Папа для двойняшек - Галлея Сандер-Лин

— Ну что, поговорила с «ненаглядным»? — с изрядной долей издёвки спросил он.

— Поговорила, — Виола поморщилась, вспоминая и сам разговор, и то, что последовало после него. — Но это мало что меняет…

— Как это «мало что меняет»?! — изменился в лице Гад. — Это очень даже многое меняет!

— Серьёзно?! — она, конечно, была с ним согласна, но, с другой стороны, выплывшая наружу правда не отменяла и его вины за отравленные школьные годы. — То есть отказ девушки (хотя на самом деле всё было не так, ты теперь знаешь) заставил тебя быть скотом? Вынудил вымещать на ней злость (в том числе и на соперника) и пытаться тем самым успокоить уязвлённое самолюбие? — Виолетта начала закипать. — Что бы ни сделал Яр, он за это уже ответил и ещё ответит, но тебя это никак не извиняет! Вы оба хороши.

— Виол…

— Не хочу сейчас ничего слушать, я зла и очень устала: у меня муж заболел, ночью почти не спала, — она сделала решительный шаг к выходу. — Потом продолжим разговор…

— Ланин решил притвориться больным, чтобы тебя разжалобить? — не удержался Гаджиев.

— Иди ты знаешь куда? — она отпихнула его с дороги. — Тебе бы так притворяться. Всё, я ушла, господин президент, до понедельника.

— До понедельника… — донеслось ей вслед таким тоном, что стало ясно: понедельник Виолетте очень не понравится.

Ну и чёрт с ним, с этим Гадом! Пусть делает всё, что душеньке угодно! Она устала постоянно бояться его выходок и ждать удара из-за угла, даже если он искренне считает, что имеет право на этот самый удар. Каждое его действие сейчас может быть использовано против него самого. И если Тимур этого не поймёт, то им действительно не по пути…



По пути домой Виола на всякий случай купила жаропонижающее, таблетки для горла, ещё пару запасных масок и заглянула в магазин за продуктами, где особое внимание уделила свежим фруктам. Сейчас Яру чем больше натуральных витаминов, тем лучше. В квартиру поднималась нагруженная сумками и была приятно удивлена, когда дядя Миша, один из соседей, предложил помочь и донёс поклажу до самой двери.

Быстро заглянув в комнату мужа, который, свернувшись калачиком, продолжал спать, Виолетта отправилась на кухню и вскоре принесла благоверному поднос с едой и тёплым отваром. Ярик почти перестал дрожать, но всё равно судорожно кутался в одеяло. Нехотя его разбудив, Виола услышала забористый кашель, неодобрительно поджала губы и проследила, чтобы пациент съел всё до последней крошки. Напоив его сиропом и отваром и сунув в рот таблетку для горла, она с неизменной маской на лице снова залезла к нему под одеяло и вновь обняла со спины, почти укрыла собой.

Супругу это явно понравилось: он задышал спокойнее и совсем скоро, угревшись, опять уснул. Правильно, пусть спит, ему сейчас полезно. Ну а ей самой просто жизненно необходимо, потому что если она не подремлет хотя бы пару часов… На этом моменте мысль оборвалась, потому что Виола почти мгновенно заснула.

Сколько она так проспала? Проснулась Виолетта в тисках мужских объятий (теперь ЕЁ обнимали со спины), слишком горячих объятий, кипяточных просто! Встрепенувшись, она с трудом повернулась к мужу лицом: даже во сне благоверный не хотел её отпускать и схватился за неё как утопающий за спасательный круг, не вырвешься. В комнате было темно (на улице уже зажглись фонари), но даже ощущений от прикосновений хватило, чтобы понять: Ярослав горел. Виола коснулась его обжигающего лба своим. Добегался под дождём!

