Рубины для пяти сестер - Марина Болдова

– Шути, шути. Вот на самом деле дослужусь до высокого чина, и ты у меня попляшешь! – добродушно пригрозил Борин.

Артем с удивлением посмотрел на начальника. Такое благодушное настроение с раннего утра было из ряда вон. Обычно Борин приходил хмурый от недосыпа и без огромной чашки кофе был глух к шуткам подчиненных.

– Леонид Иванович, а вы кофе пили? – осторожно спросил Артем.

– Пил, только не дома, – по лицу Борина расплылась довольная улыбка.

«Чудеса», – подумал Артем и на всякий случай нажал кнопку электрического чайника.

– Что споешь, голубь мой?

– Только печальную песню о похоронах. Народу было столько, что казалось, поток желающих проститься не иссякнет до вечера. Родственников не так уж много. Самые близкие – семья Соколовых и двоюродная сестра покойной – Анна Андреевна Анфимова. Потрясающая красавица. Вот с ней мне и удалось поговорить. Правда, рассказчица она вчера была не очень, но основные сведения о пропавших сережках я получил. Эти серьги – из старинного гарнитура, принадлежавшего когда-то их бабушке Печенкиной Анне Владимировне, у которой было пять дочерей. Старшая, Зоя, с юности жила в Польше. Вторая дочь, Антонина, – в Париже, Анастасия – в Петербурге с матерью отца, а две младшие дочери, Наталья и Елена, с родителями в Оренбурге. После смерти отца в семнадцатом году каждая из сестер получила по одному предмету этого гарнитура. Вроде как по завещанию. Анна Андреевна – дочь самой младшей из сестер. У нее, точнее, у ее дочери, хранятся два украшения: кольцо, принадлежавшее Елене, и заколка Анастасии, умершей в блокаду в Ленинграде. Я вот тут набросал схемку, чтобы было понятно, кто есть кто и кому что принадлежит.

– Все это интересно, но непонятна цель убийцы. Зачем ему чужие украшения? Нужны деньги? Но золото самой Головановой и часы мужа вкупе стоят примерно столько же, как я полагаю. Их он не тронул, хотя времени было достаточно. Я все еще склоняюсь к версии, что убийца и вор – два разных лица. Значит, и цель убийцы – не деньги. Давайте-ка не будем торопиться объединять пропажу украшения с убийством и взрывом! Что-то еще важное поведала сестра убитой?

– Нет, но мне показалось, она о чем-то умалчивает. Возможно, я ошибаюсь. Сколько ни пытался разговорить дамочку, не вышло.

– Да, и сегодня у них тяжелый день, но на завтра назначай встречу и Соколовой, и жене убитого Голованова. Историю с семейными ценностями нужно раскрутить до конца.

– Понял, Леонид Иванович.

– Вчера я встречался с Дарьей Шерман, подругой сестер. – Борин на миг смутился. Поговорить о делах с Дашей ему удалось лишь утром за завтраком. – Она подтвердила, что семейная тайна, связанная с этим гарнитуром, действительно существует. Но рассказывается скорее как сказка. Якобы было завещание прадеда, который распорядился разделить драгоценности по сестрам с целью, чтобы их потомки когда-нибудь собрались все вместе. Утопия, конечно. Но в последнее время Галина с Еленой занялись активными поисками сведений о родственниках.

В кабинет, на ходу расстегивая куртку, вошел Сергей Безрядин.

– Извините, опоздал. С утра встречался с Верой Андреевной Хохлуновой, это секретарь Соколова. Очень интересная и умная женщина. С Соколовым они знакомы еще со школы, учились в одном классе. Дружит с его женой, как и с женой Голованова. Она мне поведала не такую уж давнюю историю, связанную с машиной Соколова. Только не с этой, взорванной, а с той «десяткой», на какой ездит сейчас его сын. В две тысячи втором Елена Соколова, будучи за рулем, попала в ДТП. «Хонда», которая в нее врезалась на перекрестке, принадлежала владельцу сети магазинов иномарок Гайнуллину Рашиду Рифатовичу.

