Мой благородный рыцарь - Синтия Бридинг

В его чреслах начался настоящий пожар, и Нилл издал глухой стон, похожий на рычание. Как ему хочется поскорее укротить эту маленькую сучку! Только надо быть осторожным, чтобы никто не заметил на ней синяков.

Его переполняло ощущение своей власти. Еще немного, и он получит все, чего желает. Еще немного. Если только эта проклятая баба опять не сорвет его планы.

Нилл пнул ногой пустую флягу и снова выругался. Ему надо выпить.

Через три дня Дейдре с чувством огромного облегчения наблюдала, как Даллис и ее отец уезжают домой. Последняя неделя была самой длинной в ее жизни. Гилеад сторонился ее, и она понимала: между ними все кончено, если вообще что-то было. И все-таки приятно сознавать, что не придется больше смотреть, как он ухаживает за своей невестой.

А когда Даллис вернется сюда перед свадьбой, Дейдре уже исчезнет. Лугнасад приближается быстро, пора бежать отсюда. Жаль только, что не нашли того, кто покушался на жизнь леди Элен. Дейдре хотелось бы быть уверенной, что Элен останется здесь в полной безопасности.

Дейдре дождалась, пока Гилеад скроется в конюшне, и отправилась в маленький садик, где росли розы, которые так любила Элен. Она срезала для нее несколько штук и замерла, услышав звуки арфы.

Сегодня мелодия была медленной и мрачной, как похоронный марш. Наверное, Друстан опять был в дурном расположении духа. Дейдре еще вчера вечером заметила, что его губы плотно сжаты, а обычно ясные глаза стали тусклыми и безжизненными.

Дейдре зашла за угол и чуть не столкнулась с Ниллом, который тут же воспользовался возможностью схватить ее.

– Зря ты избегаешь меня, красавица. Я вот сейчас тебя немножко поцелую, а ты подумай о своем поведении.

Дейдре плотно сжала губы и попыталась увернуться, но обозлившийся Нилл прижал ее к себе с такой силой, что шипы от роз впились ей в руки. Дейдре охнула, и Нилл, улучив момент, принялся целовать ее, просовывая язык в рот. Дейдре в отчаянии укусила его, Нилл взвыл от боли и уже занес руку, чтобы ударить ее. Кто-то крепко схватил его за руку. Это был Гилеад. И откуда только он появился?

– Я не позволю тебе бить женщину, в нашем доме это не принято, – сказал он, грозно сверкнув глазами.

Нилл вытер рот рукой и злобно прищурился, увидев на пальцах пятна крови.

– Мне осточертело, что ты вечно лезешь не в свое дело, встаешь между мной и моей невестой.

Глаза Гилеада потемнели.

– В таком случае уезжай.

Нилл не успел ничего ответить: на пороге парадной двери появился Ангус и, окинув взглядом всю компанию, кивнул Дейдре:

– Если эти цветы для Элен, отнеси их поскорее.

На этот раз Дейдре была искренно благодарна ему. Гилеад и Нилл все еще стояли, свирепо глядя друг на друга, и она решила, что лучше ретироваться, пока они не подрались.

Элен сидела в кресле и вышивала. Последнее время она заметно окрепла. То ли потому, что ее тайные враги взяли вынужденную передышку, то ли потому, что Ангус стал уделять ей больше внимания. Дейдре не знала причины, но радовалась таким переменам в ее самочувствии и настроении.

– Какие прелестные розы! Дай понюхать.

Элен с наслаждением вдохнула пряный аромат, и вдруг ее взгляд упал на царапины на руках Дейдре.

– Что случилось, дитя мое?

Дейдре, натянув рукава, дрожащими пальцами взяла вазу.

– Ничего, миледи.

– Я хочу знать, – настаивала Элен.

Не выдержав, Дейдре упала в кресло и начала всхлипывать, закрыв лицо руками.

– Ну-ну, поплачь, и будет легче. – Элен ласково погладила ее по плечам. – Это Гилеад расстроил тебя?

Дейдре заплакала еще громче.

– Нет, – выдавила она наконец. – Он помог мне. Это Нилл, миледи. Он пытался применить силу, и я укусила его. Он хотел ударить меня, но Гилеад остановил его. – Из ее глаз опять ручьем потекли слезы. – Я не выйду замуж за этого зверя.

Элен обняла ее.

– Бедное дитя, я поговорю с Ангусом, но не знаю, поможет ли это.

Дейдре подняла голову и вытерла слезы.

– Спасибо, миледи.

– Розовый цвет – любовь, красный – страсть, – задумчиво сказала Элен, выбрав из букета две розы. – Ты не одинока в своем горе.

Дейдре шмыгнула носом.

– О чем вы?

– Не думаю, что мой сын любит Даллис, – вздохнула Элен.

В душе Дейдре, вопреки здравому смыслу, зажегся огонек надежды.

– Почему… почему вы так думаете?

Элен провела шелковистыми лепестками розы по щеке.

– Я читаю это в его глазах. Когда мужчина любит, они как будто горят изнутри. Это невозможно скрыть.

Дейдре с удивлением посмотрела на Элен. Неужели Ангус когда-то был в нее влюблен? А если так, то каким образом Формория встала между ними? Она взяла Элен за руку.

– Могу я спросить, миледи? Это не мое дело, но… значит, то же самое произошло с вами и вашим мужем?

Элен погладила бутон и осторожно положила розу на стол.

– Нет, – печально сказала она. – Наш путь был полон терний.

Дейдре притихла, а Элен уставилась вдаль, погрузившись в свои воспоминания.

– Хочешь, я расскажу тебе? – спросила она с нежной улыбкой. – Может, настала пора рассказать кому-то.

– Если таково ваше желание, миледи. Мои уста будут хранить молчание.

Элен закутала ноги пледом.

– Я еще ребенком обожала Ангуса. Наши отцы были союзниками. Два-три раза в год я сопровождала отца в поездках. А Ангус в то время был еще мальчишкой и никогда не расставался со своим деревянным мечом для упражнений, вечно ходил с синяками. У него не было времени на девушек, и меня он тоже не замечал. Только одна сумела завладеть его вниманием, та, которая, как и он, любила оружие и битвы.

– Формория? – тихо спросила Дейдре. Элен кивнула.

– Еще тогда мне следовало все понять. Но мы выросли, и я почти перестала с ней встречаться. Я радовалась, что Ангус принадлежит только мне.

– Он ухаживал за вами?

– Мне казалось, что ухаживал. Он всегда был учтив и внимателен ко мне, не обращал внимания на других девушек, которые ходили за ним по пятам. Ангус диковат, от него исходит какая-то особая сила. Он притягивал их, как святой Патрик – змей.

Дейдре очень хорошо представляла себе это. Она буквально видела, как Ангус, прекрасный, словно Рогатый бог, высокомерно отмахивается от многочисленных поклонниц.

– Но вам он уделял внимание?

– Я была молода и влюблена. – Лицо Элен исказилось от боли. – Теперь я понимаю: Ангус оказывал мне знаки внимания из-за моего отца. Даже в четырнадцать лет он ценил землю больше всего на свете, – Она сглотнула слезы. – А через пять лет я совершила грех… Мы приехали к Ангусам осенью, после сбора урожая, – продолжала она, немного успокоившись. – Я удивилась, увидев Форморию, а еще больше была поражена, узнав, что она вышла замуж за Туриуса. Ангус вел себя тихо и все время смотрел на нее, когда думал, что его никто не видит. Помнишь, я говорила о взгляде влюбленных? Но в то время я не понимала, что это любовь. Пока случайно не увидела, как они целуются в саду.