Дредноуты - Владимир Контровский

* * *

Германские эсминцы, потерявшие после поворота Джеллико след основных сил Гранд Флита, переключили своё агрессивное внимание на соединение Битти. Хохзееторпедоботен заходили и справа, и слева, пускали торпеды, отступали под яростным огнём, но появлялись снова и снова. Атаки продолжались до полуночи; Битти увеличил ход до семнадцати узлов, и в конце концов ему удалось оторваться от противника. Немецкие миноносцы отстали, однако «командующий кавалерией» не стал снижать скорость: атаки могли возобновиться, а если сборное соединение к утру обгонит Джеллико (Битти полагал, что Гранд Флит продолжает идти прежним курсом NW) на двадцать миль, в этом нет ничего страшного. Наоборот, такое увеличение дистанции даже полезно: при возобновлении торпедных атак перелёты снарядов с линкоров Джеллико не повредят кораблям сборного соединения. И Дэвид Битти всю ночь шёл на NW, уверенный в правильности своих действий.

Первое смутное беспокойство он ощутил утром. Эфир безмолвствовал, и это наводило на неприятные размышления: командующему Гранд Флитом пора бы уже выйти на связь. От Адмиралтейства тоже не поступало никаких распоряжений, хотя это было понятно: под снарядами германских дредноутов рухнул незыблемый постулат «Британия правит морями», и лорды Адмиралтейства пребывали в растерянности – в состоянии грогги (подобно боксёру, получившему ошеломляющий удар). Однако приказ о соблюдении радиомолчания (он был принят ночью на «Тайгере») никто не отменял, и вице-адмирал не стал его нарушать.

В 08.15 по корме были замечены дымы. Битти оживился, однако радость его была преждевременной: отправленный к дымам лёгкий крейсер-скаут «Бодицея» донёс, что они принадлежат пяти броненосным крейсерам контр-адмирала Хета, также потерявшего связь с главными силами Гранд Флита и следовавшего в Скапа-Флоу.

Около девяти часов утра, когда до Скапа оставался час хода, Битти твёрдо решил лечь на обратный курс. Встречи с превосходящими силами Хохзеефлотте «кошачий командир» не опасался: он был уверен, что от линкоров уйдёт, а с линейными крейсерами справится. Но в его планы вмешалась погода: она резко ухудшилась. Западный ветер набрал силу шторма, и первой жертвой этого шторма стала «Принсес Ройял».

До сих пор «Принцесса» держалась неплохо, но теперь все её раны вскрылись: волны выбивали временные заделки надводных и полуподводных пробоин, и крейсер начал быстро брать воду, неумолимо заполнявшую повреждённые отсеки. И вскоре его командир, кэптен Коуэн, поднял сигнал «Терплю бедствие». Попытки взять тонущий корабль на буксир успехом не увенчались: Дэйви Джонс уже наложил на «Принсес Ройял» свою жадную лапу и только посмеивался над жалкими потугами людей, пытавшихся противиться его воле. Но люди боролись – до Скапа-Флоу оставалось совсем немного, – и, возможно, спасли бы свой корабль, если бы «Малайя», объятая потоками пены, поднятой мощным подводным взрывом, вдруг не вздыбилась, словно конь, схваченный под уздцы.

«В днище как будто ударили гигантским железным кулаком, – вспоминал старшина Френсис. – Погас свет, и стало тихо, как в церкви. А потом в темноте кто-то закричал: «Вода! Вода на решётках машинного отделения!».

– Надо быть очень хорошим подводником, – мрачно заметил Битти, – чтобы успешно атаковать в такую погоду.

– Говорят, – Четфилд пожал плечами, – Шеер бросил против нас лучших из лучших. И вот результат.

