На линии огня - Александр Тамоников

— Первый! Я — Двенадцатый!

— На связи! — ответил Черников.

— Докладываю: «дух», что ушел из лагеря, уничтожен.

— Где ты его зацепил?

— У балки. Вылетел из леса как угорелый, весь ободранный, в лохмотьях — и прямо на меня. Ну, а остальное было делом техники.

— Ты сейчас на плато между «зеленками»?

— Так точно, у балки!

— Оставайся пока там. Со стороны аула выдвинулась группа вооруженных мужчин. Сейчас с ними разбирается Кутепов, но «духи» могут прорваться на юг.

— Ясно. Тогда мне следует пройти ближе к западной окраине массива.

— Давай! Задача та же: не дать бандитам ни обойти нас, ни уйти из района отработки.

— Тотальное уничтожение! Принято.

— Как прояснится обстановка на западе, я уточню тебе задачу.

Отключив станцию, капитан Овчин краем леса направился на запад. Но в бой вступить ему больше не пришлось. На западном направлении его исход успешно решило отделение капитана Кутепова.

Старший лейтенант Щедрин, имевший приказ не дать боевикам обойти лесной массив, ударил из автомата по правому флангу шеренги «мирных чабанов» Хубачи. Двое бандитов уткнулись физиономиями в землю. Валерий перевел ствол на левый фланг и двумя короткими очередями срезал еще двоих боевиков. Главарь местной банды, потеряв четверых человек из пятнадцати, отдал приказ по шеренге залечь и открыть массированный огонь по лесу, по месту, откуда стрелял Щедрин. Пули начали поднимать фонтанчики земли, срезать ветви и сбивать листву вокруг старшего лейтенанта. Валерию пришлось укрыться. В такой обстановке он не мог вести бой. А «духи», не прекращая обстрела, поднялись и вновь начали, растягивая цепь, сближаться с массивом. Щедрин, выбрав момент, выставил автомат из укрытия, дал очередь в сторону наступающих. Он ни в кого не целился, но выстрелил удачно, вогнав пулю в череп командира этой малочисленной банды, что заставило ее залечь. В этот момент рядом с Щедриным упал на землю капитан Кутепов, слева и справа заняли позиции Коржов, Рубко и Бокатко.

— Ну и что тут у нас, Валера? — спросил у Щедрина Кутепов.

— Хрень сплошная. Из аула вышла банда рыл в двадцать, может меньше, и, растягиваясь в цепь, пошла к лесу. И чего поперлись на пули абреки? Сидели бы в своем ауле, глядишь, и выжили бы…

— Они выполняют приказ.

— Неужели этим баранам неясно, что если кто-то атаковал лагерь, то это не банда из соседнего района, а если даже и банда, то числом превосходящая боевиков Гасана? Куда прут, дураки? Ведь завалим же всех!

Кутепов взглянул на Щедрина:

— Тебе их жалко?

— Так бессмысленно же. А до́ма семьи остались… После разгрома банды Гасана могли сложить оружие и заняться мирной жизнью.

— Они выбрали другой путь, по которому и уйдут навстречу с Аллахом. И это, Валера, их право.

Бандиты наконец пришли в себя после потери командира. Кто-то принял на себя управление, так как до спецназовцев донеслась команда:

— Воины, вперед!

И тут же по лесу вновь ударили очереди.

Щедрин, перезарядив автомат, проговорил:

— Ну что ж, раз подыхать их право, то пусть подыхают.

Кутепов отдал команду по цепи спецназовцев:

— Внимание, из подствольников по «духам», огонь!

Разрывы гранат подствольных гранатометов выбили половину оставшейся части банды. На равнине осталось всего пять человек. Бросив оружие и что-то крича, они рванули обратно к аулу.

Щедрин посмотрел на Кутепова:

— Валим бегунов, командир?

Но капитан отложил автомат в сторону.

— Черт с ними. Пусть сваливают, а то в ауле детей кормить некому будет.

— А если они нам в тыл при отходе ударят?

— Не ударят. Эти уже отвоевались. Теперь их под страхом смерти не заставишь воевать.

— Ты командир, тебе решать…

Кутепов вызвал Черникова.

Подполковник в это время подошел к поднятым из подвала рабам. Их было десять человек. Трое изможденных, избитых мужчин, один целехонький — его «духи» почему-то не били — и шестеро женщин. Женщины выглядели лучше. Черников уже знал, к чему их здесь принуждали — ублажать главарей, мужчин же заняли на тяжелой физической работе. Черников взглянул на стоявшего чуть в стороне, не избитого мужика; в это время его станция издала сигнал вызова. Он ответил, не отходя от рабов:

— Первый на связи!

— Это Двадцать первый, командир! Большую часть «духов», наступавших со стороны аула, старший лейтенант Щедрин и подошедшие бойцы отделения уничтожили. Пятеро, бросив оружие, побежали к селению. Стрелять в спины бегущих посчитал лишним. Да и оставлять аул без мужиков нельзя, вымрет к чертовой матери. Но если ты прикажешь завалить всех, то мы достанем беглецов из автоматов.

— Пусть живут, — ответил Черников. — Этот бой, надеюсь, стал для них хорошим уроком. А если нет, и басмачи вдруг вновь возьмутся за оружие, то долго им не прожить. Не мы, так другие завалят. Оставь на позиции Щедрина и выводи отделение в лагерь.

— Принял, командир, выполняю!

Командир группы, отключив станцию, спросил у стоявшего в стороне раба:

— А ты чего отошел? Как зовут?

За него ответил худой немолодой уже мужчина:

— Степаном его кличут. В прислуге у Гасана был. Нас лес валить или мешки таскать — его полы в блиндаже подметать. И жратвы больше давали. Холуй, одним словом. Вот и жмется, сука, в стороне, чует, что в рожу получит. А получит он точно, только позвольте с ним разобраться.

— Нет! Никаких разборок, никакого мордобоя. Он такой же, как и вы, просто кто-то должен был прислуживать бандитам. Не вина Степана, что выбрали его. Я верно говорю, Степан?

Раб закивал:

— Верно, господин офицер! Я только делал то, что мне приказывали, по хозяйству. И никому никакого вреда не приносил. Конечно, они, — Степан указал рукой в сторону остальных мужчин, — меня презирают, но вы верно сказали: я не виноват в том, что Гасан назначил меня прислуживать ему и его дружкам.

— Какой я тебе господин? Забудь это слово. — Черников взглянул на худощавого мужчину: — Не надо его винить. И мстить тоже. А кому надо, тем уже отомстили мы. Договорились?

— Как скажете.

— Вот и хорошо!

Александр прошел к женщинам, спросил:

— А как вы-то попали сюда, красавицы?

Оказалось, что все они занимались проституцией. Бандиты в разных местах сняли их и доставили в лагерь.

— Не мое дело осуждать вас за выбранную профессию. Каждый вправе решать свою судьбу сам. Но к чему привел ваш выбор, вы испытали на себе. Хорошо, что банду ликвидировали, а то недолго оставалось вам жить. Надоели бы главарям, и пустили бы они вас в расход. Или продали в многодетные семьи, что в принципе одно и то же.