Записки «черного полковника» - Сергей Трахимёнок

В это время раздался телефонный звонок.

— Вы еще не закончили? — спросил Ухналев.

— Нет еще, — ответил Виктор Сергеевич. — Случай весьма сложный, потерпи. Еще полчаса.

— Лады, — ответил Ухналев.

— А далее должна быть встреча в представительстве, а потом перевод на конспиративную квартиру. Так?

— Так.

— Вот видишь, при всей надутости щек разведок и разведчиков схемы их работы настолько примитивны, что хочется сказать: ребята ваши уши видны везде. В общем, ситуация понятна. Будем думать, как вытаскивать тебя оттуда. Без участия государства тут не обойтись. А значит, пиши бумагу. Текст я тебе продиктую.

После написания заявления в КГБ, Виктор Сергеевич отпустил Расима, договорившись с ним о связи по телефону, и стал ждать Ухналева.

Тот не заставил себя долго ждать. Явившись, он стал ворчать о том, что коллега столь бесцеремонно использовал его квартиру, а потом пригласил Виктора Сергеевич на кухню, где стал кипятить воду, готовясь заварить кофе.

— Не ворчи, — сказал ему Виктор Сергеевич.

Ухналев заварил кофе и поставил перед гостем стакан воды. Виктор Сергеевич удивленно поднял глаза на хозяина квартиры.

— Сразу видно, что ты не прошел школы Володи Бязева, — сказал Ухналев.

— И кто такой Бязев? — спросил Виктор Сергеевич.

— Бязев был нашим сотрудником в Карлхорсте в пятидесятые годы и страноведом-любителем.

— Все ясно, — сказал на это Виктор Сергеевич. — Видимо, это традиция немецкой кухни?

— Да, именно так. Это традиция и одновременно практическая и полезная вещь. Если кофе крепкий, то вода смягчает его действие.

Они выпили по чашке кофе, и Виктор Сергеевич сказал:

— Дело серьезное, надо связаться с нашими из контрразведки.

— Надо, значит, свяжемся, — ответил на это Ухналев. — Чья страна?

— Восточная.

— Так, а кто же занимается такими странами?

— Хрен его знает, раньше все было проще. Был главный противник, были противники региональные, а сейчас многие с нами не имеют даже границ и противниками не считаются.

— Я позвоню Корбалевичу, по-моему, это по его ведомству, — сказал Ухналев.

— Звони, — произнес. Виктор Сергеевич. — Ты позже меня ушел на пенсию, тебя помнят лучше.

— Да никто нас не помнит по практической работе, — ответил Ухналев, — другое дело, что многие практики прошли когда-то через Высшие курсы.

Ухналев набрал номер телефона Корбалевича.

— Леня, — сказал он в трубку, — как ты, жив, здоров?

— Вашими молитвами, — ответил Леонид.

— Леня, мы о тебе действительно молимся. Ты не мог бы приехать ко мне, дело весьма срочное.

— Может быть, вечером? — спросил Леня.

— Можно и вечером, но тогда ты не увидишь еще одного своего препода, который сидит у меня и ждет тебя, так же, как и я.

— Тогда еду, — сказал Корбалевич. — Напомните номер дома и квартиры. Хорошо, что вы позвонили. У меня к вам было несколько вопросов.

— Ну, вот, а ты говорил «вечером». Зачем же откладывать на вечер то, что можно сотворить днем? Мы тебя ждем.

Корбалевич появился через час. Он поздоровался с хозяином квартиры, снял в прихожей туфли, прошел на кухню и увидел там Виктора Сергеевича.

Он еще раз поздоровался и сказал:

— Не ожидал, не ожидал.

— Чего не ожидал, — спросил его Виктор Сергеевич, — такой концентрации старых разведчиков на девяти метрах кухни Ухналева?

— Нет, — ответил Корбалевич, — вас не ожидал увидеть.

— Хватит удивляться друг другу, — сказал Ухналев, — чай, кофе или сразу к делу?

— Давайте сразу к делу, — ответил Корбалевич.

— Тогда я даю слово Виктору Сергеевичу, — сказал Ухналев.

Получив слово, Виктор Сергеевич рассказал Корбалевичу о том, что приключилось с Расимом.

Выслушав его, Корбалевич спросил:

— И что же вы хотите от меня?

— Леня, — сказал ему Ухналев, — ты же контрразведчик. Когда тебе говорят о вербовочных подходах к гражданину твоей страны, ты должен, как хороший охотничий пес, делать стойку.

— Времена изменились, — ответил Корбалевич. — Сейчас мы со всеми дружим и если и работаем, то только слегка отслеживая обстановку.

— Ты хочешь сказать, что данный сигнал не представляет для контрразведки никакого интереса?

— Именно. Что за страна Каморкана? Государство на Ближнем Востоке. Какую угрозу национальным интересам нашей страны она может создать? Вы знаете?

— Нет.

— Вот и я не знаю.

— Леня, — произнес Виктор Сергеевич, — о чем ты говоришь? Гражданина твоей страны завербовала иностранная разведка, а ты говоришь, что это не представляет для тебя, контрразведчика, никакого интереса.

— Но это действительно так.

— Хорошо, — сказал Виктор Сергеевич, — а если этот гражданин напишет заявление, в котором изложит эти обстоятельства? Как вы на это отреагируете?

— Я знаю, как на это отреагирует мой начальник. Он скажет: «Вместо того чтобы заниматься делом, ты в шпионов играешь».

— Да? — удивился Ухналев. — И давно у вас так?

— Да так везде, разве только у нас?

— Что будем делать? — спросил Ухналев Виктора Сергеевича. — Без государственной поддержки нам не справиться.

— Уточним еще раз возможную реакцию на заявление Расима, — сказал Виктор Сергеевич и обратился к Корбалевичу: — Леня, вот тебе конкретная бумага, ты ее прочти и скажи, какую резолюцию может оставить на ней твой начальник.

Корбалевич взял заявление Расима и внимательно прочел.

— Ну, — сказал Ухналев, — что будет в правом верхнем углу после прочтения текста твоим начальником?

— Боюсь, что мой начальник вернет эту бумагу мне без всякой резолюции.

— Да, времена настали в контрразведке… — протянул Ухналев. — Что будем делать, коллеги?

— Есть один выход, — сказал Виктор Сергеевич.

Он взял чистый лист бумаги и стал переписывать заявление Расима заново.

Ухналев с Корбалевичем наблюдали за ним.

Виктор Сергеевич переписал текст, немного подумал, написал ниже: «Прошу рассмотреть мое заявление и дать ответ по существу», — и приписал: «Старший лейтенант запаса Р. Сатыпов».

— Когда понесешь заявление начальству, дождись его реакции, а потом поясни, что заявитель — наш запасник, и он не шизофреник и может отличить вербовочный подход от всех других. Также можешь добавить, что парень вполне адекватен и, если вы не отреагирует на заявление, он собирается пойти на прием в Администрацию…