На «Малайе» сочли, что в них попала торпеда с подводной лодки. С мостика даже видели её след, хотя на поверку это оказалось обычной галлюцинацией, которые так часто возникают в боевых условиях. На самом же деле причина взрыва было другая: под покровом ночи быстроходные германские крейсера-заградители «Бруммер» и «Бремзе» нашпиговали минами подступы к важнейшим британским базам, и «Малайя», ставшая вторым мателотом после выпадения из строя «Принсес Ройял», наскочила на минную банку и подорвалась на двух минах. «Тайгеру» повезло – он не коснулся корпусом ни одного из рогатых чёрных шаров, раскачивавшихся под водой на стальных нитях минрепов, – а концевые линкоры, уклоняясь от воображаемой торпедной атаки, обошли заграждение, избежав опасности реальной.

И «Принсес Ройял», и «Малайя» были обречены – эсминцам и крейсерам Гудинафа оставалось только спасать их команды, что в условиях шторма было совсем не простым делом, – а Битти, не желая нести новые потери от ударов подводного врага, полным ходом направился с оставшимися четырьмя кораблями в Скапа-Флоу, и в начале одиннадцатого укрылся в её просторной бухте и от ветра, и от «вездесущих» германских субмарин.

Но не успели якорные цепи прогрохотать по клюзам, как на «Тайгере» была получена прощальная радиограмма Джеллико: «Окружён у мыса Киннэрдс всем Флотом Открытого моря. Погибаю, но не сдаюсь. Боже, храни короля». Прочитав её, Битти переменился в лице.

– All hands up![50]– приказал он. – Поднять якоря – мы немедленно выходим в море!

– Сэр, – осторожно заметил флагманский связист Ральф Сеймур, – для вас есть ещё одна радиограмма, из Адмиралтейства.

Содержание этой радиограммы было предельно ясным: «По нашим сведениям, вблизи Скапа-Флоу находятся не менее шести германских подводных лодок. Выход в море чрезвычайно опасен». В Адмиралтействе хорошо помнили судьбу «Эджинкорта».

– Отставить, – глухо произнёс Битти. – Мы никуда не идём…

Первый порыв прошёл, и Битти понял, что ничего уже не изменить. Он тоже помнил о судьбе «Эджинкорта», более того, меньше часа назад на его глазах погибла «Малайя». Все его корабли повреждены, и выход в штормовое море может привести к тому, что любой из них повторит судьбу «Принсес Ройял». И главное – до мыса Киннэрдс не меньше трёх часов самым полным ходом, а за это время там всё уже будет кончено…

– Если бы я был там… – тихо проговорил «командующий кавалерией».

«Ничего бы ты не сделал, Дэйв, – подумал командир «Тайгера». – Шесть кораблей против всего Хохзеефлотте – это повторение разгрома бедняги Уоррендера». Однако вслух он ничего не сказал, поражённый невиданным зрелищем: у «Железного Битти», у человека без нервов, спокойно стоявшего на открытом верхнем мостике под снарядными осколками, влажно блестели глаза.

Вице-адмирал Дэвид Битти плакал…

Когда «Мальборо», «Император Индии» и «Куин Элизабет» скрылись под водой, перед адмиралом Рейхардом фон Шеером во весь рост встал важный вопрос: что ему делать дальше? Флотом Открытого моря одержана громкая победа, в этом сомнений не было – на дно ушло пятнадцать британских дредноутов, половина линейных сил Гранд Флита. Потери немцев вдвое меньше – Хохзеефлоте потерял всего семь дредноутов. Однако победа, даже громкая, – это ещё не полный разгром. У Ройял Нэйви осталось ещё пятнадцать[51]линейных кораблей, которые спешат сейчас укрыться в спасительных портах (или уже укрылись, такое тоже возможно). И у англичан есть резервы – четыре дредноута[52]в бою не участвовали, в строй войдёт «Рэмиллис» – пятый линейный корабль серии «R», – и уже достраиваются четыре новых линейных суперкрейсера[53]. А если ещё подтянутся французские линкоры, то будет восстановлен «дредноутный паритет». Враг залижет раны, и всё начнётся сначала: вожделенное господство на море так и не будет достигнуто.