Раскаты грома - Евгений Капба

—И это хорошо, и это хорошо… Нам с вами предстоит еще одна встреча, и прошу — не удивляйтесь. Она будет довольно деликатного свойства, и пройти должна в полной тайне!

—Пожалуй, на сегодня многовато тайн и деликатности…— пробормотал под нос Аркан.

—Что-что, ваше высочество?— Гордиан остановился и повернулся к молодому герцогу.

—Ничего, ничего, маэстру Атерна. Ведите! Вы хозяин, я — гость. Нужно с кем-то встретиться? Что ж, встретимся.

* * *

Эти пышные усы и эту белую лекарскую мантию, скрытую под теплым плащом с меховым подбоем, Аркан уже видал. На портрете в «Домино», что висел на стеночке напротив входа в таверну. Видеть его превосходительство нового ректора Смарагдскогго университета на городской стене, посреди продуваемой всеми ветрами галерее куртины было более чем странно. Но за этот день и эту ночь уже произошло слишком много удивительных вещей, так что Рем с самым безмятежным видом насколько можно более галантно поклонился:

—Ваше превосходительство…

—Ваше высочество…— ответил кивком головы ректор.— Сразу к делу, монсеньор Аркан. Я знаю — вы наш человек, ученый. И должны понимать, насколько претит мне политика. Грызня между факультетами и сражения с профессурой выедают мне мозг! Я — популяр, сторонник учения Саймона Самромара, и вы можете себе представить, какую обструкцию мне каждый Божий день устраивают оптиматские преподаватели! Да, да, я знаю о ваших разногласиях с гёзами, и можете мне поверить — бредни Надода Пилтника меня не интересуют. Меня интересует, чтобы оптиматские клерикалы не придушили университетские вольности! И именно поэтому я попрошу вас проголосовать от моего имени за кого угодно, кроме оптиматского кандидата. Вы ведь принцепс электорум, и я могу добровольно и в трезвой памяти, подписав соответствующие документы препоручить вам вицы…

—Что?— такого Рем точно не ожидал, и теперь хватал ртом воздух.— Что вы хотите сделать?

—Ой, да бросьте вы. Если я лично поеду на выборы императора — меня сместят с поста ректора! Моя власть здесь держится на союзе между ортодоксами, популярами и агностиками против оптиматского большинства! Я не могу бросить всё и отправиться в Кесарию, ни сейчас, ни через два месяца… Университет Смарагды в лице ректора является принцепс электорум с момента своего основания, но сейчас это скорее досадное недоразумение для меня, а не привилегия!

—Что ж… Это очень серьезная просьба,— Аркан сделал вид, что задумался.

—Вы чрезвычайно меня обяжете! Со своей стороны обещаю — если научные изыскания еще входят в список ваших жизненных приоритетов, я могу обещать, что аттестационная комиссия вполне может пересмотреть вердикт за подписью ректора дю Греара. Отвратительный был мужчинка, земля ему тополиным пухом, аллергия у него была…— как бы в сторону заметил монсеньор ректор, а потом вернулся в русло беседы: — И более того — если у вас есть интересная тема для докторской диссертации…

—Я в деле!— кивнул Аркан.— Не голосовать за оптимата? Клянусь, что не проголосую вашей вицей за оптимата. Но мы с вами, как люди науки, понимаем, что политика — это тлен и суета. Императоры приходят и уходят, а имена великих ученых, исследователей, первопроходцев остаются в веках! Что скажете о новой карте Последнего моря, на которую нанесены все острова Низац Роск, круговое теплое течение и берега эльфийских земель? Достойно это докторской?

—По естествознанию? Вполне, вполне!— поднял бровь ректор.— Ваше высочество, да вы и впрямь человек науки! Я знал, знал, что история с гёзами — это недоразумение! Вот и ответ, достойный такого интеллигентного юноши и выпускника Смарагдского университета! Вы проводили океанографические изыскания, верно? Однако, я и сам не чужд практических исследований на местности, тем более, когда речь касается такого уникального явления, как течения! Я ведь опубликовал несколько статей, посвященных гидрографии Рубона Великого, и мог бы быть вашим рецензентом…

Глаза его загорелись, он тут же ухватил Аркана под руку и повел по галерее, разъясняя внутреннюю университетскую кухню и возможные сроки написания и защиты докторской. Староста Помола беспомощно плелся позади, прекрасно понимая, что поспать этой ночью ему уже не удастся.

* * *

Аркан несколько раз оглядывался, чтобы снова и снова увидеть девичью фигурку в изящном кожушке и ярком платке. Габи, несмотря на все запреты и предостережения, вышла провожать его на городскую стену Смарагды, светлые пряди ее волос растрепал ветер, девушка вытянулась в струнку, даже встала на цыпочки, чтобы как можно дольше не упускать из виду троицу всадников, удаляющуюся от города по Южному тракту.

Эта встреча, и эти дни, проведенные рядом с удивительной девушкой, никак не могли уложиться в сознании Рема. Зайчишка казалась слишком замечательной, чтобы быть настоящей. Но — была! Ее можно было держать за руку, прогуливаться, говорить о разных разностях — от куртуазных романов среднеимперской эпохи и выпечки эклеров до новой рецептуры ладанной бомбы или нюансов приготовления вытяжки из красного зверобоя. Она была очень, очень хорошенькой, и у Буревестника щемило на сердце, когда он думал, что они могут больше никогда не увидеться. И хотелось всё время улыбаться, когда он представлял, что вернется к ней через три или четыре месяца. И — кто знает?— заберет ее с собой, в Аскерон, и представит отцу, братьям и Селене с Луи, Патрику, Оливьеру, Разору и всем остальным как невесту и будущую спутницу жизни… Он обернулся в седле еще раз, чтобы увидеть, как стражники гасят фонари на стенах, и теряется в утреннем мареве силуэт Габи.

Ночи становились все длиннее, так что выехали с рассветом, чтобы за дневной переход успеть покрыть как можно большее расстояние. Кесария ждала! Мощные, откормленные, выносливые лошади, которыми снабдил путешественников Гордиан Атерна взамен трофейных конячек, легко несли и всадников, и припасы. Твердый зимник тракта звенел от бодрой рыси, подкованные особым образом копыта скакунов уверенно меряли версты пути.

—Мне пришлось отрубить руку одному хаму,— сказал вдруг Эадор.— Он вел себя неприемлемо.

—Что?— погрузившись в свои мысли, Рем даже не сразу осознал суть услышанного.

—Легенда бы посыпалась, если бы я не сделал этого,— пояснил эльф.— Мне было не очень приятно, но… Туринн-Таурский ванъяр вынул бы сердце наглецу, я всего лишь отсек левую руку по локоть.

—И что же случилось?— поинтересовался Аркан.— Он хватал тебя за одежду? Кривлялся? Показывал неприличные жесты?

—Рылся в наших вещах. Обыскивал переметные сумы. Я подошел сзади, и приставил скимитар к его затылку, и предложил пояснить причины таких странных действий. Он назвался воришкой, но я не поверил, и разрезал всю его одежду — слой за слоем, пока не оставил на морозе в голом виде, а потом пригрозил продолжить. После этого он испражнился, и признался, что работает на какого-то Ослопа… Что они следят за нами целой бандой, и нанял их команду якобы лысый оптиматский святоша со страшными глазами!

—Та-а-ак!— Аркан потянул за удила, лошадь всхрапнула, замедляя бег, пока совсем не остановилась.— Лысый святоша? Со страшными глазами? Это что — привет от Белых братьев?