В твоем доме кто-то есть - Стефани Перкинс

– В магазине полный беспорядок.

– Черт! Какой у тебя пароль?

– 9999.

– Что? Зачем ты выбрал такой простой? Кто-то может догадаться!

– Ты же не догадалась, – сказал он. – Черт! Я заметил там какое-то движение только что.

Макани подпрыгнула, стоя у двери. Олли показал в сторону неосвещенного места в торговом зале, где лежало нечто темное, что нельзя было разглядеть.

– Думаю, там кто-то есть, – сказал он. – Кто-то сверху той штуки.

Разглядеть было сложно, но там точно что-то было.

В трубке слышались монотонные гудки: Крис не отвечал. Тени снова задвигались, и Макани вскрикнула. Прежде чем она поняла, что происходит, Олли открыл дверь: он работал здесь давно, поэтому имел свой ключ.

– Он все еще жив!

Сенсор над головой заметил движение, и двери распахнулись. Они бросились внутрь и отшатнулись. Здесь был настоящий хаос. Перевернутые овощи, ящики, картонные коробки, пакеты и банки валялись повсюду – огромное количество товаров было разбросано по полу, словно праздничное конфетти.

Олли дернул ее в сторону, чтобы не наступить в кровавые следы, которые тянулись по полу. Они побежали к теням, а потом резко остановились. Макани закрыла рот руками, чтобы не закричать.

Перед кассами помещалась стойка, на которой были выставлены товары с логотипом местной футбольной команды. Сперва это казалось Макани невероятно странным, но она потихоньку привыкла. Теперь, когда она узнала Осборн получше, все обрело смысл. Но сегодня вечером стенд снесли. А в центре кучи из спортивных свитеров, флагов и разных безделушек лежал Калеб Грили.

Он лежал сверху, словно еще один безвкусный сувенир. Его ступни и колени смотрели в разные в стороны. Голова повернута набок, между зубами торчал опухший язык. Грудь и живот были вспороты. Длинные порезы протянулись по испачканной кровью оркестровой форме. Неестественное положение конечностей делало его похожим на какой-то манекен.

Но это было не самое страшное.

Настоящий кошмар – его руки.

Пальцы Калеба были переплетены вместе, а кисти отрезаны. Руки покоились на его груди, сложенные, как в молитве. Красная кровь и белая кость.

Но если Калеб был мертв, то кто-то другой двигался в магазине.

Макани и Олли попятились в проход, закрывая руками друг друга. Он прижались к витринам. Их сердца бешено стучали.

Воздух был резким, кислый запах обжигал ноздри. Отвратительные уксусные пары поднимались из разбитых банок с соленьями и оливками. Макани прикрыла нос. Она держала телефон Олли, а Крис кричал им из трубки.

Металлический стук рычага эхом разнесся по зданию.

Их сердца замерли.

А потом тяжелая дверь закрылась.

Макани прошептала в телефон:

– Дэвид Уэйр только что вышел через заднюю дверь.

Банка с тунцом не давала ей покоя всю неделю.

Кэти Куртцман обнаружила ее в прошлую пятницу, перенося белье из стиральной машины в сушилку. Плоская банка лежала на уровне глаз, на подоконнике единственного окна в подвале. Длинное узкое окно было закрыто, но щеколда не работала. Оно было достаточно большим, чтобы худой мальчик мог залезть внутрь.

Банка с тунцом была дешевой, купленной со скидкой. Края крышки острые и рваные, словно ее вскрывали ручной открывалкой, а не электрической, которая лежала у них на кухне. Банка была пуста, но внутри все еще оставался сок, поэтому она почувствовала слабый рыбный запах сквозь аромат отбеливателя и моющего средства.

Кэти спросила двойняшек, но они заявили, что ничего не знают. Кэти поняла, что они не лгут, потому что боялись подвала, так что никогда там не играли. Мама тоже была не в курсе. Она полагала, что банка свалилась с потолочных перекрытий – мусорная реликвия, оставленная предыдущими владельцами. Но Кэти это показалось странным. Срок годности банки еще не истек, а они прожили в этом доме уже пять лет. Плюс в ней еще осталась жидкость. И пахла.

Кэти понимала, что это паранойя. Она не знала никого из жертв. У нее не было никаких личных связей с ними, а к Дэвиду она относилась дружелюбно. Но, наливая пятновыводитель на голубое пятно, она бросила взгляд на подоконник. Кэти не могла избавиться от чувства, что здесь кто-то был, сидел на сушилке, прислушивался к движению на верхнем этаже, ел консервы из тунца.

Она расстегнула несколько пуговиц блузки, но потом, испугавшись, передумала. Она могла постирать рубашку и завтра. Поспешив к перекладинам, служившим ступенями, Кэти бросила последний взгляд на подвал, и замерла.

Банка эмульсионной краски стояла на полу, возле старого маминого тренажера. Она подняла ее и поставила на подоконник. А потом почувствовала себя глупо. Как это может защитить от незваного гостя? Но она сильно испугалась и решила оставить банку там: своего рода магический талисман, отводящий злого духа.

Наверху Ли и Кларк валялись на ковре в гостиной и читали комиксы. Ли первой заметила сестру.

– Что на ужин?

– Что на ужин? – повторил как попугай Кларк.

Кэти поспешила мимо них к общей ванной на втором этаже.

– Макароны с сыром.

– С хот-догами? – спросили двойняшки.

– Только для Ли, – сказала она, и дети радостно закричали. Кларк ненавидел хот-доги, гамбургеры и пиццу. Его предпочтения в еде были удивительными для ребенка.

Кэти поднялась по лестнице, а мама спустилась вниз. Она работала в больнице. Трое суток через четверо. Сейчас была ее смена, и она не могла отказаться от нее, чтобы присмотреть за детьми. Персонал проходил обязательную подготовку, видимо, ожидая новых нападений.

– У тебя есть все, что надо? Что с твоей рубашкой?

– У меня все хорошо, у нас все хорошо, – сказала Кэти.

– Держи телефон поблизости. Никому не открывай дверь.

– Знаю, мама.

– Люблю тебя! – крикнула она, уходя.

– Тоже люблю тебя. – Кэти не обернулась, сказав это. Мама поцеловала на прощание двойняшек, а Кэти схватила чистую футболку и пижамные штаны и закрылась в ванной. Она сняла блузку, чтобы вымыть руки с мылом, вытерла их теплым полотенцем, выпила обезболивающее и пошла в туалет.

Наклонившись, чтобы взять новый тампон в шкафчике под раковиной, Кэти вздрогнула. Все туалетные принадлежности находились не на своем месте. Тампоны и запасные рулоны туалетной бумаги с ее косметичкой, выпрямителем для волос, средствами для укладки лежали в задней части шкафчика, а старые игрушки для ванны оказались впереди.

Первая мысль Кэти была страшной и иррациональной: Дэвид.

Она слышала у мемориала, что ему нравилось играть с жертвами, прежде чем убить их. Он перемещал предметы, чтобы заставить их думать, что они теряют рассудок. Мужчина, разговор которого она подслушала, клялся, что это ему рассказал помощник шерифа округа, хотя в новостях такое не упоминалось.