Тайна древлянской княгини - Елизавета Дворецкая

К вечеру четвертого дня три корабля с дружинами Хакона и Гостяты, миновав низовье Волхова и пройдя по южному краю Нево-озера, вошли в реку Неву, текущую из озера прямо к Варяжскому морю, и пристали к острову под названием Ореховый. Плоский остров, обрамленный большими камнями и частично заросший кустарником, покрывали черные пятна кострищ: здесь никто не жил, но часто останавливались проезжающие в обе стороны – и к Варяжскому морю, и обратно. Сейчас здесь было пусто – только два рыбацких челнока, видимо, чудских, поспешно убрались за мыс, на всякий случай подальше от войска.

Вечер начинался самым обычным образом: часть людей послали на близкий берег за дровами, оставшиеся ставили шатры, чтобы спасти себя и поклажу от начинающегося дождя. Был уже вечер, но солнце ярко светило: в эту пору лета оно светит чуть ли не за полночь, чтобы потом совсем ненадолго уступить место легкой полутьме перед новым рассветом. Хорошее время для дальних поездок – во всяком случае, всегда успеваешь при свете дня приготовиться к ночлегу.

Благодаря яркому свету приближающиеся корабли заметили еще издалека. Из Невы, со стороны моря, шло их не менее трех – больших, морских, заполненных людьми. Когда Воята рассмотрел их как следует, душу залила тревога. Это были не торговые корабли, а скорее боевые. Пока он не мог определить, сколько на них людей, больше или меньше, чем здесь, но сразу подумалось: хорошо, что они сегодня оказались в этом месте, собранные и готовые к бою, и смогут встретить врага, если это враг, в отдалении от Ладоги.

– Белый щит! – Стоявший рядом Гостята тоже вглядывался, прикрывая глаза от солнца.

Был он на полголовы выше Вояты, как и его рослый отец, но острыми чертами лица напоминал мать. Бесцветные волосы, как и у Остряны во время девичества, торчали во все стороны, будто перья, и никаким гребнем не удавалось их пригладить. Гостята уже успел облачиться в стегач и кольчугу, которые сделали его шире в плечах, и голова из-за этого казалась маленькой. Стоявший рядом отрок держал наготове варяжский шлем с полумаской, но Гостята отмахнулся.

Воята тоже разглядел белый щит на мачте первого из кораблей, но расслабляться не спешил. Уж кому, как не ладожанам, по опыту поколений, было известно: мирные либо враждебные намерения варяжских гостей зачастую зависят только от соотношения сил и быстро меняются вслед за ним.

– Все равно, пусть люди строятся. – Воята махнул рукой гридям, выжидательно смотревшим на вожаков. – Коли там люди мирные, то сами в драку не полезут, а пусть видят, что нас голыми руками не возьмешь.

– Он прав, – поддержал Вояту подошедший Хакон, тоже в шлеме.

Из них троих он был самым старшим и опытным, поскольку разделял со своим отцом походную жизнь с двенадцатилетнего возраста, а сейчас сам уже был отцом взрослой дочери, недавно выданной замуж. Его юный зять, Братила Гостиславич, стоял поблизости и тревожно хмурился. Это был весьма красивый парень, с открытым румяным лицом, приветливый и толковый.

– На торговых людей они не похожи, и даже если идут воевать не с нами, осторожность не помешает, – продолжал Хакон. – Воята, ты останься возле кораблей. я сам с ними поговорю.

Воята кивнул и отошел, на ходу махнув своим людям и показав в сторону трех ладожских кораблей, приближавшихся к берегу. По всей стоянке шло торопливое приготовление к битве: гриди натягивали стегачи, кольчуги – у кого были, прыгали на месте, чтобы те под собственной тяжестью сели ровнее, затягивали ремешки шлемов.

И не напрасно. Когда чужие корабли подошли ближе, стало видно, что они заполнены дружиной боевой, а не купеческой: вооруженные люди занимали все то место, которое на торговых кораблях отводится для товаров. Сами корабли Хакону и Гостяте были незнакомы; никакого стяга, по которому можно было бы узнать известного (лично или понаслышке) вождя, они тоже не приметили. А вот это уже было странно – человек, способный снарядить три таких корабля, непременно имеет собственный стяг. Да и где сам вождь? Сколько ладожане ни вглядывались, никого похожего на предводителя этого войска обнаружить не смогли.

Три чужих корабля были уже совсем близко, но оттуда не стреляли. Кто-то из стоящих на носу переднего дреки приветственно помахал рукой – дескать, разрешите нам пристать, мы никого не тронем. Хакон в ответ тоже махнул рукой: приставайте. Если и возникнет надобность в сражении, отчего же не узнать перед этим имя и цель своего противника?

– Приветствую богов и людей этой земли! – донеслось с носа переднего корабля, и по выговору Хакон определил выходца из племен Северного Пути, которых в Ладоге называли обычно урманами. – Что это за страна? Кто в ней правит?

– Похоже, вы в первый раз здесь! – крикнул в ответ Хакон. – Не случалось вам еще ходить по Восточному пути?

– Ты угадал, я здесь в первый раз, – подтвердил голос. – Ответь мне, знатный вождь, я уже нахожусь во владениях племени вендов?

– Можно сказать и так. Эту землю принято называть Гардами, здесь живут словены, которых северные люди называют вендами. А теперь я хочу узнать твое имя.

– Меня зовут Бьёрн сын Рагнара, иные знают меня как Бьёрна Высокого.

– Должно быть, ты большой человек, если носишь одно имя с Отцом Ратей!

– По крайней мере, я выше всех в нашей округе! – усмехнулся пришелец, не уточняя, выше он ростом или по положению. – Ты тоже, судя по всему, человек не маленький – уж не ты ли правишь в этой стране?

– Нет, здесь правит мой отец, Хрёрек сын Харальда.

– Ты позволишь нам высадиться?

– Это зависит от того, с какой целью вы пришли. На мирных торговых людей вы не похожи.

– Слыхали мы, что через Гарды и Восточный путь лежит дорога на юг, в страну ромеев.

Корабли уже подошли настолько близко, что можно было говорить, почти не напрягая голос. Стоявшие на берегу теперь могли разглядеть своего собеседника: это был рослый зрелый мужчина в хорошей кольчуге и шлеме с серебряным окладом, с рыжей бородой и с бродексом в руках – боевым топором на рукояти в человеческий рост.

– Это правда. А вы, значит, собираетесь попытать удачи в богатых южных странах?

– Мудрый правду без подсказки скажет!

Все три корабля подошли и встали на мелководье; Хакон отвел своих людей назад, и приезжие стали прыгать с бортов, выбираться на берег. В числе бижайших спутников Бьёрна Высокого Хакон приметил одного – среднего роста, тот бросался в глаза благодаря рубахе, сшитой из нескольких десятков разноцветных шерстяных лоскутов.

– Ну он и голытьбы набрал с собой! – хмыкнул рядом Гостята, тоже заметивший рубаху, обладатель которой, похоже, долго ходил по дворам, выпрашивая у хозяек лоскуты размером с ладонь или вроде того, ни на что больше не пригодные.

– Все деньги на снаряжение ушли, – тоже усмехнулся Хакон. На обладателе нищенской рубахи был тем не менее шлем с полумаской, в руках он держал копье, на правом плече у него висел щит, а на левом – перевязь с мечом. – Что это за края, где такие нищие!