Ярослав Умный. Государь Руси - Михаил Ланцов

— Что видел?

— Эта римская сопля просто отсиделся за нашими спинами.

— Харальд, ты дурак?

— Чего?!

— А того?! Как бы он смог обогнать наши драккары?! Ты сам, как малолетник придурок, побежал вперед. И что? Доволен? Сколько твоих полегло?

— Это была достойная смерть!

— Достойная, — прорычал Ивар. — Но эти ребята не встанут с нами в Британии. Если бы не твоя глупость – у нас бы потерь почти не было. Ярослав бы вышел вперед, а мы пошли следом, повторив разгром сарацинского флота.

— Я был лучшего о тебе мнения, — скривившись произнес Харальд и сплюнул в воду. — Не думал, что ты трус.

— Иди ко мне, и ты узнаешь, кто из нас трус! — воскликнул Ивар, хватаясь за топор.

— А кто как не трус предложит прятаться за спину этой римской сопли?

— Ярослав тебя уже побеждал. Забыл? Щенок. Забыл, благодаря кому ты все еще дышишь?

— Ему повезло.

— И с Хрёриком тоже повезло? И Хорезмшахом повезло? И в Александрии повезло? И в Иерусалиме?

— Сарацины лишь смазка для мечей. Это все знают. Наши их там режут без всяких проблем.

— Наши бы их не резали так, если бы Ярослав не показал, как это делать. Или ты думаешь, почему я легко смял центр? Потому что применял приемы, подсказанные этим римлянином. И потерь у меня почти нет. И все дела сделал, пока ты и твои ребята отчаянно рубились и умирали.

— В метании сулиц нет чести, — с отвращением произнес Харальд и снова сплюнул, но теперь так, чтобы слюна попала на борт корабля Ивара.

Тот дернулся, но его крепко держали свои же.

— Это у тебя нет чести, — прошипел сын Рагнара.

— Ты так лаешь только потому, что мы поклялись до окончания этого похода не проводить божьего суда. Щенок. Знаешь, что я не трону. Ибо слова, сказанные перед лицом Одином, для меня важнее твоего тявканья.

— Не боишься, что я прекращу этот поход? — холодно и тихо произнес Ивар, нервно тиская ручку топора.

— И расстроишь покойного папочку? Ай-ай-ай. Нет, щенок. Не боюсь. Ни тебя, ни твою римскую соплю, за которую ты все норовишь спрятаться…

Еще немного полаялись. После чего корабли «разбрелись» на приличное расстояние, окруженные соратниками. От греха подальше.

Харальд торжествовал.

Его слова разошлись по всем кораблям в считанные минуты и обсуждались. Дескать, какой смельчак. Бросил вызов двум непобедимым конунгам. И те не нашлись, что ответить ему. Силен бродяга. Да и люди его любят. Свой он человек. Свой. Не то, что этот ромеец, или Ивар, что разжирел и обабился за время жизни в южных морях.

Да, Ярослава они до сих пор уважали. Но авторитет его пошатнулся очень сильно. Не принять участие в бою – позор. И плевать, что не успел. Нужно было успеть, а не маневры всякие маневрировать.

Впрочем, уже на утро следующего дня, весь флот построился оговоренным ранее ордером и пошел за Ярославом. Который вместо устья Темзы почему-то правил южнее. В пролив. Явно задумываю какую-то одну из своих обыденных хитростей.

— Он ведь ромеец. Он честно и открыто воевать не может. Змеиная его натура не позволяет… — стали болтать среди викингов, в качестве реакции на этот поступок. Но подчинились. Пока подчинились.

* * *

Тем временем где-то в лесах Прибалтики проходил слет военных вождей и старейшин балтских племен.

— Мой каган выступил! И теперь идет на Новый Рим! — торжественно произнес хазарин перед этим слетом влиятельных людей нижнего течения Двины и Немана.

— Твой вождь, он разве каган?

— А разве может быть каганом тот молокосос, которого поставили над нами раввины? Нет! И мы выбрали своего! Настоящего!

— А кто мы? Неужто весь каганат выступил?

— Все! Кроме совсем трусливых.

— И много этих трусливых? — не унимались старейшины балтов.

— Имеется. Но с хазарами вышли и аланы, а также союзники из числа половцев и огузов, что идут мстить за гибель родичей в огне степного пожара.

— А печенеги?

— И они, — не очень уверенно произнес хазарин. — Лучше момента, чтобы выступить вместе с нами и раздавить эту гнойную гадину – не найти.

— Как же мы ее раздавим?

— Вырежем и выжжем все, что за пределами стен Нового Рима. — Уверенно произнес хазарин.

— Если сам Новый Рим не взять – все впустую.

— Возьмем!

— Приступом его не взять!

— Измором возьмем! Кроме того, мы сейчас переговоры ведет с кое кем из недовольных семей византийских. Они обещают прислать осадные машины на кораблях. Ярослав не только нам с вами зла причинил множество. Это порождение бездны несет только боль и разрушение всем вокруг. Все народы от него воют.

— Так уж и воют?

— Даже люди севера охотно бы от него избавились. И, как мне сказывали, из этого похода он если и вернется, то как побитая собака. Без добычи и удачи. Выступайте вместе с нами! И к нам присоединяться остальные!

— Что-то не вериться… — хмуро произнес один из старейшин балтов.

— Вериться… не вериться… — мрачно произнес их Верховные военный вождь. — Мы и так собирались в большой набег идти. И резать всех, до кого доберемся. Мстить за кровь родичей. Если хазары поддержат нас – что же в том плохого? Значит мы не только по Двине все у Ярослава разорим, но и дальше продвинемся.

— А если это ловушка?

— Да какая ловушка? Хазарин верно говорит. Всем эта кровожадная тварь уже поперек горла. Так я говорю?

— Так! — поддержали его хором многие из старейшин балтов.

— Так! — закричал хазарин и его сопровождающие.

А чуть в стороне, в тени стояло несколько человек в капюшонах и невзрачной одеждах. Их лица были почти полностью скрыты в тени. Почти. Но внимательный наблюдатель мог заметить, что, на губах у них играла едва заметная улыбка.

868 год, 23 июня, Винтан

Объединенный флот отвернул от устья Темзы южнее и, обогнув побережье Кента, вошел в залив Те-Солент. И там произошло то, что Ярослав уже ожидал после выходки у побережья Фризии.

Харальд, подняв шум, устремил свои драккары вперед. Стараясь первым добраться до берега и столкнуться с противником лицом к лицу. Остальные драккары иных мелких вождей последовали за ним. Психология момента им была очень точно определена и использована. Вновь. Даже Ивар был вынужден последовать за Харальдом. Скрепя зубами, но последовать.

Вырвавшись вперед, Харальд повел своих людей к городу Хамвик, который в более поздние времена был известен как Саутгемптон. И попытался взять его с наскока.