– Фамилия знакомая.

– Да, у нас проходил по наркоте его сын Марат Гайнуллин. Вера Андреевна говорит, что об этом деле тогда писали многие газеты. Может быть, вы помните? Если кратко, работники ГИБДД, приехавшие на место, толком не зарисовали схему происшествия, не зафиксировали, где находилась «Хонда» после столкновения. Протокол не составили. Так делалось с подачи высоких чинов, коих «попросил» Гайнуллин. Жена Соколова растерялась и подмахнула документы, не разбираясь и не вникая. Гайнуллин подал в суд. Дело попало, как выяснилось позже, не случайно, к судье Ефимовой. Да, той самой печально известной Ефимовой, что потом поймали на взятке. Та решила дело в пользу Гайнуллина. Адвокатом Соколовой выступал Голованов. Юрист он грамотный, сразу понял, что дело нечисто. Суды тянулись год, все ходатайства Голованова о проведении экспертизы Ефимова отклоняла, в качестве основного свидетеля был привлечен восемнадцатилетний сын Гайнуллина, который во время аварии сидел на пассажирском месте. Тогда Голованов сделал ход конем: подал жалобу в надзорную инстанцию. Выяснилось, что Ефимова является женой родного брата Гайнуллина. Дело передали другому судье, который легко установил вину водителя «Хонды». А Ефимова поимела крупные неприятности. Но вот дальше начинается самое интересное. На следующий день сын Гайнуллина, будучи сильно под кайфом, облил кислотой «десятку» Соколова, припаркованную перед подъездом. Охранник, вышедший на его беду в тот момент покурить, скрутил бедолагу и вызвал милицию. При обыске у него нашли несколько доз. Получил мальчик по полной программе.

– Да, это я помню. Дело тогда вел Васильев. Отец Гайнуллина попытался сунуть взятку и ему. Если парнишка вышел, то взрыв может быть и его рук делом. Сергей, проверь Гайнуллиных, и сына, и отца.

– Хорошо. Теперь по делу о мошенничестве на фирме Соколова. Главными обвиняемыми были начальник службы безопасности, или, по-тогдашнему, «крыши» фирмы Соколова – Дохлов Павел Николаевич и директор фирмы «САМ и К» Самойлов Петр Константинович. Оба получили по пять лет. Самойлов скончался в день вынесения приговора, не выдержало сердце. Как выяснилось, был хроническим алкоголиком. Дохлов вышел в девяносто девятом по амнистии. Проживает сейчас в Оренбурге, открыл охранное агентство, преуспевает. По нашему ведомству больше не привлекался. Женат гражданским браком, дочери два года. Третий участник, Виктор Шерман, так и не привлеченный к ответу, погиб – сгорел в автомобиле.

– Да, это известно. Думаю, Дохлову такая «остывшая» месть через столько лет ни к чему. Но проверить нужно. Артем, поедешь в Оренбург, тебя встретят. Плюс пороешься в архиве – все о Печенкиных. А я сегодня поговорю с Еленой Соколовой и ее матерью. Вдову пока трогать не будем. Все, голуби мои, разлетаемся.

* * *

– Зайка, иди отдыхай, а я приготовлю что-нибудь на ужин. – Ее муж, подхватив пакет с продуктами, удалился на кухню. Что-что, а готовить Сашка любил. Во времена почти тотального отсутствия в магазинах съестного умудрялся из того, что удавалось добыть в очередях, приготовить так, что Ляля, не большая любительница поесть, съедала все. Частенько поздним вечером, уложив искупанных и накормленных детей, он шел на кухню и возвращался с тарелкой, на которой красиво уложенной пирамидкой высились бутерброды с «чем-то там». Это «что-то» оказывалось или килькой в томате на колечках золотистого лука, или холодной картофелиной, нарезанной на тонкие кружочки. Райская еда, деликатес, заслуженная награда за дневной труд. До сих пор Ляля любила кусочничать…