На линии огня - Александр Тамоников

Получив доклады по результатам разведки, Черников приказал разведчикам вернуться к постам и подготовиться к ликвидации часовых. Вызвав командиров отделений, уточнил задачу на третий, основной этап, и отдал команду на выдвижение подразделений к рубежам проведения штурма. Задержал первое отделение, так как решил руководить боем непосредственно в лагере и лично уничтожить главарей банды. Но ему требовалось время на доклад в Центр, оттого второе и третье отделение пошло к рубежам раньше. Катаев выслушал Черникова, признал действия группы правильными и пожелал Александру удачи. И только после этого первое отделение с командиром группы, санинструктором и связистом, применяя средства маскировки, двинулось к балке. Начался основной этап боевой операции «Лесной пожар» — последней операции в карьере подполковника Черникова. Но ее еще надо было успешно провести. Что удавалось далеко не всегда, даже при самом, казалось бы, благополучном стечении обстоятельств.

Отделения к цели продвигались медленно, осторожно. Впереди каждого из них шел сапер, внимательно осматривая местность и следя за показаниями миноискателя, способного определить взрывное устройство любой конструкции в корпусе различных материалов, будь то метала, пластика и даже обычного картона или рубероида. Бандиты вполне могли нашпиговать лес растяжками, минами, самодельными «сюрпризами». Несмотря на то, что разведка ловушек не обнаружила, Черников остался верен себе и подстраховался. Раннее обнаружение группы, а тем более неоправданные потери никому не нужны. Сам он шел вместе с майором Волиным и прапорщиком Легостаевым. Километр первое отделение преодолело благополучно, без проблем. Обойдя лужайку, Черников вызвал разведчика отделения:

— Двенадцатый, я — Первый! Контролируешь часового?

— Так точно.

— Мы находимся в двух километрах от лагеря с юга, на каком удалении от нас вражеский пост?

— Примерно полтора километра.

— Значит, километр можем идти по прямой, далее необходимо обойти пост. Как лучше это сделать?

— Слева или справа — без разницы, но не ближе ста метров от условной прямой между вашим настоящим местонахождением и лагерем. Лучше справа, тогда вы сразу выйдете к лагерю чуть левее палатки, откуда сможете рассмотреть объект.

— Я все понял, благодарю.

— При необходимости могу выйти к вам навстречу и проводить до лагеря в обход поста.

— Не надо! Контролируй пост и будь готов снять часового!

Отделение продолжило марш. От Кутепова и Черевича поступили доклады, что и второе с третьим отделением прошли километр без проблем. Боевая группа спецназа «Штурм» медленно, но верно приближалась к цели.

А в бункере лесного лагеря главари банды не спали. Они уже было устроились на отдых после утех с рабынями, но в спальный отсек неожиданно просунулась голова связиста Хакима.

— Босс! — обратился он к Гасану.

— Ну, чего тебе?

— Вас Эмир вызывает!

— И чего ему не спится? — проворчал Курбанов.

Гасан оборвал помощника:

— Заткнись, Курбан, и помни, тебе в 4.00 еще посты менять!

Курбанов повернулся к стене. Полтора часа до смены на отдых у него было, остальное доспит утром. Подъем проведут и без него.

Гасанов со связистом прошел в отсек, где на столе была разложена новейшая спутниковая станция, поднял трубку:

— Гасан на связи!

— Крепко спишь, Гасан, долго будят тебя…

— Я еще и не ложился.

— Почему? Какие-то проблемы в лагере?

— Нет. Никаких проблем. Бессонница.

— А может, бабы? Сколько их у тебя?

— Шесть штук.

— Смотри, не переусердствуй.

— За меня не беспокойся, Эмир! Скажи лучше, зачем вызвал в это время? Есть серьезная причина?

Гасан услышал, как Эмир усмехнулся:

— Конечно, есть. Твой отряд должен был выступить завтра на рассвете.

— Да, должен.

— Так вот, выступишь сегодня в ночь, в 23.00.

— Почему? Русские узнали о моей базе? — удивился Гасан.

— По информации, что я получаю из их штаба — нет, более ранний выход связан с изменением обстановки в Ингушетии. Акт возмездия и устрашения мы должны провести раньше назначенного срока.

— Понятно.

— Днем рабов переведи в аул, пусть работают в семьях наших бойцов. Лагерь замаскировать, заминировать. Предупредить жителей Хубачи, чтобы не ходили в лес, особенно следили за детьми во избежание несчастных случаев. Семье Курбана лучше перебраться в Махачкалу. Только Аллах знает, как закончится наш рейд, и не узнают ли русские о том, что в акции участвовал Доку. Если узнают, его семье может не поздоровиться. Это нам не надо.

— Русские не трогают наши семьи.

— Так было раньше как будет сейчас, не знает никто. Впрочем, если Курбана не очень волнует семья, то может оставить ее в Хубачи.

— Хоп, Эмир! Я поговорю с ним.

— Поговори! С подъема займись подготовкой отрядов к выходу, маскировкой лагеря. Минирование базы и подходов к ней проведешь непосредственно перед уходом. Связь со мной после выхода за перевал Хасбат, я уточню ваш маршрут. У меня все. Спокойной ночи, Мамед!

Отключив трубку, Гасан бросил ее на стол.

— Что-нибудь случилось, командир? — осторожно спросил связист.

— Ничего. Сходи к бункеру, приведи сюда Ларису.

Связист скрылся за дверью блиндажа. Вскоре вернулся с заспанной молодой, красивой женщиной, кутавшейся в халат.

Гасан указал Хакиму на дверь:

— Выйди!

— Тебе мало того, что было накануне? Мне раздеться? — спросила женщина.

— Нет. Скоро тебя отведут в аул, передадут в семью Курбана. Будешь делать то, что скажет его старшая жена.

— Как прикажете, — покорно сказала рабыня.

— Ступай, Лариса.

Женщина вышла из блиндажа. Хаким отвел ее обратно в бункер. Вернувшись, застал свой отсек пустым. Проверив работу вибрационного сигнализатора вызова станции, прилег на топчан, уснул.

В 3.50 полусонный Доку Курбанов вышел на улицу. В центре лагеря на площадке построения, в шеренге стояли четверо боевиков — очередная смена караула.

Зевнув, Курбан сказал:

— Руслан Душев, пост № 1, у балки; Ваха Абитов, пост № 2, на тропе; Алим Бердыев, пост у родника!

— Разводить по постам не буду, сами сменитесь, не в первый раз! Службу нести, как положено. Я проверю. Замечу кого спящим, накажу! Вопросы?

Вопросов у смены часовых лагеря банды Мамеда Гасанова не было.

— Автоматы к бою! — приказал Курбан.