Струны волшебства. Книга третья. Рапсодия минувших дней - Милена Завойчинская

Мой карман оттягивал артефакт, сделанный мамой.

— Рэми, ты уверена в том, что собираешься делать? — придержал меня за локоть Дар, когда мы вышли наружу.

— Да. Так надо.

Не глядя на него, я заперла склеп, дважды повернув в замке ключ, после чего убрала его в то место, где он и хранился последние годы. Углубление над дверью словно для него и было создано, чтобы не носить с собой связку каждый визит к предкам.

Мы торопливо уходили обратно к лесу. На открытом пространстве удобнее менять ипостась двум огромным рептилиям, это бесспорно. Но точно так же удобно и рассмотреть их издали, а сеять панику не в наших интересах.

В планах — продвигаясь вдоль западного предгорья, добраться до населенного пункта, расположенного на одной широте со столицей Дагры.

…И снова перелет. Драконы скользили высоко, прячась в тяжелых зимних тучах, беременных снегом. Вот-вот и повалит, скрывая наши следы вокруг графского замка. Глядишь, утром и не останется ничего, что указывало бы на присутствие чужих в его окрестностях и на кладбище. И будут гадать слуги, кто же убил их сумасшедшего господина…

А я словно поставила галочку в пункте: «уничтожить Гаспара». Выполнено. И мне даже не было любопытно, лорд Калахан вырвал ему сердце или отрезал голову. Главное, что и в этом времени за папу и маму отомстили.

Я становлюсь ужасно циничной и жестокой. Или это не жестокость, а просто жесткость? Где та грань, за которой я потеряю себя прежнюю окончательно?

— Снижаемся, — обратилась я к дракону. — В этом городе много постоялых дворов, отдохнем.

«Понял, действуй», — мысленно ответил лорд Калахан.

И я, прикрыв глаза, стала плести волшебство своего народа. Короткая стихотворная рифма, напетая вполголоса, — и тучи разродились снегопадом. Причем столь обильным, что спина рептилии, на которой я, нахохлившись и пряча лицо от ветра, размышляла о бренности всего сущего, быстро побелела.

А мы снизились на окраине города. Там меньше свидетелей, которые могут нас увидеть, так как образ жизни местных заставляет их самих прятаться и скрываться.

Кутаясь в плащи, мы торопливо шли прочь из трущоб в более благополучные ремесленные районы. Там можно найти приличный, но не слишком дорогой постоялый двор или трактир.

Увидев вывеску, на которой толстый белый кот сидел в обнимку с пучеглазым гусем, я остановилась. От здания шла хорошая энергетика, которую я чувствовала даром сидхе. И название забавное и милое, такое же, как и картинка: «Кошак и гусыня».

— Давайте сюда, — придержала я Дарио, помогавшего мне идти.

Мы ввалились под навес над крыльцом, принялись стряхивать с себя сугробы, собравшиеся на плечах, спине и голове.

Ирма тихо фыркала, словно большая кошка, и с шальной улыбкой осматривалась. Похоже, столько снега ей ранее видеть не доводилось. Ведь она никогда не покидала Тьяринду, а там зимы теплые, снег не выпадает совсем. Если только в горах.

Мы не успели еще до конца отряхнуться, а дверь уже приоткрылась, и выглянул пухленький симпатичный мужичок невысокого роста. Оглядел нас внимательно, прошелся масленым взглядом по скалящейся в улыбке Ирме.

— Вы к нам?

— А есть варианты? — отодвинув его в сторону, прошел внутрь лорд Калахан.

— Кошак? — внезапно хихикнула тень.

Удивленно взглянула на нее, потом на трактирщика. А ведь и правда! Его лицо и морда толстого кота на вывеске были чем-то неуловимо похожи. Будто художник по-дружески подтрунивал над хозяином заведения, рисуя добродушного полноватого дядьку в образе такого же упитанного, довольного жизнью кота.

Я невольно улыбнулась, а встречающий нас «кошак» приосанился, погладил выпирающее тугое брюшко, потом провел пальцами по несуществующим усам и подмигнул Ирме.

— Похож, да? Зятек мой рисовал. Правда, от «гусыни», жёнки своей, получил по шее. Хоть и родные мы с сестрой, а она высокая и тощая. Ну чисто гусыня.

— Вы с сестрой вдвоем владеете трактиром? — спросила я.

— А то ж. В наследство как получили, так вдвоем всё и стали содержать. Семейное дело, значится. Она готовит, я — всё остальное. Позднее уж мужик ейный добавился. Ну и моя супружница, значится. Так что, заселяетесь? Надолго? Погодка-то как завьюжила… — взглянул он на небо. — Ух, и снегопад! Сколько ж работы потом, сугробы разгребать.

Я поманила Ирму, и мы вошли в тепло. За нами проследовал хранивший всё это время молчание Дар.

Выпоротые из плаща и ремня золотые монеты чеканки Дагры, которые уцелели у меня во время скитаний, я уже передала лорду Калахану. Он наш командир, ему и вести переговоры и расплачиваться. Так принято, да и внешность у него внушительная.

— Две комнаты. Одну девушкам, другую нам, — едва повел он подбородком в сторону Дара. — И много горячей еды. Мы продрогли и устали.

— Печь только растапливаем, рассвет же еще, почитай, — потирая озябшие руки, сообщил хозяин. — Придется подождать. Ну или пока закуски и то, что можно не греть. А позднее — горячее.

— Давай, — холодно кивнул дракон и прошел к столу.

Мы с Ирмой, как примерные девушки, тут же последовали за ним, сели за стол и сложили руки.

Уже позднее, когда мы все поели и поднялись в хорошо протопленные комнаты на втором этаже, меня накрыла усталость. Столько всего случилось за эти часы. Тяжело…

— Ирма, полей мне, я умоюсь, — попросила я, стоя у сундука, на котором ютились тазик и кувшин с водой.

— Длинный вечерок был, — прокомментировала оборотница, беря в руки кувшин и наклоняя его, чтобы тонкая струйка потекла мне в подставленные ладони.

— Не то слово, Ирма. А сколько всего еще предстоит…

— Надо, значит, сделаем, — философски ответила она. — Но сначала отдохнем.

Моя голова едва коснулась подушки, и я отключилась. А проснулась как от толчка. Глянув в окно, поняла, что умудрилась проспать не только все утро, но и большую часть дня. Ирма лежала на своей кровати, закинув ногу на ногу, глядя в потолок и дирижируя пальцем слышимую только ей внутреннюю музыку.

— Ужинать будете? — повернула она голову, почувствовав, что я больше не сплю. — Мы все давно уже встали и по очереди спускались вниз, чтобы позавтракать и пообедать. Лорд Шедл караулил ваш сон снаружи, чтобы никто не вломился и не разбудил.

— Ужинать буду, — подумав, заявила я и села. — Как на улице? Метет всё еще? И чем кормят?

— Метет, но уже не так, как когда мы сюда пришли. А кормят неплохо. «Гусыня», — тут она тихо хохотнула, — отменно готовит. В том числе гусей.

Запеченный с капустой гусь и правда оказался отменным. Я так объелась, словно и не леди вовсе, а побродяжка, добравшаяся до нормальной еды после долгой голодовки. Аж неловко стало под пристальным взглядом Дарио.