Тёмных дел мастера. Книга четвёртая - Алексей Берсерк

Молча прошагав по короткому коридору, Альфред вышел в просторную комнату, откуда на него уставились сразу несколько пар детских глаз. Похоже, это были именно те дети, что перехватили их карету и сопроводили Ральде сюда. Но поскольку чёрному колдуну не было до них дела, то он лишь равнодушно прошёл мимо, направившись к небольшой деревянной лестнице. Она вела как раз туда, где должно было состояться экстренное собрание всех членов этой гордой шайки.

Спустившись по лестнице, Альфред прошёл ещё через одну дверь и обнаружил впереди вместительный и широкий погреб, от стен которого несло старыми мешками и плесенью. Впрочем, несмотря на его явно хозяйственное назначение, в нём сейчас собралось достаточно народу. Многие притащили с собой стулья, ящики, лавки — в общем, всё, на чём только можно сидеть, а хранившиеся здесь обычно припасы, должно быть, временно определили куда-то наружу. На самом почётном месте перед всем этим безобразием, как и положено, возвышалась небольшая самодельная трибуна, старательно сколоченная из подручных материалов, однако имевшая практически всё, что нужно. Вплоть до небольшого дешёвого графина с водой, стоявшего рядом на столике.

Собравшиеся в погребе люди, едва завидев фигуру своего новоявленного вдохновителя, принялись поначалу коллективно вскакивать с мест, чтобы как следует поприветствовать его. Но Альфред быстро дал им понять, что ему абсолютно наплевать на такое лизоблюдское отношение, наверняка подцепленное ими из какого-нибудь официального выступления короля, передаваемого ныне в городе через публичные кристаллические экраны чуть ли не каждый день. Так что поднявшаяся было волна дергунчиков вскоре почти так же скопом и успокоилась.

А прошествовавший мимо них молодой бунтарь подошёл к трибуне — и неожиданно со всего размаху саданул по ней ногой, отчего нехитрое сооружение незамедлительно повалилось набок. По всему погребу разнёсся треск и грохот, сопровождаемый звоном расколовшегося графина и последовавшим непродолжительным эхом, что мгновенно вызвало глубокий резонанс в рядах собравшихся. Именно это и нужно было Альфреду для начала демонстрации своих соображений, касавшихся устройства этого жалкого «клуба по интересам».

Медленно описав глазами полукруг, дабы неторопливо оглядеть всех собравшихся, среди которых Альфред заметил и спасённых им из больницы попутчиков, колдун вальяжно цокнул языком и начал:

— Примерно так вас всех прищёлкнут, если это место сейчас обнаружат. И я вам — не мессия. Мои цели идут гораздо дальше ваших тщедушных попыток создать оппозицию власти. И ведь какую, по сути, оппозицию — да ведь точно такую же! Только, как вам кажется, с немного лучшими правами для рабочих и иных бедных слоёв общества. Именно так я понял слова вашего главного, как его там…

Но всё это просто несерьёзно. Поскольку на самом деле является лишь обратной стороной одной и той же монеты! Вам кажется, что вы меня спасли — но вы не должны были этого делать! Более того: вы не должны были влезать в мои дела! Но вы ведь не знали, кого спасаете из той лечебницы, да? Считали, что просто помогаете бедным жертвам государственного произвола. Следили за зданием какое-то время, изучали маршруты охранников… Пока не увидели это.

Тут по аудитории пробежало несколько взволнованных шепотков, вызванных молниеносным движением руки Альфреда. На глазах собравшихся его сжатый кулак мгновенно вспыхнул чёрным пламенем, но через секунду потух.

— Однако уж коль я тут, — как ни в чём не бывало продолжал молодой колдун, — а вы каким-то образом следили за моими приключениями аж от самого Варгоса — до сих пор не совсем понимаю, как это всё так быстро в ваше время происходит — то позвольте объяснить другое. Я не собираюсь становиться вашим вождём. Забудьте про это. Мне плевать на взаимную помощь. Я не считаю, что один бедняк должен помогать другому. Потому что, как показывает практика, так происходит ровно до того момента, пока оба они не станут чуть-чуть побогаче и не начнут грызться друг с другом за последнюю помятую купюру или кусок земли.

— Этого не будет, если мы установим новые отношения в обществе! — прокричал было кто-то со своего места, и его сразу поддержали другие.

Но Альфред знал, что ответить и на это.

— Такие отношения всё равно нужно будет строго контролировать. Но кто этим займётся? Разве не такая же регулярная стража? Правительство? Правильная идеология? Ваша пресловутая бедняцкая мораль?.. А в конце концов человеческий эгоизм опять победит, — почти точно процитировал молодой колдун одну из строчек, написанную в древнем свитке по истории акретических городов-государств; этой темой Альфред одно время глубоко интересовался, выпрашивая нужные материалы у Эргарота. — Поверь мне, мужик: такое уже случалось. И все нужные люди, сидящие на подачках у правительства, о подобных вещах уже давно осведомлены. Практически со школьной скамьи. Но к высшим ступеням власти таких умников не допускают. А знаешь, кто уже пятый век руководит этим королевством? Торгаши, мужик. Торгаши и пустозвоны. Прикрываясь королём, как ширмой, они зорко следят, чтобы и ему было хорошо — и законы свои тем временем потихоньку вперёд проталкивают. А в законах этих знаешь что? Там всё и вполовину не так радужно, как тебе рассказывают. Потому-то целые армии бюрократов денно и нощно их специально шифруют, чтобы никому не было понятно, кроме них, что ты, дружок, до сих пор остаёшься рабом. Но только рабом современного образа жизни. Рабом ложной магии и денег. Рабом для содержания богатеев. И сын твой будет рабом, если он честен. А вот если он змеюка подколодная, то тогда ему, наоборот, становятся открыты кое-какие дороги. Понимаешь, как это работает?

Но только в обоих случаях он у тебя останется слаб, мужик. Не потому что родился таким. А потому что для того, чтобы делать абсолютно другой выбор в жизни, нужно прежде всего видеть этот другой выбор. Иметь мужество ступить на этот путь без сомнений, без слабости в сердце! И без последующего отступления, если что-то пойдёт не так — а оно обязательно пойдёт! Можешь не сомневаться.

И на самом деле без разницы, сколько вас будет таких: один или сотни. Потому что выбор этот остаётся индивидуален. И виден для каждого по-своему. Такими вещами не удастся поделиться в полной мере.

Вот почему сейчас мне нужно завершить свой путь по сделанному когда-то мной выбору. А всё, что мне нужно от вас — это чтоб вы не мешались мне под ногами. Ясен хрен, меня уже ищут… Но здесь для меня нет ничего нового. Потому что мне хватит сил надрать хвост каждому, кто посчитает себя сильнее меня только из-за того, что у него в распоряжении больше людей с боевыми заклинаниями в палочках. Я в любом случае выживу. И, чёрт подери, разгромлю их! Просто потому, что я не оставляю для себя в этом вопросе другого выбора. Я бы выжил, даже если бы вы бросили меня у лечебницы. А вот они… Они проиграют, потому что не смогут сопротивляться своей смерти. Да даже только почувствовав её — сразу сдадутся ей на милость. Ведь именно так работают воля и разум слабого человека. Таким хочет видеть вас современное правительство. Слабым, тщедушным, покорным трудягой. Который, идя на очередные выборы в королевский совет, только подтверждает своё безволие и нежелание что-то менять. Потому что настоящий выбор — это сломать стену, а не изменить её форму.