Анонс для киллера - Юлия Алейникова

Андрей потянулся к телефону, чтобы заранее обеспечить в закрытом клубе определенный прием. В глубине души он и сам был не прочь устроить себе маленький праздник. Левое плечо, как обычно, ныло в сырую погоду, и эта тянущая, не уходящая сутками боль постепенно накапливалась, выливаясь в беспричинное, казалось бы, раздражение. Да, массаж ему сейчас не помешает. Так же как и баня, причем любая. Он некапризен, главное, пожарче.

— Женька, привет, — раздался в трубке голос Ольги Миловановой. Не ответить подруге Женя не могла, хотя и совершенно не хотела, надо было срочно решать, какой выбрать купальник.

— Привет, — пробубнила Женька, пытаясь плечом удержать телефон.

— Ты чего такая озабоченная? Я не вовремя? Ты не одна, что ли? — тут же проявила недюжинную прокурорскую проницательность Ольга.

— Одна, — буркнула Женька. — Но очень тороплюсь. Сейчас за мной приехать должны.

— А кто? — со странной для нормального человека прямолинейностью, но свойственной именно ей спросила Ольга.

Хотя Женьке в ее вопросе и послышалась странная нотка то ли зависти, то ли тревоги, долго удивляться она не стала.

— Да с одним финансовым консультантом встречаюсь, — ответила Женя, не имея ни времени, ни желания вдаваться в нюансы Ольгиных настроений. — Помнишь, я с ним на своем дне рождении познакомилась?

— А, тот симпатичный мужик, который потом к нам за стол подсел с приятелями? — оживилась Ольга. — Так он, оказывается, финансовый консультант? Ну, смотри не упусти! — весело посоветовала подруга, собираясь отключиться.

— А ты чего звонила-то? — спохватилась Женька.

— Хотела узнать, как у тебя дело Вики Кайдановой продвигается, — уже другим, серьезным тоном пояснила Ольга. — Но ты мне можешь и завтра рассказать. Не проворонь консультанта. — Ольга отключилась.

«Не проворонь», — хмыкнула про себя Женька. Да, еще недавно этот совет был весьма актуален, но теперь? Зачем ей этот консультант по большому счету? Женька задумчиво присела на кровать, перестав суетиться. А ведь и правда. Зачем она с ним встречается? Что она, не может одна в СПА сходить? Может. А еще лучше и правильнее было бы пригласить туда Платона. К тому же он ее приглашал сегодня куда-нибудь сходить, но она ему отказала, а стоило ее поманить чужому, постороннему человеку, она отчего-то в момент собралась?

Женька была в растерянности. Почему она неправильно реагирует на жизненные ситуации? Или это многолетняя привычка вечного поиска кавалеров? Точнее, подходящего кандидата в мужья? Ведь любое ее знакомство всегда имело подсознательную, но неизменную цель найти подходящего мужа. И вот теперь, когда она его нашла и, казалось бы, должна была успокоиться, Женька с удивительным рвением носится по свиданиям, заводит новые знакомства и даже соглашается на поход в СПА. Который при всей своей внешней безобидности все же имеет какой-то интимный, не совсем безобидный характер.

Женька нахмурилась и загрустила. Что-то ее во всей этой истории тревожило. Может, она не уверена в своем выборе?

«Нет, уверена. Абсолютно точно», — твердо ответила себе Женя. Платон надежный, преданный, добрый, умный, успешный, идеальный муж и будущий отец. Здесь сомнений быть не может. А вот она просто-напросто легкомысленная, безответственная вертихвостка, и она должна прямо сейчас, немедленно отменить встречу с консультантом и позвонить Платону. И необязательно тащиться в какое-то СПА, они с Платоном могут и дома отлично время провести. И вообще, может, пора уже сказать ему о своем решении и начать готовиться к свадьбе, вместо того чтобы романы с консультантами заводить. Женя почувствовала прилив энтузиазма и потянулась к телефону. Но телефонный звонок опередил ее намерения.

— Евгения, я стою у вашей двери и не решаюсь позвонить. Ведь вы меня не приглашали, — мягким, слегка нерешительным голосом произнес Андрей. — Вы позволите позвонить в дверь или мне лучше подождать в машине?

В этой необычной, лишенной всякой иронии и напористости манере разговора и в неожиданной мягкости было что-то подкупающее. И Женька, мигом забыв о своих благих намерениях, улыбнувшись до ушей, поспешила в прихожую открывать дверь.

Вырвавшись из тисков битком набитого сердитыми, плохо пахнущими, озлобленными согражданами автобуса, Полина придирчиво осмотрела свою синюю норковую шубу, предмет особой гордости, и, зло поджав губы, потопала к дому. Скверное настроение было обычным ее спутником. Жизнь у Полины отчего-то не складывалась, все ее усилия подцепить пусть старого, даже дряхлого и некрасивого, но богатого мужа неизменно оказывались тщетны, вот и сегодня ее, кажется, в очередной раз беспардонно бросили после двух недель страстного романа.

— Сволочь толстомордая, — бубнила себе под нос Полина, пытаясь одолеть очередную соляную лужу у входа в арку. — А ведь обещал, сволочь, что в следующем месяце мы с ним в Турцию поедем в отпуск. Машину обещал к лету подарить, сволочь! Говорил, что такой задницы, как у меня, никогда в жизни не видел, скотина. А теперь звонки сбрасывает! Сволочь! — Полина вспомнила минуты, проведенные в объятиях толстомордого, обрюзгшего кавалера, наполненные мечтами о Турции, автомобиле и загсе, и скрипнула зубами. Продолжить свой раздраженный монолог она не успела, поскольку кто-то грубо и неожиданно схватил ее за шиворот. — Ой! Ты что, офигел? Воротник оторвешь, козел! — заорала Полина во всю силу молодых, здоровых легких.

— Заткнись, коза! — прошипел ей на ухо пахнущий чесноком и перегаром детина и потащил в стоящую возле арки машину. Машина была иномаркой, Полина цепким глазом успела зафиксировать короткое «Форд» на черном, заляпанном грязью багажнике.

«Изнасиловать, что ли, хотят?» — соображала она, всячески упираясь и растопыривая локти, чтобы помешать здоровяку запихать себя в машину. Если будет больше двух, совру, что СПИДом болею, решила Полина, влетая головой вперед в салон машины. Здоровяк залез следом, пропихнув ее вперед головой кверху задницей. Автомобиль сразу тронулся, а к ней обернулся с переднего сиденья какой-то дядька, то, что дядька, она по голосу угадала, старый был голос, глухой, а лиц она ничьих разглядеть не могла, потому что тонировка в машине была почти угольно-черной.

— Чего от тебя журналистка хотела? — прошипел дядька, пока Полина возилась на заднем сиденье, пытаясь принять нормальную позу.

— Чего? — переспросила хамовато Полина, пытаясь проверить, цела ли шуба, и в ответ получила чувствительный удар под ребра.

— Ты мне, курва, не «чевокай», — тихо прошипел дядька с переднего сиденья. — Или ты вываливаешь, о чем с журналисткой балакала, или твой труп рыбешки в ближайшей речушке обглодают. Поняла?

Угроза на Полину подействовала, она испуганно закивала. Кажется, насиловать не будут. А чего тогда им надо?

— Ну, — подстегнул ее тем временем дядька.

— Я скажу, я все скажу, — плаксивым, жалобным голосом провыла Полина. — Только я не поняла, чего вы хотите.