Штампованное счастье. Год 2180 - Игорь Поль

Но вскоре Командующий выдыхается. Истощается заряд гостеприимства. Некоторое время мы молча сидим напротив друг друга, нас разделяет небольшой изящный столик, на котором расставлены вазочки с угощениями. Кабинет Генерала походит на одну из больших красивых комнат, что я видел когда-то на Земле. Чтобы не казаться невежливым, я потягиваю из высокого стакана холодную чистую воду. Удивительно вкусная вода. Готов побожиться, она не из опреснителя системы регенерации.

– Жослен – вы позволите вас так называть, капрал? Не обижайтесь. Мой возраст дает право относиться к некоторым условностям без должного внимания. Знаете, мне ведь уже сорок. Немыслимый возраст для служащего Легиона. А вам сколько?

– Чуть больше года, мой Генерал.

Я напряжен в ожидании очередной выходки начальственного собеседника. Я пытаюсь подстроиться под его манеру общения. Я скован. Впрочем, скованность – некоторым образом тоже линия поведения.

– Фантастика. Что делает наука! Когда я начинал, легионер вставал в строй через пять лет после рождения. А сейчас – практически сразу. Подумать только, я старше вас в сорок раз. Когда я думаю об этом, жизнь начинает мне казаться не такой уж бедной. Впрочем, вам меня не понять, Жослен.

Я пытаюсь промямлить что-то на тему того, что я очень хорошо понимаю Генерала. Но он прерывает меня, нетерпеливо дергая щекой.

– Не нужно слов, мой юный друг. Вы никогда не сможете меня понять. Прежде всего потому, что спишут вас гораздо раньше меня. Вам никогда не дожить до моих лет. Десять лет – ваш максимум. Не страшно?

– Нет, мой Генерал.

– А должно быть, Жослен.

Я изображаю удивление. Мне даже не приходится напрягаться ради этого – чувства от общения с этим странным существом с генеральскими звездами проявляются на моем лице быстрее, чем я успеваю осознать их. Командующий задевает внутри меня какие-то незнакомые струны. Я одергиваю себя, заставляя думать о том, как, должно быть, ему легко играть на таком привычном инструменте, как я. Ведь он создан командовать. Руководить. Безошибочно нащупывать нужные струны в душе подчиненного и извлекать из него требуемые последовательности звуков. Какое-то время мысль эта позволяет мне держаться более уверенно. Но Командующий быстро ломает мое сопротивление. Он вообще не признает стереотипов, этот старик с морщинистыми щеками. Только такой и может командовать ударным родом войск, состоящим из пятидесяти тысяч головорезов.

– Ведь вы делаете все, чтобы это событие наступило раньше срока. И сочеталось при этом с различными травматическими эффектами. Я склонен полагать, что возможности сейчас говорить с вами, героем Легиона, я обязан слепому случаю. Или судьбе. Я часто путаюсь в определениях.

– Я выполняю свой долг, мой Генерал,– отвечаю ошеломленно.

– Все выполняют свой долг. Однако долг вовсе не синоним самоубийства.

– Я в замешательстве, мой Генерал. Я не знаю, что ответить на ваше утверждение.

– А вы все же попробуйте, Жослен.– Генерал Пак по-птичьи склоняет голову и рассматривает меня немигающим круглым глазом.

– Что именно, сэр?

– Объяснить мне, на кой дьявол вы все это проделываете?

– Капрал не понимает, сэр…

– Все он понимает, этот капрал. Я спросил, Жослен, на кой черт вы первым лезете в пекло?

– Ну я выполняю свой долг, сэр. Стараюсь быть полезным Легиону.

– Чушь! Легиону полезней, чтобы его солдаты выполняли задачу и оставались живы. Что движет вами, Ролье?

Я собираюсь с мыслями. Генеральский взгляд жжет мне переносицу. Из пустопорожней вежливой болтовни разговор переместился в какую-то непонятную и довольно опасную плоскость. Генерал – ниспровергатель устоев. Что может показаться более диким? Я отчаянно краснею. Голос мой внезапно садится до писка:

– Долг и честь, сэр.

Генерал резко откидывается на спинку кресла. Раздраженно дергает щекой.

– Капрал, я надеялся на откровенность.

– Я откровенен, сэр. Мои слова могут показаться вам напыщенными. Искусственными. Но то, что я сказал, точно передает смысл моих поступков.

– И эти ваши два понятия никогда не сталкиваются между собой? Нет? – Лицо Генерала неожиданно придвигается. Он пристально вглядывается в мои глаза. Цепкие пальцы беззастенчиво шарят в моем раздерганном мозгу.

– Иногда, сэр,– выдавливаю я.

– Как часто?

– Очень часто, сэр,– говорю совсем тихо.

– Долг и честь?

– Так точно, сэр. Долг перед Легионом. Честь солдата.

– Да. Наука действительно шагнула очень далеко,– задумчиво произносит Командующий.– И все же – что доминирует?

– Долг, сэр,– говорю уже совсем неслышно.

– Ради долга вы готовы поступиться честью, Жослен? Такое возможно?

– Если это потребуется Легиону, сэр.

– Вы невыносимо рациональны, капрал,– раздраженно бросает Генерал.

– Виноват, сэр…– Я пытаюсь вскочить.

Меня останавливает властное движение руки.

– Однако вы честны. И способны к самоанализу. Удивительные качества для существа одного года от роду. В модификации рядового состава нет таких особенностей.

Растерянно молчу. Ребенок, отправивший на тот свет несколько десятков душ. С этой точки зрения на себя я не еще смотрел. Довольно необычный ракурс.

Наступление продолжается.

– Я полагал, что могу вам доверять, Жослен.

– Вы правы, сэр. Абсолютно.

– Долг?

– Долг, сэр.

– А как же честь?

– Честь позволяет красиво умереть. Долг велит выполнить задачу. Если вы прикажете жить красиво, игнорируя предназначение, сэр, я подчинюсь.

– Так-так-так. Интересно, интересно, мой юный друг… И какова же ваша задача?

– Я…– язык еле ворочается, преодолевая сопротивление внезапно сгустившегося воздуха,– …служу Легиону.

– А конкретнее?

– Выполняю приказы, сэр.

– Какие именно?

– Любые, сэр.

– Ага. Замечательно. Самое ценное в вас, капрал, то, что вы избегаете лжи, не говоря правды.

– Капрал не понимает, сэр.

– Хватит. Выключайте дурака, Ролье,– выстреливает Командующий.

Затыкаюсь. Генерал мечется вокруг меня своей прыгающей походкой. Толкает меня неожиданно крепкой рукой, пресекая мою попытку вскочить. Замирает.

– Ешьте печенье, капрал. Это приказ.

Давлюсь сухим песком со сладким привкусом.

– Вы действительно тот, кто нам нужен, капрал.

Не в силах ответить, таращу глаза.

– Нам – значит, Легиону. Земле. Мы нужны Земле больше, чем она считает. Мы – сила, что не дает обществу окончательно разложиться. Рассыпаться под напором извне. Сгнить от заразы лживых устремлений. Этих идей традиционалистов. Религиозных маразматиков, превративших стремление к чистоте нации в культ. В божественный абсурд. Мы непроницаемый барьер. Скальпель, вырезающий пораженные ткани. Понимаете?