Тёмных дел мастера. Книга четвёртая - Алексей Берсерк

А сейчас я отправляюсь за остальными. Ведь в королевстве остались ещё две вещицы из далёкого прошлого, которые до сих пор влияют на развитие ложной магии в вашей стране. Когда-то их охраняли шаманы кочевников, но однажды их просто украли. И оттого гнусная энергия этих артефактов пробудилась. В тот момент они стали чем-то вроде инструментов для прокладки нового пути, по которому до сих пор движется Сентус.

— Это… это всё похоже на бред умалишённого, — пробубнил кто-то невдалеке от Альфреда со второго ряда. Но его фраза оказалась тут же задавлена голосами тех, кто предпочитал высказываться более решительно и прямолинейно.

— А где доказательства?!

— Да-а! Откуда ты, сопляк, можешь обо всём этом знать?

— Э-э, да чего вы с ним цацкаетесь вообще!

Поднялся гомон. Присутствующие начали снова вскакивать с мест, как и в начале собрания, но теперь уже с более сердитым выражением на лицах, так как за всё прошедшее время не услышали от Альфреда ровным счётом ничего, кроме постоянных оскорблений в свой адрес.

Однако в этот раз молодой колдун совершенно не думал уклоняться от их требований.

— Хаар!!! — охватил вдруг всё помещение его разгневанный рык, который тут же зажил своей отдельной жизнью, превратившись в багровый огонь. Этот огонь пронёсся над головами собравшихся, как единая волна всевыжигающего ужаса и разорения, грозящая спалить не только их жалкий подземный склад, но и их души.

— Вот она-а… ваша истинная личина-а, — протянул шипящим голосом Альфред, выдержав сначала небольшую паузу, чтобы в очередной раз оглядеть отпрянувшую от него толпу. После чего вновь пустил прямо у них над головами несколько огненных всполохов, заставив некоторых из бедняков попадать со стульев на пол. — Пренебрежение и страх! Причём страх, конечно, вступает в действие только тогда, когда окажется, что пренебрежение было ошибочным. Вы не мыслите. Вы не умеете отвечать достойно. Вы недостойны называться разумными.

— Прошу… не надо больше… мы верим. Прошу! — взмолился тогда голубоглазый рабочий, не поднимаясь с четверенек. Он был готов на коленях выпрашивать у Альфреда помилование для себя и для всей остальной аудитории, воочию убедившись в том, что слухи варгосовских товарищей об этом жутком человеке не врали.

Но молодой бунтарь быстро убрал ногу, едва этот никчёмыш попытался подползти ближе.

— Прочь! Мне не нужны рабы. Это — отвратительно! И если вы хотите решать за себя, то должны гордо заявить об этом вашему прогнившему правительству. А не просить о снисхождении того, кто просто оказался сильнее вас, — брезгливо заявил юноша и снова вернулся к трибуне, усевшись на неё теперь, как на лавку. — А пока знайте, что настоящая сила всё ещё существует! Для всех. И я — живое тому свидетельство. Ваша страна ещё может вернуться на более достойный путь. Если у её народа найдётся сила поднять голову. Ну или хотя бы не искать сговора с правительством, когда кому-то из вас захочется пойти другим путём. Несмотря на то, что уровня творца настоящей магии вам определённо никогда не достичь…

Теперь все присутствующие лишь молча внимали его словам.

— Но вообще-е, — немного мечтательно проговорил Альфред, закинув ногу на ногу, — уже хорошо, что вы просто замечаете всё это дело, когда каждый день встаёте с постели и с кислыми минами отправляетесь на свою грошовую работу. А не делаете вид, будто вам нравится то, от чего на самом деле вас всех должно тошнить!

— Расскажи ещё раз, кто ты, — спокойно, но до чёртиков холодно и настойчиво выпытывал у Лагнес очередной человек в плоской шляпе регулярщика, несмотря на то что девушка уже неоднократно излагала предыдущим его коллегам одну и ту же информацию — и о себе, и об Альфреде.

Допрос шёл во дворе лечебницы. Холодный осенний вечер ещё не успел полностью заглушить остатки дня, но поскольку вокруг здания росли деревья, а из окон его уже вовсю бил яркий магический свет, то измотанной девушке казалось, что время сейчас куда более позднее, чем было на самом деле.

— Я — Лагнес Тельгер. Моя семья живёт в Миренкиане, — устало и сбивчиво повторяла недавняя заложница чёрного колдуна, кутаясь в выданную ей тёплую тужурку, подбитую по воротнику мехом. И невольно оглядывалась по сторонам, словно только и ожидала, что отвратительная фигура её похитителя вот-вот появится откуда-нибудь из-за ближайшего куста, чтобы вновь творить над людьми свои кровавые изуверства.

— Сколько времени ты провела с ним? — не отставал от Лагнес дотошный человек в шляпе, но девушка точно знала, что он только притворялся сотрудником регулярной стражи. Ведь до этого она уже несколько раз видела, как по залам лечебницы сновали люди с нашивками КСС на рукавах.

— Ой, да бросьте! Ваши сотрудники должны были понять, что я его заложница. И ещё в Варгосе, когда… — попыталась было раздражённо отмахнуться от надоедливых расспросов озябшая девушка, сама искренне удивившись тому, откуда в ней бралось это нахальство.

Но собеседнику Лагнес столь дерзкий ответ определёно не понравился.

— Повторяю вопрос: сколько времени ты провела с ним? И на этот раз советую отвечать начистоту, иначе с тобой быстро начнут разговаривать по-другому, — нисколько не меняя интонации, спокойно проговорил человек в шляпе, глядя Лагнес прямо в глаза.

Однако девушку это ничуть не испугало, поскольку не шло ни в какое сравнение с тем, как часто ей приходилось лишь беспомощно трепетать от ужаса, когда её мучитель задумывал очередную травлю. И только боги знали, чем эта травля могла закончиться спустя всего пару секунд.

— Я не помню, — резко ответила Лагнес своему допрашивателю, который, наверное, уже подумал, что сумел произвести на неё необходимое впечатление. — Может, неделю. Или около того. Не забывайте, что это ваши люди держали меня здесь в заключении, насильно притащив из центра города, когда решили, что я — только случайная прохожая, попавшая под его магию. Так вот что я вам скажу: этот… изувер — он не человек. И его магия — это вам не то, что можно списать на магию какого-нибудь хаас-динского террориста. Потому что я чувствовала её внутри — в голове и во всём теле! Понимаете?! Каждый день он прямо-таки разрывал меня ею, когда ему что-то не нравилось. Или просто так — из прихоти. А ведь я ему даже ничего плохого не делала! Просто попадалась под руку… Для этого он меня и таскал всё время рядом с собой… Для этого и похитил меня из Миренкиана!

— Бедное дитя. Она явно заражена воздействием той магии, о которой говорит. Даже если и не совсем понимает это… — с откровенно фальшивым сожалением в голосе отметил наблюдавший за этой сценой в окно невысокий и статный господин с короткой жиденькой бородкой, по которой он легонько прохаживался пальцами.

— Вы действительно так думаете, Продео? — поинтересовался стоящий рядом с ним светловолосый начальник КСС, настраивая левой рукой небольшой магокристалический передатчик, расположенный между двумя собеседниками на краю массивного больничного стола. — Недавно нашим людям в Миренкиане всё же удалось найти и допросить её мать. Она, конечно, и вправду характеризует свою дочь как тихое послушное дитя, если верить отчётам. Но вы сами понимаете: это же мать…