Ректор моего сердца - Лидия Миленина

Я выдохнула.

— Если вы настроены на доверительный разговор, то… расскажите мне про Великую Касадру. О себе и о ней, — сказала я.

Глаза Герата сверкнули. Он крепко сложил руки на груди и бросил:

— Сильно! Пожалуй, я поторопился, когда похвалил вас. Ваша наглость неисправима. Впрочем… На этот раз я сам спровоцировал вас, — мягкая усмешка, и он расцепил руки. Помолчал.

— Касадра, Илона… — начал он вдруг, и снова его голос разнесся над залом. Герат поморщился, махнул рукой — я поняла, что он установил «полог тишины», чтобы уберечь нас от чужих ушей. Повторил: — Касадра была сильной и странной женщиной, Илона. Отличная Великая, и стерва, каких свет не видывал. Так мне казалось в самом начале, когда я на свою беду выиграл тот отбор, — усмешка. — Знаете, этот отбор сильно отличается от того, что было у меня. Сейчас именно я могу решить, кого выбрать. Проводить конкурсы честно, но устраивать и такие, как сейчас. Когда в оценке главную роль играют мои личные пристрастия. Касадре повезло меньше. Женщины-Великие связаны условностями больше, чем Великий Магистр. Ведь в итоге Академией руководит ректор, Великая лишь замещает его и имеет вес при принятии решений. Но не более. Поэтому в отборе на должность ректора все конкурсы оценивала комиссия. Слово Касадры имело вес, но не такой, как мое сейчас. Все решили члены комиссии…. Я же в те годы был молод, амбициозен и… влюблен в Касадру, как вот наши милые воздушные феи — в меня. А еще я был силен. И у меня была тайна. Сейчас не важно, какая. Победить в отборе означало для меня получить все и сразу. Власть, возможность творить историю, вожделенную женщину и определенный уровень безопасности. Ничего не напоминает, тарра Илона? — усмехнулся он.

— Возможно — в некотором роде… — ответила я. А что еще я могла сказать? Что совсем не напоминает? Единственным отличием моей ситуации от того, что рассказал Герат, было лишь что я вряд ли смело могу назвать его «вожделенным мужчиной».

— В некотором роде? — насмешливо поднял бровь Герат. — Впрочем, уже неплохо. Так вот… Я старался. И быстро начал лидировать во всех конкурсах. Это не нравилось Касадре, ведь у нее был… фаворит. Один милый молодой огненный, моложе и… слащавее меня. Вероятно, она полагала, что им будет легче управлять. Но так или иначе, отбор выиграл я. Комиссия была беспристрастной и выбрала сильнейшего. И у Касадры оказался навязанный партнер.

Герат помолчал, и я заметила, что по его лицу пронеслась туча. Тяжелая и мрачная.

— То есть она стала вести себя… неприятно с вами? — тихо, чтобы не спугнуть его откровенность, спросила я. Честно говоря, мне и в голову не приходило, что Герат мог быть когда-то в роли «нелюбимого мужа»… Унизительная роль для такого гордого мужчины.

