Инквизитор поневоле - Александр Курзанцев

— Вообще носу из замка не казала, — слегка заплетающимся языком жаловалась Эльза, сидевшая справа. — Папочка меня, конечно, любит, но тут прямо сверхопека какая-то была. Откуда-то узнал, что у меня потенциал мастера, и всё, теперь строит планы, куда мой мастерский ранг будет лучше применить. А я сама хочу решать!

— Решишь, обязательно решишь, — похлопал я её по бедру и опрокинул в себя остатки пива из кружки, которую тут же перехватила Мерв, отправившись к бочонку.

— Ещё кусочек? — спросила Рийя, сидевшая слева, и я, кивнув, открыл рот, ловя закуску.

— Ох, девочки, я что-то такая пьяная… — вздохнула Каррин, сидевшая на полу, облокотившись на моё колено.

— Да мы все уже…

В этот миг Мерв, несущая обратно кружку, споткнулась, проливая мне на грудь, на тускло поблескивающую кирасу, пиво, после чего захихикала. Со спинки кресла тут же свесилась Отришия, которая, укоризненно пробормотав:

— Ну ты, мать, блин, даёшь, — начала заботливо протирать кирасу тряпочкой.

Идиллия просто, к тому же отличное взаимодействие между собой. Я даже порадовался.

Но тут вдруг от люка, что вёл к нам на чердак, раздался смутно знакомый голос:

— Святой отец! Святой отец! Святой оте…

Люк распахнулся, и в проёме показалась тут же узнанная мною голова третьей в очереди на престол герцогини Алингерской.

Обычно о таком говорят «немая сцена». Вот сейчас именно она и была.

Глаза герцогини сначала удивлённо расширились, а затем гневно сузились. Особенно после того, как увидевшая её Мерв, продолжая хихикать, прыгнула мне на коленки, обхватывая за шею.

— Так вот, значит, чем вы тут занимаетесь?! — взвилась аристократка. — И это инквизитор?! Я вам верила, между прочим! А у вас тут форменный вертеп!

Она пробежалась глазами по всем пяти резко заулыбавшимся и прижавшимся ко мне ведьмочкам. Затем окинула взглядом стол с почти опустевшим бочонком, кружку в моей руке…

— Вы ещё и пьёте! А эти девушки…

— Мы — его верные вассалы, — тоненьким голоском издевательски пропела Эльза, похоже, в конце даже показав язык опешившей герцогине.

— И каждый день ублажаем нашего господина. Делаем всё, что он попросит, — вторила ей с другого боку Рийя.

— Всё-всё… — подключилась, томно прошептав, Отришия. Вечная скромница и тихоня… Мда.

А герцогиня меж тем буквально побагровела.

— Вы… вы… вы позорите само звание инквизитора! Я это так просто не оставлю! Будьте уверены, мне есть кому рассказать про ваше распутство!

Крышка люка с размаху захлопнулась, и мы снова остались одни.

— И что это было? — спокойно поинтересовался я, вновь отпивая из кружки.

Девчонки, мгновенно отлипнув, принялись смущённо, но с прыгающими в глазах бесенятами оправдываться. Совершенно неискренне. Я прекрасно видел, что они ничуть не раскаиваются в содеянном.

— А вы в курсе, кто это был?

— Студентка какая-то с белого факультета, — легкомысленно пожала плечами Эльза.

— Герцогиня Алингерская, третья в очереди на престол.

— Ой… — раздалось хором вокруг меня.

— Вот вам и «ой».

Допив пиво, я решительно поднялся и, не задумываясь даже, лишь крутанув рукой, создал портал прямо в фойе женского общежития.

— А теперь марш к себе, принимать душ и отсыпаться.

— Прости, Паш, мы же не знали, — заглянула мне в глаза Рийя, и вот теперь я видел, что она, как и все остальные, действительно осознала.

— Я не сержусь, — чуть улыбнулся я. — Но на сегодня и вправду достаточно. Отдыхайте, девочки.

Стоило порталу закрыться, как я опустился обратно в кресло и задумчиво потёр ладонями подлокотники, ещё хранящие тепло девичьих тел.

Взаимоотношения с третьей в очереди на престол империи, похоже, кончились, так толком и не начавшись. Доложит ли она об увиденном кому-нибудь наверх? Да, скорее всего, недаром же ей княгиня Млада тогда весьма уничижительную характеристику дала, слегка намекнув на стукаческую натуру. А это значило, что в некотором не слишком отдалённом будущем ко мне появятся вопросы. С другой стороны, то, как действовали мои ведьмочки, меня действительно порадовало. Слаженно, чётко, в меру нагло, на лету подхватывая правила игры, заданные Эльзой. Вот это было главное. А немилость герцогини… Что ж, с последствиями будем разбираться позже.

* * *

Неизвестно где

— Мастер, — верный слуга вошёл в покои своего хозяина, пощёлкивая суставчатыми ногами, — я принёс тревожные вести. Ваш брат…

Но неизвестный, всё так же кутающийся в скрывающий тело балахон, властно взмахнул рукой, заставляя того замолчать.

— Я знаю, — сухо и индифферентно произнёс таинственный маг, и только тысячи лет проживший с ним слуга способен был уловить нотки печали в бесстрастном голосе. — Последний из моего народа погиб.

— Не последний, — возразил варано-богомол, — остаётесь ещё вы, мастер.

— Да. И ныне об этом знают и другие. Все те, кто долгие тысячелетия считал меня мёртвым. Пока мой брат был жив, но сокрыт от всех, они спали спокойно. Теперь он умер, они почувствовали это не хуже меня, но наша магия не ушла из мира. И сейчас они точно знают, что я всё-таки жив. Несмотря на все их усилия. Несмотря на всю их уверенность в том, что им удалось…

Последний из тех, кого называли богами, замолчал, превращаясь в укрытую балахоном статую, глубоко погрузившись в размышления.

Внезапно отмерев, он произнёс:

— Узнай, как он встретил свой конец. Мне казалось, я достаточно хорошо его спрятал, и он никогда не должен был проснуться, навечно оставаясь во тьме и покое.

— Вы делали это не сами, мастер, — позволил себе вмешаться слуга, — а руками смертных. Их магия странна и до конца не изучена. Что-то могло пойти не так.

— Твоя правда, — согласился неизвестный. — Ирония в том, что только их магия — смешная, слабая и примитивная — могла спеленать и заточить моего брата, того, кто был способен двигать континенты одним мановением своей руки. Узнай, в чём был просчёт, а мне надо решить, что делать дальше. Наши планы только что сильно поменялись.

А ещё через неделю меня вызвали в здание на площади на ковёр к начальству. Причём не к куратору, а сразу к начальнику управления.

Стоило мне войти, как я тут же почувствовал витающий в кабинете незнакомый запах, чуть терпкий, с едва уловимым цветочным ароматом, словно незадолго до меня здесь побывал хорошо надушенный субъект.

Я и сам когда-то пользовался одеколоном, но это был советских времён «Шипр», целая коробка которого досталась мне в наследство от деда. Здесь же за версту воняло шанелью номер пять.