Агент полковника Артамонова - Борис Яроцкий

А самое главное, что подкупило Константина — доказывало стремление торговца служить святому делу освобождения Родины — важные для русского командования факты.

Количество войск в Пловдиве почти соответствовало данным, которыми уже располагал Фаврикодоров. Что же касалось количества орудий, их было значительно больше. Еще не было известно, где окажутся 32 пушки маленького калибра. Это были стволы египетского Хасан-паши. Судя по направлению, колонна 15-тысячного войска направлялась в город Никополь, но могла она повернуть и на Плевну, если еще не повернула. С каждым часом обстановка менялась, постоянно нуждалась в уточнении.

Судя по инструкции, которую полковник Артамонов устно передал через «старуху с внучонком», командование Дунайской армии нуждалось в точном местонахождении пороховых погребов, складов боеприпасов, орудийных площадок, пунктов боепитания пехоты. Все эти цели предстояло определить с точностью до метра.

Опытный лазутчик понимал: эти сведения нужны русским артиллеристам.

Нужно было торопиться с поимкой знающего крепость офицера.

Сняли домик в самом центре города — возле мечети Куршум-джами. Его хозяин — престарелый мулла Мустафа, давно находящийся на покое, — берег его для дочери, но дочь, овдовевшая настоятельница приюта, жила в Константинополе, поэтому домик пустовал.

Мусульманин Хаджи-Вали снял его на месяц — не для себя, а для французской писательницы Жанны Дюбуа. «Старуха», присланная полковником Артамоновым, прекрасно владела французским. Так как многие француженки-женщины свободного поведения, Жанна, о чем хозяин домика был осведомлен, для бесед за чашкой кофе приглашала мужчин. У нее бывал Хаджи Вали с молодым худощавым болгарином.

Обычно у крепостных ворот Хаджи-Вали продавал рахат-лукум. Изредка к нему подходили офицеры. Он с ними охотно вступал в разговоры, хвалился, как он славно воевал в Севастополе, был подрывником. Подрыв пятого бастиона русских — это его работа. За нее он удостоен боевой медали «За храбрость».

Среди невольных слушателей ветерана Крымской войны оказался капитан Намык. Он похвалился, что его дальний родственник, племянник министра двора турецкого султана, тоже имеет такую награду и очень ею дорожит.

Уже на следующий день француженка Жанна Дюбуа стала «пасти» капитана. Женское обаяние сделало свое. В кафе они познакомились. На вечер она пригласила его к себе на чашку кофе. Но здесь для лазутчиков произошла маленькая неувязка. Капитан пришел не один, а с другом-сослуживцем. Тому захотелось познакомиться с живой писательницей, а заодно за ней приударить. Капитан, как это ни парадоксально, имея в городе две любовницы, решил писательницу уступить другу, разумеется, за соответствующую плату.

В каморке терпеливо дожидались Константин и его напарник студент Иванов. Капитан маленький, плюгавый — обезоружить и связать его было минутным делом, чтоб уже потом, когда он поймет, кто его и зачем обезоружил и связал, задавать вопросы и получать на них четкие, правдивые ответы. Ну а если он откажется давать показания, применить болевое воздействие, примерно такое, как это практикуют янычары в отношении славян.

По первоначальному замыслу было допросить и запереть его в подвале до прихода русской армии, но подвал на двоих не рассчитан, двое найдут, как освободиться. Не случайно одна голова — хорошо, две — лучше.

В каморке лазутчики решали задачу, как и куда спровадить непредусмотренного турка. А второй — тоже офицер и тоже капитан инженерных войск. От второго капитана нужно было избавиться в крайнем случае с помощью ножа.

Выход нашла Жанна. Примерно через час она вошла в каморку, тихо спросила:

— Вы еще не спите?

— Ждем сигнала.

— А они спят. Я им снотворного подсыпала.

— Спящих не допросишь, — сказал Константин. — Если бы можно было их вывезти, скажем, за город, в Брестовец. Это полчаса езды на Ловчу. Насколько я понимаю, у твоего отца, Дмитрий, там склад табака-сырца.

— Ночью, уважаемый Хаджи-Вали, кругом посты. А вот с восходом солнца пост на Зеленые Горы снимают.

Еще по экспедиции шестилетней давности Константину было известно, что селение Брестовец сразу же за Зелеными Горами — это два холма, откуда с южной стороны хорошо просматривается город. Было опасение, что там уже закрепились войска, не исключено, что стоит по крайней мере батарея. Значит, в Брестовце полно военных.

Хозяин явочной квартиры камнетес Кирилл Новов может не согласиться оставить у себя пленников. В случае провала операции турки хозяина повесят. А у него малолетние внуки, турки и внуков не пощадят.

Время близилось к полуночи. На звездном небе — ни облачка. От домика муллы до старого болгарского кладбища — полверсты, а дальше через кладбище по мало приметному проселку есть выезд на селение Кришин, от Кришина до Брестовца — не более двух верст.

— Я иду за подводой, — сказал студент, — погрузим их в ящики из-под табака.

Пленников связали так, что они могли передвигаться своими ногами, на головы им натянули мешки.

На подводе оказалось четыре ящика: всегда меньше четырех не грузили, ведь товар легкий.

— Два с табаком. На всякий случай, — объяснил студент. Он был за хозяина и возницу.

Константин сопровождал груз в качестве подсобного рабочего. Дорогу лошади знали: отсюда прямиком возили ароматный сырец на табачную фабрику.

Жанна исчезла в ту же ночь. Неделю спустя «старуху с внучонком» встречали в Систово.

Не задержались в Брестовце и турецкие офицеры. Их перевозили болгары в катафалке в узких и тесных гробах. Катафалк сопровождали двое в черных одеждах монахов — Адам Борташевич и Семен Разлуцкий.

Поздно вечером того же дня, дав офицерам отдышаться (раздеть их пришлось еще в домике муллы, да простит Аллах!), полковник Артамонов приступил к допросу. Участие в допросе принял начальник штаба Западного отряда. Этому отряду предстояло брать штурмом крепость Плевну.

Фаврикодорову приказано было остаться в Плевне, продолжая выполнять прежнее задание.

Через Борташевича и Разлуцкого он передал: южнее Плевны в селениях Сельви-Оглу и Жемасе накапливаются войска, но какие именно и под чьим командованием, предстояло уточнить.

— Я завтра же туда отправлюсь, — сказал Константин. — Наших болгарских друзей туда не пустят. Иванов уже делал попытку — повез табак в местную лавку, но подводу не пропустили. Могли и лошадей отобрать. Счастье его, что откупился. Так что я пойду под видом отставного солдата, торгующего сладостями.

Разлуцкий напомнил, что от Константина полковник ждет сведения о крепостях Шумла и Варна.

— А возвращаться приказано через Адрианополь. Оттуда наш агент — вы его знаете, он с нами встречался в экспедиции — переправит вас в Габрово.

Габрово! Сердце опытного лазутчика екнуло. Упоминание города, в котором он родился и вырос, оживили в памяти недавнее свидание с родными. Удастся с ними свидеться снова? Прощаясь, он запомнил просительный взгляд Марь-янки: возвращайся, но уже не один, а с дедом Иваном.