— Яр, Яр, глаза открой! — потормошила она, с трудом дотянувшись до ночника и включив хоть какое-то освещение, чтобы оценить состояние мужа. — Я-ар…

— М-м-м? — его мутный взор был расфокусирован, а потом он снова закрыл глаза и притиснул Виолу к себе ещё сильнее, словно она была большой мягкой игрушкой.

— От-тпусти, — она попыталась высвободиться из его судорожной хватки, чтобы сходить за новой порцией отвара.

— Н-не бросай меня… — Ярик не пускал.

— Я лекарство тебе принесу… — сделала Виолетта ещё одну попытку освободиться.

— Не уходи… — супруг почти подмял её под себя.

— Пусти, говорю!

— Н-не пущу, — и, уложив раскалённую голову ей на плечо, задышал спокойнее, словно был уверен, что уж теперь-то мышка из кошачьей хватки никуда не денется.

Виола сдалась. Пусть заснёт, тогда можно будет попытаться тихонько выскользнуть. Она и сама не до конца понимала, почему продолжает лежать в его объятиях и отчего не оттолкнёт со всей серьёзностью. Возможно, потому, что сейчас от него не исходило сексуальной агрессии, которую она инстинктивно воспринимала как угрозу, наоборот, он был невероятно трогательным в своём желании её удержать и цеплялся за неё как ребёнок за взрослого, который ему очень дорог. Да, наверное, именно поэтому внутри не всколыхнулся протест, а проснулось внезапное желание приголубить и успокоить.

Виолетта легонько поглаживала Ярослава по волосам, ласково убаюкивала. По мере того, как муж засыпал, его крепкий захват слабел, пока не превратился в просто обнимашки, из которых при желании можно было высвободиться, однако Виола ещё некоторое время продолжала свои успокоительные манипуляции и привыкала к тяжести его тела на своём. Её плечо, на котором покоилась голова Ярика, уже слегка затекло, но было жаль его тревожить и разрывать связь, которую благоверный так стремился сохранить.

Чувство спокойствия, душевного комфорта и безопасности — вот чего ей всегда хотелось, и она это получила рядом с Яром. Когда можно расслабиться и не ждать удара под дых. До вчерашнего дня всё так и было, а теперь оказалось, что удар ей от Ланина таки прилетел, да ещё какой. Но при всём при этом Виолетта не могла не понимать, насколько нужна ему, и теперь была абсолютно уверена, что он никогда от неё не откажется, стань она даже толстой, больной или сварливой. Будет ухаживать и выхаживать, опекать и успокаивать. И не оттолкнёт из-за какого-нибудь недоразумения, а обязательно докопается до истины. Они через столькое вместе прошли…

А вот Тимур ведёт себя как самец, заприметивший самку, чем и отталкивает от себя. Она подсознательно чувствует в нём угрозу, да он и не скрывает, что пойдёт на что угодно, лишь бы добиться своего. Да, настойчивость в мужчине штука нужная, но не тогда, когда она перетекает в напористость в купе с готовностью идти по головам и переть напролом, не разбирая дороги, а в дело идут и шантаж, и принуждение, и прочие «плюшки», с этим связанные. А ещё Гаджиев верит другим, а не ей. Хоть бы раз подошёл и всё выяснил. На том же выпускном у него была прекрасная возможность поставить все точки над «і». Но нет, вместо этого выпускная ночь превратилась в кошмар…

«Ладно, прочь дурные воспоминания, пора кормить Яра».

Виолетта нехотя и со всеми предосторожностями вылезла из-под мужа и размяла онемевшее плечо. Соскользнув с постели, она отправилась на кухню и развела бурную деятельность, стараясь справиться как можно скорее. Пока готовилась рисовая каша, позвонила свёкрам и сообщила о болезни сына. Тётя Света, разумеется, тут же хотела приехать (если уж Яра свалило с ног, то дело серьёзно), но Виола её отговорила и заверила, что справится своими силами и поставит благоверного на ноги. А вместо этого попросила присмотреть за внуками, поскольку им придётся какое-то время побыть без мамы и папы.