Пузожители - Анастасия Масягина

– Не стоит, мы легко поместимся в моей, – сказал мужчина. – Меня, кстати, Кирилл зовут. А жену Кристина.

– Очень приятно. Я Ксюша, а муж Сергей. Но все зовут его обычно Сержем.

– Так где же вы нашли нашу Альму? – поинтересовался Протвинский, когда страсти немного улеглись, и все они уселись в довольно потрепанный, но и в самом деле просторный автомобиль Кирилла.

– Сидела на шоссе. Мы ехали с детьми мимо и просто пожалели ее. Тут ведь на бешеной скорости народ носится. Кто-нибудь не заметит и раздавит. Жалко же. У нас у самих две собаки и кошка.

– Так неужели вы раньше объявлений не замечали? Я ведь все ими увешала.

– Так мы в двенадцати километрах отсюда живем, – пояснила Кристина. – В Петровском. А сюда раз в неделю, по субботам, за продуктами приезжаем. Так и думали, что, если ищут ее, приедем в магазин, и увидим объявление.

Очевидно, им попалось на глаза одно из самых первых объявлений, которые Серж расклеил еще до возвращения жены из Петербурга.

– А как же вы ее потеряли? – поинтересовался в свою очередь Кирилл.

И Ксюша с Сержем, смеясь и перебивая друг друга, рассказали ему всю историю пропажи и поисков.

Поселок, где Альма прожила почти неделю, мало напоминал Сосново. Никакой охраны и домов с колоннами здесь не было и в помине. Тут стояли самые обычные деревенские избы, некоторые из них выглядели совсем ветхими.

– А в этой школе я работаю учительницей, – Кристина показала на двухэтажное здание.

Ксюша гадала, как встретит ее Альма. Она ведь совсем маленькая. Могла и отвыкнуть за неделю. Но стоило войти в калитку, как щенок бросился к хозяйке, прижался к ноге и больше не хотел никуда отходить.

– Так и будет стоять! Может, хоть чаю попьем?

Отказывать людям, которые нашли и вернули их Альму, Ксюша с Сержем, разумеется, не стали.

С большим трудом Ксюша уговорила Альму поиграть немного на улице с хозяйскими собаками.

Попав в дом, Ксюша онемела от изумления. Туда-сюда сновали маленькие дети. На вид им было от трех до шести лет, и для погодок их было слишком много, а для близнецов они были уж слишком разными.

– У нас женой семейный детский дом, – пояснил Кирилл.

– И сколько же их всего? – удивленно спросил Серж. – Они так носятся, что я никак не могу сосчитать.

– Сейчас одиннадцать. Старший в этом году в МГУ поступил на мехмат и в общежитие переехал. Отсюда ведь каждый день не наездишься.

Ксюша была просто в шоке. Двенадцать детей… МГУ… мехмат… И у этих людей еще хватает сил на чужих собак?

– Как же вы со всеми справляетесь? – спросила она.

– Сначала тяжело было, а после третьего стало легче, – улыбнулся Кирилл.

– Старшие помогают за маленькими ухаживать. Да, к тому же, у наших детей всегда есть компания. Им друг с другом не скучно, – добавила Кристина.

– И что, все приемные? – тихонько спросил Серж, когда они прошли на кухню.

– Все. Своих у нас быть не может, – призналась Кристина. – Но мне они роднее всех родных. Я за любого из них жизнь отдам не задумываясь.

Ксюша пила крепкий, вкусный чай с домашним малиновым вареньем, смотрела в сияющие глаза этой миниатюрной женщины и вдруг с удивлением поняла, что Кристина совершенно счастлива.

Алиса все еще не могла поверить, что все это происходит с ней наяву. Да, она уже трижды в жизни была беременна, и всякий раз это положение приносило с собой калейдоскоп приятных эмоций. Но таких чувств еще никогда не было.

Подумать только! Тройня!!! Три колыбельки сразу, три кормления подряд, три коляски на прогулке… Или, все же, одна коляска, но тройная? Даже ей, опытной маме, сложно было все это даже представить.

Чувствовала она себя просто прекрасно, в этом смысле никакой разницы по сравнению с обычной беременностью не ощущалось.

И, конечно, Алисе не терпелось поскорее рассказать о том, что все получилось, лучшему другу. И в то же время она опасалась своим звонком разбередить ему душу. В конце концов, решила терпеть до конца октября. Двадцать четвертого у Саши день рождения. Вот тогда и скажет.

Когда Алиса наконец позвонила другу, голос у Еремина был отстраненный и какой-то даже чужой. Похоже, процесс отвыкания от Алисы шел полным ходом. Ей грустно было это сознавать, но, в конце концов, не может же Сашка любить ее всю жизнь, жертвуя собственным счастьем, пока она рожает детей от Олега? Нужно позволить ему забыть. Но сможет ли он, убив в себе любовь, сохранить к ней дружеские чувства? Алиса отчаянно не хотела терять этого человека. Он был ей нужен.

– Ну, а какие у вас новости? – спросил Саша, поблагодарив за поздравления.

– Мы снова беременны, – сообщила Алиса.

– Как здорово! А известно уже, кто у вас будет – девочка или мальчик?

– Пока рано. Всего восемь недель. Но уже точно известно, что их там трое.

– Кого??? Где??? – не понял Еремин.

– Детей у меня в животе, естественно.

– В смысле тройня?!

– Именно.

Алиса улыбнулась, представив себе выражение лица Сани.

– Я тебя поздравляю! Даже как-то не верится сразу. Но уверен, что ты справишься. Ты замечательная мама, – его голос немного потеплел.

– А что у тебя самого происходит? Как ты оцениваешь свое новое место работы?

– Как прекрасное. Но вообще-то я работу ведь не менял, просто пошел в филиал нашей же компании на повышение. Обязанности немного другие и полномочия. Но вроде бы справляюсь.

– А как там Татьяна Георгиевна?

– Мама много болеет, к сожалению. Подумываю нанять ей сиделку. Но пока точно ничего не решил – как-то не хочется доверять маму заботам постороннего человека.

– Я понимаю тебя. Передавай ей огромный привет.

– Обязательно! Приезжайте в гости!

– Раз ты приглашаешь, приедем обязательно.

Но Алиса понимала, что как бы они оба ни соскучились, делать этого не стоит. Вот влюбится в другую – тогда пожалуйста, можно и в гости.

* * *

После возвращения из Петровского Ксюше казалось, что она открыла для себя другую вселенную. А ведь все это, по сути, так просто. Да, на свете много женщин, которые мечтают стать мамами, но, увы, не могут. К сожалению, с каждым годом их становится все больше. Но ведь и детские дома переполнены уже «готовыми» малышами, мечтающими, что однажды дверь откроется и старая нянечка скажет:

– Одевайся! За тобой пришла мама.

Но бесплодные женщины по-прежнему продолжают быть несчастными, жалеть себя и страдать от собственной неполноценности. А детские дома по-прежнему переполнены никому не нужными детьми.