Карта хаоса - Феликс Х. Пальма

– Да нет же! То есть… я не могу раскаяться в том, чего не делал!

– Берти!

Оба резко обернулись. В нескольких метрах от них стояла женщина в шляпке, украшенной бледными розами, и с большим любопытством наблюдала за ними.

– Что-то случилось, Берти? – спросила Джейн, встревоженная тем, что при виде ее мужчины сразу примолкли. – Я нигде не могла тебя найти, а наш экипаж – третий в очереди… С тобой все в порядке?

– Да, Джейн, со мной все в порядке.

На прощание он бросил на Мюррея желчный взгляд и двинулся к жене, намереваясь взять ее под руку и поскорее увести прочь. Но миллионеру хватило пары широких шагов, чтобы опередить его. Он встал перед Джейн и почтительно поклонился.

– Миссис Уэллс, позвольте припасть к вашим стопам, – произнес он, церемонно целуя ей руку. – Монтгомери Гилмор, ваш покорный слуга. Возможно, мое лицо вам знакомо. Вдруг вы помните типа, который несколько лет назад явился, чтобы писатель Герберт Джордж Уэллс высказал свое мнение относительно сочиненного им романа… Я хотел бы подчеркнуть, что вы ошибаетесь: я – это не он. Перед вами стоит только что появившийся на свет человек, человек, спасенный любовью. И ради этой любви, которой я ни в коей мере не достоин, умоляю вас, вступитесь за меня перед вашим упрямым супругом.

– Немедленно пошли отсюда, Джейн! – взревел Уэллс.

Но жена словно не слышала его. Она изучала лицо миллионера, а тот по-прежнему держал ее руку в своей, как дрожащего воробышка. И что-то такое она разглядела в глубине его взгляда, поскольку, к отчаянию Уэллса, мягкая улыбка всплыла на ее губах.

– Вы правы, мистер… Гилмор, – ответила она любезно. – И хотя мы видимся с вами впервые, ваше лицо кажется мне знакомым, но, вероятно, виной тому бегущая впереди вас слава. Я много чего знаю про вас, и, к сожалению, не только хорошее. Однако не могу не сказать, что ваш способ просить руки любимой девушки – самый прекрасный, волнующий и романтичный из всех мне известных.

– Джейн, ради бога! – воскликнул Уэллс. – Ты сошла с ума? Почему ты называешь его Гилмором? Ты не хуже меня знаешь, что…

– Я называю его так, как он мне представился, Берти.

– Хватит! – окончательно вышел из себя Уэллс. – С меня хватит, пошли!

Он схватил за руку жену, которая успела проститься с Мюрреем быстрой извиняющейся улыбкой, и потащил к тротуару, где ждали своих хозяев экипажи. Миллионер преградил им путь.

– Джордж, прошу, не выдавай меня, – взмолился он. – Не желаешь быть моим другом – ладно, я это пойму. Но только не раскрывай секрета, хотя бы до тех пор, пока я сам не объяснюсь с Эммой. Я смогу отблагодарить тебя…

– Монтгомери Гилмор! – пропел хрустальный голосок у него за спиной. – Можно узнать, куда ты запропастился? А ведь вроде бы пошел осведомиться про наш экипаж. Надеюсь, тебе не пришло в голову нанять воздушный шар? Моя тетушка этого не вынесет.

Все трое судорожно обернулись, как трое заговорщиков, пойманных на месте преступления.

– Эмма, любовь моя! – воскликнул Мюррей и сделал шаг вперед, протянув к ней руки. – Где ты была? Я страшно беспокоился. Мне уже стало казаться, что ты меня покинула!

– Не говори глупостей! Это я ищу тебя уже больше четверти часа.

– Правда? А я был здесь, разговаривал со своими дорогими друзьями, супругами Уэллс, – ответил Мюррей, снова поворачиваясь к ним с развязной светской улыбкой, от которой писателю стало тошно. – Мистер и миссис Уэллс, имею честь представить вам мою невесту мисс Эмму Харлоу. Дорогая, ты видишь перед собой знаменитого писателя Герберта Джорджа Уэллса и его прелестную жену.

