Павшая крепость - Роберт Энтони Сальваторе

Глаза дворфа расширились в притворном ужасе, и Пайкел съежился – Шейли даже вскрикнула невольно. Однако в последний момент Пайкел выпрямился и взмахнул черпаком, выплеснув кипяток в морду огра.

Огр, как и ожидалось, дернулся, вскинув руки к обожженным глазам, что стоило ему потери и без того неустойчивого равновесия на зеленом супе, и поскользнулся, ударившись коленями о каменную стойку. Когда же огр согнулся, пытаясь восстановить равновесие и зрение, то голова его словно взорвалась – это дубина дворфа опустилась на затылок врага.

Пайкел отложил перемазанную мозгами дубинку в сторону и снова схватился за тарелки. Они полетели во врагов, которые вдруг отчего-то передумали нападать на чужаков, предпочтя убраться подальше от места смертоубийства.

– Никто не ведет кухонные войны лучше Валуноплечих, – заметил Айвен, и, глядя на учиненную дворфами бойню, Шейли не могла не согласиться с ним.

Но эльфийка знала: для того чтобы выиграть бой, первоначальной ярости недостаточно. Дюжины врагов остались живы, и еще больше неприятелей врывалось в комнату, переворачивая столы в надежде укрыться за ними. Она заметила еще одного лучника, выглядывающего из-за верхнего края стола, и увидела, как поднимается его лук.

Шейли оказалась проворнее и точнее. Стрела человека ушла в «молоко» (причем буквально, расколов ни в чем не повинную крынку), а вот эльфийка попала ему прямо в глаз. Однако радость Шейли угасла, как только она поняла, что у нее осталось всего пять стрел и что запасы железных тарелок Айвена и Пайкела тоже исчерпаны.

Кэддерли стоял на коленях, склонившись над тем, что осталось от их пленника, – над оторванной человеческой головой и плечами. Черная тень вины легла на сердце молодого жреца, осуждая его, твердя, что смерть этого беспомощного человека – его, Кэддерли, вина.

Даника стояла рядом, убеждая молодого жреца подняться.

Кэддерли вырвал у нее свою руку и снова остановил тяжелый взгляд на погибшем. Ему хотелось отправиться в царство духов, найти там этого мертвого человека и…

И что? Может ли он привести душу солдата обратно? Юноша оглянулся на изжеванную нижнюю половину туловища стражника. Куда возвращать душу? Или он владеет магией, способной срастить разорванную плоть?

– Ты не виноват, – прошептала Даника, понимающая, о чем он сейчас думает. – Ты дал ему шанс. Это гораздо больше, чем предлагают другим в подобной ситуации.

Кэддерли с трудом сглотнул, сглотнул разумные слова Даники, позволив им протолкнуть вглубь подступивший к горлу комок вины.

– На его месте мог оказаться любой из нас, – напомнила ему Даника.

Кэддерли кивнул и встал. Гидра напала на них троих, она могла перекусить пополам Данику, и перекусила бы, если бы не проворство девушки. Даже если бы Кэддерли оставил пленнику его оружие, солдат не успел бы оказать сопротивление первой атаке гидры.

– Надо уходить отсюда, – сказала Даника, и Кэддерли снова кивнул, обернувшись к болтающейся на одной петле опаленной и развороченной двери.

Они с Даникой вошли в нее вместе, бок о бок, и оказались в маленькой прихожей. Враги не выскочили мгновенно им навстречу, но этот факт мало успокоил нервы спутников, ибо с бегущего под потолком карниза на них плотоядно взирали горгульи, сжимающие в когтях острые как иглы кинжалы, любимое оружие Талоны. Демонические барельефы украшали каменные колонны, наводящие ужас орды плясали вокруг обманчиво прекрасной Владычицы Ядов. На стенах висели гобелены, изображающие чудовищно жестокие сцены битв, где злобные войска гоблинов и орков, с чьих клинков капали кровь и яд, побеждали отряды спасающихся бегством людей и эльфов.

Здесь господствовало одно-единственное кресло; оно возвышалось на помосте, окруженное высокими железными статуями свирепых воинов, одной рукой держащих перед собой гигантские мечи, а другой сжимающих не привлекающие внимания крохотные кинжалы. Иных дверей видно не было, хотя непосредственно за креслом часть стены прикрывала тяжелая портьера.

Даника застыла рядом с возлюбленным, оберегая его, а Кэддерли, призвав Песнь Денира, искал в ее мелодии ключ к пониманию природы вещей, находящихся в комнате. Не обнаружив магических флюидов в скульптурах горгулий, он слегка расслабился, но, повернувшись к железным статуям, едва не отпрянул. Определенные их части – в основном рты и руки – просто полыхали остаточной магической энергией.

– Големы? – прошептала Даника, видя, как расширились глаза молодого жреца.

Кэддерли не мог ответить на этот вопрос. Големы целиком являлись порождением магии, они представляли собой оживленные тела из железа, камня или других материалов. Они вполне могли быть здесь, поскольку могущественные колдуны и жрецы часто создавали себе подобных монстров, чтобы те охраняли их. Совершенно не исключено, что Абаллистер, судя по тому, что Кэддерли о нем слышал, мог обладать железными големами, самыми мощными из существующих големов. Но Кэддерли ожидал отыскать больше магии в подобных созданиях.

– Куда нам? – спросила Даника, и тон ее ясно говорил о том, что она чувствует себя неуютно, без всякой защиты, в прихожей колдуна.

Кэддерли долго молчал. Он понимал, что надо идти к портьере, но если статуи эти действительно железные големы, а они с Даникой пройдут между ними…

Юноша тряхнул головой, отгоняя от себя неприятный образ.

– К портьере, – решительно заявил он. Даника шагнула вперед, но Кэддерли стиснул ее руку. Если она доверилась ему в том, в чем он сам не был уверен, то он пойдет рядом с ней, а не позади нее.

Кэддерли осторожно, при помощи своего посоха, отвел в сторону занавесь, за которой и вправду обнаружилась дверь. Он только-только повернулся к Данике, только-только улыбнулся, но вдруг, прежде чем кто-либо из них успел среагировать, железные статуи качнулись, взмахнув мечами, которые остановились в считанных дюймах от них, один впереди и один за спиной.

– Скажи слово, – в унисон потребовали железные статуи.

Кэддерли увидел, как напряглась Даника, – сейчас она вполне могла броситься на металлического противника. Несколько ускользающих нот пролетели мимо его сознания, и он увидел структуру магической энергии, заключенной в руках статуй, особенно тех, что держали кинжалы, так же отчетливо, как и сами руки. Кэддерли не нужно было призывать магию, чтобы догадаться, что острия этого подлого оружия отравлены.

– Скажи слово, – снова громыхнули статуи.

Чувства Кэддерли сконцентрировались на магической энергии – он видел, как она нарастает до опасного крещендо.

– Не шевелись, – шепнул он Данике, понимая, что, если она ударит, два кинжала сделают свою убийственную работу точно и наверняка.

Прижатые к бокам руки Даники обмякли, хотя сама она вряд ли расслабилась. Девушка доверяла его суждениям, но Кэддерли искренне сомневался, правильно ли это. Магическая энергия выглядела так, словно вот-вот закипит, и молодой жрец все еще не представлял, как он может противостоять ей или рассеять ее.