— Это очень мягкие слова, тарра Илона. Они ни в малейшей степени не характеризуют то, что происходило в начале нашей с ней жизни, — Герат горько усмехнулся. — Принужденная жить со мной, спать со мной, проводить время со мной, делить со мной власть, Касадра принялась отравлять мою жизнь всеми возможными способами. Она была старше, опытнее, знала, как задеть словами и поступками. К тому же, не в силах скрыть, что ее влечет ко мне, она все же… демонстративно заводила связи на стороне. Сначала это был ее пресловутый «фаворит» — Град Макгроэ, впоследствии он погиб на войне. Потом — бесконечное число любовников из огненных, да и земными она не гнушалась. Признаюсь, это было главным источником моего бешенства. В те времена меня еще сильно влекло к ней. Я хотел обладать своей Великой безраздельно, — еще одна усмешка, — и был готов спалить каждого из ее мужчин. Касадра раздувала огонь и наслаждалась тем, как он мучает нас обоих. Но время шло… Я научился держать себя в руках. Меня стали меньше трогать ее связи. И сама Касадра стала мне почти… безразлична. Да и я не был ей верен. Постепенно она и сама начала ревновать, узнавая о моих связях. А еще… она привыкла ко мне. Знала, что стареет, что ей понадобится поддержка в старости… И просто привычка. Тон ее общения со мной изменился. Но теперь я не хотел знать ее никак, кроме как в плане… исполнения должностных обязанностей. Так прошло еще лет восемьдесят-сто. Касадра пыталась наладить со мной отношения. Я же был… практически равнодушен к ней. Видимо, все выгорело. Но опять же время шло. Женщина вроде Касадры может быть… очень милой, если захочет. Признаюсь, я оттаял к ней как к человеку. Постепенно… вы не поверите, тарра Илона, горечь исчезла из его голоса, и засквозило обычное чуть наигранное лукавство, — у нас сложились, если можно так сказать, дружеские отношения. С иногда вспыхивающим пламенем… В некотором смысле, возможно, даже любовь. Н-да… кажется, Герат задумался. Даже опустил взгляд, прежде устремленный мне прямо в лицо.

— А дальше? — осторожно спросила я.

— А дальше, тарра Илона, — чуть раздраженно сказал он, — Касадра состарилась и стала брюзгливой старухой. И иногда она была просто невыносима. Впрочем, мне удавалось держать ее в узде. И наша дружба никуда не делась.

— Но… почему вы не ушли с должности, когда…

— А почему я должен был уходить со своей должности? — усмехнулся Герат. — С какой стати? Уйти следовало бы Касадре. Я мог бы это организовать. Многие Великие добровольно покидали пост в старости, или ректор ставил вопрос об их «несоответствии».

— Почему же не произошло этого?

— Очень просто, Илона, — краем губ улыбнулся Герат. — Касадра попросила меня не бросать ее. Академия была ее жизнью. В пятьдесят лет она стала Великой при ректоре Гайборо. И была Великой до самой смерти. У нее больше ничего не было, кроме академии. И к тому же… она была хорошей Великой. Признаюсь, я был вполне в состоянии провести с ней последние годы, хоть в начале нашей жизни был готов ее убить.

А ведь это заслуживает большого уважения, подумалось мне. Герат мог быть каким угодно, но подлецом он не был. Не выбросил состарившуюся Великую, помог ей дожить жизнь, как она хотела. Обеспечил ей почет и уважение в старости. Великодушно.

— Вы поступили… достойно, — сказала я.

— Рад, что вам нравится мое поведение, — чуть ехидно ответил Герат. — Еще вопросы, тарра Гварди? И я хотел бы поговорить о деле.

Интересно, что за дело, подумалось мне. И стало тревожно. Какое еще может быть дело, кроме оценки нашей с ним беседы?

— Да… у меня есть вопрос, — сказала я. — Вы ведь понимаете, что та, которая станет Великой, обречена когда-нибудь пройти с вами через то же, что вы прошли с Касадрой в ее старости?

— Понимаю, — серьезно ответил Герат и чуть улыбнулся. — Но, знаете, тарра Илона… Во-первых, мужчины стареют по-другому. Да и с женщинами магия решает многое. А во-вторых, я вряд ли буду мучить свою Великую, доживая последние десятилетия в должности ректора, — усмехнулся. — Видите, Илона, я доверяю вам, — помолчал, а глаза лукаво блеснули. — А вы мне?

— Насколько это возможно в моих обстоятельствах, — быстро ответила я. — К тому же вы тоже не рассказываете… всего.

— И о чем же, я, по-вашему, умолчал? — Герат снова откинулся, сложил руки на груди и насмешливо посмотрел на меня.