– Мистер Уэллс! Для меня огромная радость познакомиться с вами! – воскликнула приятно удивленная Эмма. – Я большая поклонница вашего творчества. Читала все ваши книги.

Уэллс поцеловал ручку, которую ему изящно протянула Эмма, но в душе проклинал завидное самообладание миллионера и старался скрыть собственное бешенство. Больше всего на свете он хотел бы разоблачить обманщика перед наивной девушкой, которая имела несчастье стать его невестой. Однако чувство приличия и, главное, боязнь показаться смешным перевесили чувство долга. Хотя… А если забыть про всякие там правила вежливости и во весь голос заявить, что Монтгомери Гилмор – это на самом деле Гиллиам Мюррей, якобы погибший Властелин времени? Как поведет себя бедная Эмма? А полнотелая дама, которая садится сейчас в экипаж, прижимая к пышной груди крошечного пекинеса? А лакей, который спешит сообщить, что их собственный экипаж будет следующим? А каждый из джентльменов, которые что-то оживленно обсуждают, стоя кружком неподалеку? Здесь, под сводами галереи, любезно улыбаясь друг другу и стараясь избежать толчеи, собралась половина лондонского высшего света. Уэллс не сомневался: его откровения дадут им богатейшую тему для пересудов на весь долгий и скучный зимний сезон. И разве сможет всесильный Мюррей помешать ему?

– Берти, дорогой, мисс Харлоу задала тебе вопрос.

– Что?

Уэллс растерянно заморгал, но, прежде чем он успел извиниться, желудок его скрутило в мучительный узел. Он не сдержал стона.

– Берти, что с тобой? – испугалась Джейн.

Мгновенно побледневший Уэллс достал платок и вытер пот со лба, спрашивая себя, не приступ ли это несварения.

– Вам нехорошо, мистер Уэллс? – услышал он голос Эммы.

– Нет, нет, все в порядке. Просто… э-э… жмут ботинки, – с трудом выговорил он, пытаясь выпрямиться. – Простите, мисс Харлоу, вы что-то спросили?

– О, как говорил мне Монти, возможно, вы не сможете прийти на званый ужин, который мы вскоре устраиваем, и я хотела бы знать, нет ли надежды убедить вас переменить решение. Я ведь, когда захочу, бываю очень настойчивой.

– Эмма, дорогая, – быстро перебил ее Мюррей, – я не сомневаюсь, что у Джорджа и его прелестной супруги имеются достаточно веские причины, чтобы не…

– И я в этом не сомневаюсь, дорогой. Но веские причины – это как раз то, что твоей будущей жене всегда и больше всего нравится сокрушать, как ты, надеюсь, уже понял, – ответила девушка, а потом спокойно и безмятежно улыбнулась Уэллсам с видом человека, привыкшего в любых ситуациях добиваться своего. – Понимаете, мистер Уэллс, как вы, разумеется, знаете, ваш последний роман сыграл важную роль в истории нашей любви, я бы даже сказала решающую роль, – уточнила она, послав на сей раз улыбку Мюррею. – Кроме того, Монти бесконечно восхищается вами – не меньше, чем я. И если этого мало, то мне известно, что вас связывает в некотором роде дружба, о которой, правда, мой весьма неразговорчивый жених почти ничего не захотел мне сообщить. Хотя, если честно, сей факт мало меня беспокоит, поскольку я надеюсь вытянуть нужные сведения из вашей очаровательной супруги. Иными словами, мистер Уэллс, вы с женой должны непременно присутствовать на нашем празднике.

Сияющая улыбка Эммы едва заметно помрачнела, когда она увидела, что Уэллс опять потерял всякий интерес к разговору и напряженно смотрит куда-то поверх ее головы. Изысканное воспитание не позволило девушке обернуться, поэтому она не могла выяснить, что же с таким интересом рассматривает писатель, зато я это знаю и охотно удовлетворю ваше любопытство: Уэллс впился взглядом в спину мужчины, который тихо отделился от своего кружка и почти вплотную приблизился к Мюррею, точно желал подслушать, о чем тот беседует со спутниками. Вид этой чуть сгорбленной спины вызвал у писателя непонятную тоску, которая показалась ему знакомой. Эмма бросила взгляд на жениха, но тот в ответ лишь пожал плечами.