Пророк - Итан Кросс

с подходом Белакура, хотя и не стал говорить о своих выводах Васкес.

Человек за рулем автомобиля отложил телефон и уставился на экран какого‐то устройства, разместив его на рулевом колесе. Жидкокристаллический дисплей бросал тусклые отблески на лицо водителя. Устройство могло оказаться удаленным терминалом камеры, установленной в доме жертвы.

Маркус видел, как кольцо полицейских смыкается вокруг темно‐синего седана. Четыре бойца из группы захвата в полной экипировке незаметно подобрались к машине со стороны соседнего дома. Одновременно тронулись с места три автомобиля без опознавательных знаков; их фары, словно по команде, загорелись, как только они подъехали вплотную к машине подозреваемого. Полицейские машины резко остановились, заблокировав седан со всех сторон. Группа захвата, действуя синхронно с полицейскими, немедленно окружила машину и выволокла наружу водителя, на которого направили сразу несколько стволов.

Задержанный был одет в джинсы и рубашку с какой‐то эмблемой на левом нагрудном кармане, хотя ожидалось, что убийца будет с ног до головы в черном, да и для передвижения в метель его одежда не годилась.

Васкес едва слышно чертыхнулась.

– Это не он!

– Похоже, парень просто заплутал. Ручаюсь, что прибор, который он держал в руках, всего лишь навигатор.

– Проклятье! Если Анархист следил за домом, его уже и след простыл…

Маркус взял стакан с кофе, сделал хороший глоток и возразил:

– Его здесь нет. Мы вообще приехали не туда.

73

Шоуфилд прислушался. Из спальни Лиз доносилась тихая музыка – что‐то вроде акустического кофе‐хаус рока. В гостиной пахло лесом. У окна стояла красивая пихта Фразера, наряженная под рождественскую елку. С ее веток свисали гирлянды и елочные игрушки, а наверху деревца восседал ангелочек. Пышная, ароматная, явно дорогая пихта не слишком соответствовала скромному домику с единственной спальней. Ангелочек, маячивший под потолком, взирал сверху с немым укором.[18]

До спальни оставалось лишь несколько футов. Близость жертвы и осознание предстоящего пробуждали в Шоуфилде звериный инстинкт. Он не собирался пичкать эту женщину наркотиками и не хотел везти ее к Пророку, не планировал и пристрелить на месте. Сегодня он даст выход накопленной мощи: возьмет женщину силой и поглотит ее душу. На этот раз Шоуфилд был настроен на схватку с жертвой, чего всеми силами избегал во время предыдущих похищений. Как ни странно, он чувствовал, что сегодняшний поступок принесет ему освобождение, даст уверенность и, в конце концов, позволит противостоять Пророку. Этот вечер докажет, что Шоуфилд и в самом деле стал сильнее.

Он знал, что долгие раздумья приведут лишь к тому, что риски и неизвестные пока переменные лишат его решимости, поэтому действовал быстро и грубо. Удар ногой – и накладка замка легко сорвалась с косяка, а дверь распахнулась в комнату.

Из гостиной в спальню хлынул поток света, упав на лицо Лиз Хэмилтон. Шум и яркий свет заставили ее подскочить в кровати. Лиз глянула прямо в лицо Шоуфилду, и пронзительный крик, отразившись от стен комнаты, заставил Шоуфилда на секунду заколебаться. Лиз хватило этого мига, чтобы броситься в ванную, дверь которой выходила в спальню. Дверь захлопнулась прямо перед лицом Шоуфилда.

Он сделал шаг назад и уже занес ногу для удара, когда вдруг понял, что задумала Лиз. Ванная соединялась с маленькой прачечной, а та, в свою очередь, выходила в кухню. Лиз не пыталась запереться в ванной, а спешила в кухню, чтобы выбраться из дома через заднюю дверь.

Шоуфилд выскочил в разбитую дверь, пробежал мимо рождественской елки и ворвался в кухню, с разбега проехав по темному линолеуму до угла. Свет был выключен, однако через окошко над раковиной падали слабые отблески с улицы. Шоуфилду этого хватило – он заметил темный силуэт Лиз, скрывающийся в тени. Шоуфилд испытал выброс адреналина: азарт погони его оживил. Лиз схватила какой‐то предмет со стойки у раковины и бросилась вперед.

Жажда крови обострила реакции убийцы, и он метнулся в сторону, едва успев избежать удара ножом в живот. Лезвие разрезало его кожаную куртку. Шоуфилд не считал себя бойцом, однако постоять за себя был способен. Он вышиб нож из рук женщины и вцепился ей в горло.

Они рухнули на пол. Лиз пыталась закричать, но вопль замер у нее в горле, а наружу вырвался лишь хриплый придушенный звук.

В окошко задней двери неожиданно упал сноп света, и Шоуфилд поднял голову. Он ожидал увидеть на крыльце силуэт полицейского с пистолетом и фонариком, однако за дверью никого не было – видимо, просто по переулку проехала случайная машина. К счастью, Шоуфилд оставил «камри» довольно далеко от дома, чтобы автомобиль не загораживал проезд.

В кухне раздался шум, и Шоуфилд повернулся к Лиз как раз в тот миг, когда та полностью вытащила один из нижних ящиков шкафчика и обрушила его на голову нападавшего.

Шоуфилд отлетел в сторону и упал на спину. Из ссадины на голове потекла кровь, и внезапная боль прояснила его сознание. О чем он только думал? Так недолго и попасться…

Донесся звук торопливых шагов: Лиз бежала обратно к ванной, – и Шоуфилд, взяв себя в руки, вскочил с пола. Натыкаясь в темноте на мебель, он кинулся за женщиной, схватился за ручку двери и дернул. Заперто… Дверь была дешевенькой, пустотелой, и Шоуфилд выбил ее с одного удара, однако Лиз уже успела выскочить в спальню.

Она оглянулась и взвизгнула, когда убийца выскочил из темноты. Шоуфилд опрокинул ее на кровать и начал молотить кулаками. В комнате раздался еще один вопль, и Шоуфилд не сразу понял, что кричал он сам. Лиз откатилась в сторону и попыталась сползти с кровати, однако Шоуфилд схватил ее за ноги и навалился сверху.

Его руки снова сомкнулись на шее Лиз, и он изо всех сил сжал ее горло. Свет из гостиной падал на лицо женщины, и Шоуфилд увидел, как она побагровела, пытаясь сделать хоть глоток воздуха. Лиз вцепилась в его руки, заскребла ногтями по перчаткам, а потом, размахнувшись, ударила Шоуфилда по шее, глубоко расцарапав кожу.

Он взвыл и тряхнул Лиз, вжав ее еще глубже в постель. Его пальцы превратились в тиски, и Шоуфилд видел, что силы покидают женщину.

Лиз была блондинкой, как и старшая дочь Шоуфилда, Алисон. Он раньше не замечал, что между ними есть какое‐то сходство, однако теперь оно бросилось в глаза. Шоуфилд подумал о своей семье, о том, что сделает с его любимыми Пророк.

Он не желал причинять боль этой женщине, сожалел, что приходится убивать и ее, и других девушек. Шоуфилд не хотел этого. И все же, если выбирать между женщинами, предназначенными для заклания, и своей семьей, решение напрашивалось само. Он всегда