стандартного образца. Справки из наркологического и психиатрического диспансеров, справка об отсутствии судимости, тест на знание правил безопасного обращения с оружием… Всё у меня есть, юноша.