Отравленные морем - Алена Волгина

— Я так долго был без тебя… — прошептал он, проникновенно глядя ей в глаза. Ласково провёл ладонью по её щёке, приподнял подбородок. — Знаешь, в море я вспоминал о тебе каждую ночь.

По его опыту, эти слова очаровали бы любую женщину, но Инес, мягко отведя его руки, вдруг направилась к двери:

— Значит, придётся тебе потерпеть без меня ещё полночи.

Такой реакции от своей кроткой, нежной жены он точно не ожидал.

— Подожди! — растерявшись, воскликнул Энрике. — Ты куда?

Инес ненадолго задержалась в дверях, в перекрестье света, исходящего из коридора и от канделябра, стоявшего в углу комнаты. По её бледному лицу скользнула морозящая усмешка:

— К отцу. Мы, кажется, не договорили кое-о-чём.

Луна, медленно плывущая над городом, спряталась в облаках. Воды лагуны, лишившись серебристой подсветки, превратились в озеро жидкой черноты. Каменные плиты и пристани Пьяцетты словно зависли в пространстве над пропастью. В темноте вдруг раздался шорох. С колонны, на которой восседал второй грифон, поджидая улетевшего друга, просыпалась горсть мелких камешков. Послышался шелест и долгий звук, будто кто-то невидимый развернул затёкшие крылья, а затем с удовольствием выпустил воздух из лёгких, огромных, как у быка.

Когда лунный свет снова заблестел на колоннах Пьяцетты, обе были пусты. Хищная крылатая тень метнулась, обогнув купол Собора, и устремилась в сторону рио делла Палья и моста Вздохов.

* * *

Венетта, тюрьма Карчери.

Вряд ли найдётся человек, способный безмятежно выспаться в тюремной камере, но сегодня мне почему-то было особенно страшно. Лунный свет то появлялся, то исчезал, и в его сиянии мне виделся зловещий красноватый оттенок. Темнота была полна звуков… тихих, почти неслышных. Днём они предпочитали таиться по углам, зато ночью наступало их время. Моё чуткое ухо улавливало то шорох осыпающейся штукатурки, то еле слышный топоток крысы. В воздухе витало чувство опасности. Не выдержав, я свернула валиком свой истрёпанный, грязный плащ и положила его на постель, придав ему вид спящего человека, а сама забилась в дальний тёмный угол.

В коридоре не раздалось ни звука, просто дверь моей камеры вдруг приоткрылась, и внутрь проник человек. Невысокий, но гибкий и проворный, одетый в кожаный джеркин и простые штаны. Его руки были в перчатках. Он бесшумно подобрался к постели — так невесомо, будто наплывающий кошмар.

— Что вам нужно?! — вырвалось у меня. Сердце билось, как сумасшедшее.

Человек обернулся, и я завизжала — вместо лица у него был чёрная пустота.

От моего крика ночная тишина разлетелась на звонкие осколки. Облившись ледяным потом от ужаса, в следующий миг я поняла, что это была просто маска. Обыкновенная кожаная маска!

Он потянулся схватить меня, но я увернулась, вскочив на ноги быстрее мысли.

— Не подходи!

В тесной камере некуда было деваться. Я метнулась в одну сторону, в другую, попыталась позвать на помощь, но крик умер у меня в горле, задушенный кожаной перчаткой. Убийца прошипел что-то, разозлившись, что жертва посмела сопротивляться.

«Пульчино!» — отчаянно позвала я, уже не ни на что не надеясь. В глазах потемнело. Вдруг чьи-то когтистые лапы ударили в оконную решётку и яростно тряхнули её, так что с оконницы посыпались мелкие камни. Это точно был не Пульчино! У этого чудовища когти были длиной с мой мизинец! От неожиданности Кожаный Человек чуть ослабил хватку, я вывернулась и змейкой заползла под кровать. Пусть попробует вытащить меня оттуда!

Тем временем в коридоре раздались голоса, а под дверью появилась розоватая полоска света. Кто-то явно спешил сюда. Я услышала:

— Лопни мои глаза, если это был не грифон! Прямо у нас на крыше!

— Брешешь! И где же он?

— Погоди, тут, кажется, кто-то кричал…

Мимо неслышно проскользнул сгусток темноты. В камере не раздалось ни шороха, ни скрипа — просто в какой-то момент я поняла, что снова осталась одна. Кожаный Человек растворился в ночи за мгновение до прихода тюремщиков, причём даже не забыл запереть за собой дверь.

Кое-как собравшись с силами, я выбралась из укрытия. Как раз вовремя — дверь распахнулась, и в камеру ввалился надзиратель тюрьмы вместе с помощником. Фонарь пьяно покачивался в его руке, походка тоже твёрдостью не отличалась.

— Нет здесь никого! — громыхнул он. Я молча показала наверх. С крыши доносилось скрябанье, топот и странные звуки, напоминавшие хлопанье парусов. Очевидно, чудовище, обломав когти об оконную решётку, теперь решило проверить на прочность свинцовый настил. Неужели там действительно грифон?! Судя по лапам и клюву, которые я мельком увидела в окне — очень похоже.

— Надо проверить, — нахмурился надзиратель.

Они ушли. Я слышала, как помощник предлагал вызвать стражу и устроить ночной обход. Грифон над моей головой некоторое время продолжал заниматься вандализмом, потом затих. Чем, интересно, ему так не глянулась наша тюрьма? Откуда он вообще взялся? Может, он тоже пытался добраться до меня и убить? Если верить легендам, грифоны всегда не любили «морских ведьм» — кьямати.

«Я не причиню тебе зла», — мысленно сказала я, пытаясь почувствовать это существо, яростно скребущее крышу в четырех футах над моей головой. Бесполезно! Его сознание походило на неприступную крепость с гладкими стенами, о которую разбивались любые мои попытки.

Возможно, мне мешал страх. Я устала бояться. Устала быть жертвой. В последнее время каждый, кто приближался ко мне, делал это со злыми намерениями. В таких условиях трудно сосредоточиться и «очистить свой разум от зла», как учили нас в монастыре!

Вдруг другая мысль вытеснила мои сожаления о собственной участи и даже страх перед ночным убийцей в кожаном облачении. Пульчино! Почему он не отозвался? Обычно, где бы он ни находился, он всегда откликался на мой призыв. А сегодня его не было, причём с утра он тоже не появлялся…

Я забеспокоилась. Вдруг с ним что-то случилось?

Утром Бьянка надела плащ и приказала Фабрицио отвезти её в Золотой дворец. Пора было навестить Джулию, а то её золовка уже два дня томилась в ожидании новостей. Дождь наконец прекратился, и временами сквозь облака проглядывало солнце — бледное, словно после тяжёлой болезни. Каналы угрожающе вздулись, в узких calle бурлили водовороты, кое-где вода подступала к самым порогам домов. На Пьяцетте лёгкий ветерок подсушивал влажные плиты. Бьянка, выбравшись из гондолы с помощью слуги, заметила группы людей, которые возбуждённо обсуждали что-то, посматривая наверх. Вместе со всеми она подняла голову и вздрогнула. Грифон со второй колонны тоже исчез! Что происходит? Что это могло значить?

«Надо будет поговорить с Инес», — размышляла она, направляясь к парадным воротам.

Джулия встретила её с обиженно-недовольной миной. Ей казалось, что про неё все забыли. Брат, заглянув на минуту, посмотрел на малышку, обещал свою помощь и исчез. Бьянка тоже куда-то пропала… Даже эта нянька, Дзанетта, заглядывала всё реже!