В моей смерти прошу винить… - Александр Варго

Он сидел на кухне за столом. Перед ним лежала пустая бутылка. Видимо, он во сне опрокинул ее. Сергей взглянул на пятно, расплывшееся между ног. Он с ужасом вспомнил ночной кошмар. Надо что-то делать! Иначе его доконает этот низкорослый урод.

Сергей перевел взгляд с пятна на стол. На книге, которую он вчера пытался читать (до того, как напился), лежал лист бумаги. Дрожащей рукой он поднес записку к лицу. Минуты две он пытался сфокусировать взгляд на одном-единственном слове. Перед глазами все плыло, боль пульсировала в голове. Наконец он с трудом прочитал: «лечись!!!» Никаких тебе: «прощай, наша встреча была ошибкой!» Или же: «я ухожу и забираю сына. Пожалуйста, оставь нас в покое и не ищи». В том, что она забрала Алешку, не было никаких сомнений.

Сука! Это ей надо лечиться! Кто теперь позаботится о сыне? Она, что ли? Да она даже и не верила в Буку с самого начала! С самого начала!

Сергей как заведенный ходил по кухне от стены к стене, вокруг стола.

Надо что-то делать. Даже если она увезет Алешу в другой город, карлик найдет его и там. Он не оставит ребенка, пока…

«Мне нужен твой отец».

Вот оно! Сергей даже остановился. Только тогда эта тварь успокоится. Сон был подсказкой. Теперь он знал, что делать.

Он снова забегал по кухне. Только теперь в поисках веревки.

Через десять минут он вошел в чулан в своей спальне и закрыл за собой дверь.

Его нашла Рита через три дня.

Она пришла забрать вещи. Когда она увидела его висящим на крюке, первой мыслью было: «хорошо, что Алеша остался с бабушкой. Он очень хотел увидеть отца». Вторая поразила ее и не давала покоя долгое время даже после похорон Сережи.

Никакого крюка в чулане у них никогда не было!

… Карлик больше не приходил. Алеша спал спокойно. Иногда дверь чулана открывалась, и оттуда выходил Сережа посмотреть, как тут его малыш.

Старенькая «семерка» остановилась у столба, щедро покрытого объявлениями. Из машины вышел молодой человек в кожаной куртке, осмотрелся – дорога была пуста. Парень подошел к столбу и сорвал один листок, под тусклым светом фонаря всмотрелся в содержимое, кивнул и положил в карман куртки.

Парень сел в машину, взял с приборной панели пачку «Кента», вынул сигарету. Пошарил по карманам – зажигалки не было. Надавил на прикуриватель.

Листовки и объявления о пропаже людей говорили только об одном – Граф здесь, в этом городе. Охотник достал из бардачка карту, открыл ее на нужной странице и отметил этот город крестиком. Он очень надеялся, что этот город станет последним и ему все-таки удастся уничтожить самого хитрого вампира.

Прикуриватель щелкнул, и парень подкурил.

Кем он может работать? Последнее время Граф работал в ночных заведениях. Бары, ночные клубы. Месяц назад Граф даже работал уборщиком в Московском метрополитене. Охотник едва не убил его тогда. Слишком многолюдно там, даже ночью. Черт бы их побрал, этих людей, ведь для них же и стараешься.

Охотник докурил сигарету и выбросил окурок в форточку. Закрыл окно. На улице не выше минус пятнадцати. Начался снег. Мелкие крупинки забарабанили по стеклу. Ветер, будто прогоняя незваного гостя, с силой швырял их на машину.

Охотник знал, что Граф направится сюда. Полярная ночь продлится чуть больше месяца, и это значило…

«Семерка» тронулась с места. У Охотника был месяц, чтобы убить Графа.

* * *

Граф вышел из подъезда дома на 2-й Мурманской, где он проживал уже второй день. Постоял под козырьком, поднял воротник дорогого пальто и пошел к остановке. Он улыбался. Как жаль, что он пробудет здесь всего месяц. Ему нравилось здесь. День начинался точно так же, как и заканчивался – во тьме. Неоновые вывески немного омрачали превосходные дни, наступившие специально для Графа, но не настолько, чтобы отказаться от предложенной ему работы. Именно туда Граф и направлялся.

Автобус подошел почти сразу же. Через две остановки Граф вышел и двинулся к одноэтажному зданию с красным крестом на крыше.

Работу ему предложил сосед по лестничной площадке. Он работал водителем в «Скорой помощи» и был очень осведомленным человеком. Вот он и поведал Графу, что на станции переливания крови есть несколько вакансий.

Граф даже не поверил своим ушам. Вот он, рай для вампира – ночь длиною в месяц и работа, от которой получаешь удовольствие. Хе-хе. Граф знал, что непременно получит работу в этом заведении. И не только из-за банка крови. Хотя и из-за этого тоже. Что может быть чище донорской крови?

Последние лет пять Граф питался как попало. В ночных клубах в крови малолеток чего только не было. В таблице Менделеева элементов меньше. Тьфу, химия!

В метрополитене продукты также не отличались чистотой. Граф нападал на пьяниц и бомжей. Утром страшное похмелье. Если бы не Охотник и его мания убить вампира, то стал бы Граф алкоголиком.

Вампир улыбнулся своим мыслям, но с воспоминанием об Охотнике пришла тревога. Неглупый малый, этот убийца вампиров. Кого-кого, а его Граф боялся. Хорошего противника сейчас не найти. Этот, пожалуй, со времен Ван Хельсинга самый лучший будет.

Нет, ничто не может испортить сегодняшний день. Граф шел на собеседование в царство экологически чистого продукта.

* * *

Охотник снял небольшую комнатку в трехкомнатной квартире. Окно выходило на проезжую часть, вдоль которой тянулись мириады неоновых вывесок. Бутики и кафе, казалось, работали круглосуточно. Охотник приметил среди неонового зарева одну рекламу, гласящую, что под ней находится ночной клуб «Стрекоза».

Стрекоза так стрекоза. Только завтра. Охотник устал. Он установил камеру и включил запись. Теперь можно ложиться спать. Кто бы ни вошел в «Стрекозу», Охотник будет об этом знать. Он подошел к застеленной кровати и, не раздеваясь, упал на нее.

Ветер бесшумно открыл форточку, крупинки снега забились о занавеску и, поняв, что не смогут прорваться в комнату, обессиленные, падали на подоконник. Обычно чутко спящий Охотник даже не пошевелился. Вдруг занавеска вздулась, и из-за нее вышел Граф. Его бледное лицо резко контрастировало с темнотой в комнате, но одежда практически слилась с ней. Поэтому стороннему наблюдателю (если бы он был, разумеется) могло показаться, что голова вампира плывет по комнате одна, отдельно от тела.

Охотник пошевелился, голова Графа замерла. Губы на бледном лице распухли и покраснели. Граф приоткрыл рот. Два жемчужных клыка белели на бархате алых губ. Еще секунда – и обращение произойдет. Это было мечтой Графа и фобией Охотника.

Граф уже склонился над спящим, когда тот перевернулся и выстрелил из обреза. Пуля вошла в грудь. Граф отшатнулся. Рана засветилась, и от нее в разные стороны побежали трещины. Вампир с улыбкой на губах разлетелся на куски. Охотник встал. Неужели так все просто?