Другое завтра. Хроники города, которого нет - Кали Эн

На мгновение прекратив своё занятие, она вскинула на меня гневный взгляд.

– Не нужно делать вид, будто ты знаешь меня! – процедила сквозь зубы Кейтлин.

– А я и не делаю.

– Послушай, подругами нам с тобой не быть, это и слепому понятно, но не нужно донимать меня глупыми вопросами и кидать всяческие беспочвенные обвинения.

Не сдерживая смеха, я произнесла:

– Беспочвенные? Ты хоть себя послушай… Хотя кому я это говорю. Закрыли тему.

Около пяти минут стояла глухая тишина, затем Кейтлин её нарушила:

– Я не была в восторге от того, чем занималась моя мать. Но у меня никого не осталось кроме неё… То есть до определённого времени. Вот теперь не стало даже её.

Это признание стало неожиданностью, и я подняла на неё свой взгляд.

Она не мигая смотрела в одну точку. Словно погружаясь в воспоминания, на мгновение забыла, где находится.

– Я наверно просто боялась потерять и её, поэтому думать о морали происходящего не стала, – она продолжила говорить, будто этот монолог был только для неё. – Мне казалось, если я буду с ней заодно, всё будет также как раньше, когда с нами был отец. Она начнёт снова улыбаться и смотреть на меня никак на инструмент достижения цели.

Я не любила, когда люди начинали обнажать передо мной душу. Особенно те, кого я презирала. Это означает соучастие в помощи. Даже если не скажешь ни слова, ты всё равно окажешь помощь в роли слушателя. И затем твоя моральная сторона потребует что-нибудь сказать, как-то утешить, ведь сейчас этому человеку может быть хуже чем тебе.

Не желая больше в этом участвовать, я сказала:

– Тебя всё равно это не оправдывает. Так что мне не интересны твои душевные терзания.

– А ты умеешь оказывать поддержку.

Ничего не ответив, я продолжила своё нехитрое дело.

Когда от ужина остались одни кости, а костёр медленно тлел, я приняла удобную сидячую позу для сна. Заведя под правую ногу нож, вторую руку положила на кобуру, где лежал пистолет. Это не паранойя, это меры предосторожности.

Конечно, я не думаю, что Кейтлин причинит мне вред, но и быть неготовой весьма опрометчивое решение.

Прикрыв глаза, я на мгновение забыла, что нахожусь здесь не одна.

– Каково это?

– Что именно? – продолжая сидеть с закрытыми глазами, устало спросила я.

– Застрелить собственного брата, – она произнесла это будничным тоном, словно в этой фразе ничего особенного нет.

Не сказать, что я удивлена или застигнута врасплох. Этот вопрос задавали мне многие. Только другие это делали молча, глазами. Она же первая кто произнёс его вслух.

Открыв глаза, я посмотрела на неё.

Кейтлин сидела, поджав одну ногу к себе, а другую вытянув на земле, касаясь носком углей. В руке она держала флягу и по тому, как её лицо морщилось каждый раз при новом глотке, можно смело предположить, что там не вода.

– Паршиво, – это единственное, что вышло из моих уст.

– Будешь? – она протянула в мою сторону флягу.

– Нет, спасибо.

Алкоголь затуманивает разум, замедляет реакцию, а я не в том месте сейчас, где это допустимо.

– Знаешь, когда ты обрекаешь на смерть незнакомых тебе людей, ты испытываешь некую досаду, тебе становится их жаль. Ведь они не виноваты в драме твоей жизни, – пьяный смешок, за ним нелепая икота и вот её голос переходит на серьёзную ноту. – Но ты быстро забываешь про это, потому что привыкла, потому что так нужно. Ты выбираешь между моралью и семьёй. И, конечно, в моём случае выиграла семья. Так почему у тебя сработала мораль?

– А с чего ты взяла, что я поступила по морали? По-твоему, застрелить собственного брата, это поступить по морали?

– Да. Не дать ему превратиться в одну из этих тварей, это по морали. Будь я на твоём месте, я бы не смогла застрелить мать. Этим же обрекая её на мучения.

На какое-то время повисла тишина.

– Надеюсь, ты никогда этого не узнаешь, – сказав это, я закрыла глаза и отвернулась, давая понять, что диалог окончен.

Двинувшись на рассвете дальше, мы прошли каменистую местность и вышли к заброшенному городу, где потрескавшиеся от времени буквы гласили «Нью-Арк».

Пейзажи не менялись. Всё те же полуразрушенные здания, огромные трещины в асфальтах и угнетающая пустота.

Проходя мимо подземной парковки, Кейтлин произнесла:

– Надо зайти в тот магазинчик. Раньше там обитала одна из группировок. Может, найдём, что полезное.

– Может, они и сейчас там обитают.

– Нет, эти на одном месте не задерживаются, – после этих слов, она решительно двинулась вперёд.

* * *

Johann Johannsson – Soccer Game

Первое, что я почувствовала, заходя в помещение, это спёртый запах разложившегося тела. Может, тут кто и жил когда-то, то сейчас это место явно пустует.

Железные столешницы и битый кафель на стенах, говорит о том, что в далёком прошлом здесь была мясная лавка. Ржавые витрины без стёкол и крупные крюки для тушей, это всё, что имел магазин. Ни консервных банок, ни патрон и тем более оружия здесь не было.

Засмотревшись на потускневшие постеры на стене, откуда на меня устремили свои взгляды группа людей в кожаной одежде с гитарами наперевес, я услышала, как в соседней комнате присвистнула Кейтлин.

Второе помещение являлось холодильной камерой, которая давно уже ничего не охлаждала. Теперь оно служило моргом. Пятеро человек словно свиные туши были подвешены за кожу на крюках. Их животы были исполосованы безумными лозунгами, а лица перекошены гримасой боли с закатанными глазами. У каждого на правой груди была нарисована морда пса.

– Долбаные язычники, – выплюнула Кейтлин.

– Эти люди были из псов? – осматривая внимательно одного из висевших, спросила я.

– Да. Не повезло ребятам нарваться на этих сектантов.

– Но ведь и они не ангелы.

– Каждый выживает как может, – ощупывая карманы брюк трупа, спокойно проговорила она.

– Зачем выживать за стеной, если можно прийти в любой город, где есть кров, работа и еда?

Обернувшись ко мне, она удивлённо вскинула брови:

– Ты реально такая наивная или просто прикидываешься?

– О чём ты?

– Очнись! Города уже давно никого не защищают. Они лишь могут создавать видимость мирной жизни, но в реале не дают её, а наоборот забирают.

– Я не понимаю…

Не успела я договорить, как Кейтлин шёпотом перебила меня:

– Тихо!

В соседней комнате послышался скрип от чьих-то тяжёлых ботинок. В следующую секунду раздался гул голосов.